Варвары в храме Юпитера

Варвары в храме Юпитера
Олег Щербак

Брюс и Маркус далеко не новички пилоты, но даже им пришлось постараться, чтобы получить заманчивый заказ от Союза по эвакуации редкого оборудования из лабораторий на Марсе. И теперь им предстоит подтвердить свою репутацию, закончив задание любой ценой.

Олег Щербак

Варвары в храме Юпитера

– Брюс, не паникуй! – Усталый голос Маркуса по радиосвязи с трудом различался среди какофонии рвущегося металла, обрушающегося корпуса. Мы едва успели выскочить из ловушки, переведя движки наших скафандров в боевой режим. Естественно, ни о каком комфорте теперь и речи быть не могло – терморегуляция накрылась, как и множество других вспомогательных систем. А поднявшаяся марсианская пыль практически ослепила наши датчики.

По мере того как успокаивалось сердце, мне становилось стыдно за недавнюю истерику, когда я, поняв, что крыша лаборатории начала падать на наши головы, орал на всех доступных каналах благим матом. Впрочем, друг Маркус мне не уступал, но сумел быстрее спохватиться и приказать грузовому роботу сдерживать последние опоры, давая нам драгоценные минуты на эвакуацию.

А ведь все хорошо начиналось: стандартный корпоративный заказ по помощи яйцеголовым из Союза, расширенная страховка, исследовательские тяжелые костюмы третьего поколения, пусть и давно списанные, но в отличном состоянии. У Маркуса даже сохранились все надписи кириллицей на шлеме! Ведь даже были точные координаты объекта. Надо было лишь войти в порядочно фонящую зону центра по терраморфингу и забрать оборудование, законсервированное четверть века назад. Это железо в свое время сделало Марс терпимым для человека, но жестко заразило радиацией округу в радиусе десяти миль. И сейчас, когда фон снизился до возможности использовать стандартных грузовых роботов и людей, ученные захотели забрать свои устройства обратно.

Обычно Союз сам делал подобную работу, но, видимо, все ресурсы уходили на экспедиции в дальний космос, и он решил поделиться с корпорациями, а информацию по жирному заказу слил наш прикормленный агент. Рассказывать, как добирались до места, вообще нет смысла – рутина марсианских перелетов сумела надоесть даже азиатскому кинематографу, но на объект вышли штатно. Активировали носильщика, вскрыли двери, добрались до лаборатории, опознали цель и уже было приступили к демонтажу, как раздались приглушенные хлопки и заскрипел металл.

Нам повезло, что эту модель скафандра русские, похоже, разрабатывали параллельно с броней для своего десанта и заложили в нее столько избыточной мощности, что мы двумя танками, сметая декоративные перегородки и забытую мебель, смогли вырваться наружу. И теперь оказались посреди бурой пустыни, с трудом понимая, в какой стороне остался наш челнок.

Блуждать наугад никому не хотелось. Поэтому пришлось перезагрузить бортовые системы костюма, надеясь, что оживет навигация. Мне повезло, и на экране шлема зеленным пунктиром нарисовало путь к кораблю.

– Маркус, у тебя что? – я снова вышел на наш радиоканал, спрашивая напарника.

– Глухо, мягкая перезагрузка не помогла.

– Будем ждать, как уляжется пыль, или я поведу?

– Веди, а то пока будем ждать, наш агент еще и страховку успеет обналичить, потом ищи его.

Это он, конечно, наговаривал. Мэри работала с нами уже пять лет. Но ждать действительно было глупо. Я, как в детстве, за руку потащил напарника в нужную сторону. Запыление оказалось настолько сильным, что силуэт нашего челнока мы смогли разглядеть только метров за семь. И еще немного пришлось повозиться со входом в шлюз, но в итоге все получилось. Двери за нашими спинами захлопнулись, и началась процедура деактивации.

Дождавшись, пока смоет с нас радиоактивную пыль, мы покинули предбанник и с удовольствием вылезли из скафандров. В идеале еще было бы хорошо принять душ, но наш «Шмель» являлся лишь переделанным среднемагистральным грузовым челноком, и о таких удобствах даже речи не шло. Маркус сразу отправился в кабину проводить предполетные процедуры, а я остался в трюме. Следовало осмотреть наши костюмы, провести полную перезагрузку систем и заменить батареи, питавшие их и экзоскелет. Как я уже упоминал, третье поколение разрабатывалось для экспедиций на объекты с агрессивной средой и поэтому, несмотря на почтенный возраст моделей, до сих пор было в ходу. Наш агент достал оригинальные экземпляры, адаптированные под нужды промышленных экспедиций: с дополнительными креплениями под тяжелое оборудование. Обрушившаяся крыша все-таки повредила внешнюю оболочку, так что следовало еще ее немного подлатать. А также в целом обновить софт и тонко настроить системы. Стандарты Союза были рассчитаны на немного другое, и мы как внештатные сотрудники Корпораций работали на других частотах и с другим оборудованием.

Внутренняя связь корабля внезапно ожила:

– Брюс, зайди ко мне! Тебе это тоже надо увидеть.

Прерывать диагностику я не стал. Пара минут погоды все-равно бы не сделала. Дождался установки и активации батарей, указал ремонтному боту на места реставрации, убедился, что работа пошла и только после этого направился к кабине. Плюхнувшись в кресло второго пилота, я вопросительно посмотрел на Маркуса, а он лишь кивком указал на экран. На фоне всей этой современной техники его худощавое лицо с аккуратной бородкой смотрелось диковато. Наши коллеги фрилансеры всегда гладко брились, а пилоты большого флота стремились отрастить матерую бороду, чтобы подчеркнуть свой статус. Промежуточные варианты не встречались, кроме как у моего приятеля. Но карикатурно подражать своим предкам он не собирался, поэтому католическое распятие прятал под комбинезон, а не носил сверху. Впрочем, я отвлёкся и снова решил вернуться к цифрам.

На первый взгляд, обычные логи сканирования окружающей среды, и судя по времени, соответствующие нашему пребыванию в лаборатории терраморфинга. Хотя стоп, в инфракрасном спектре наш корабль засек появление нового источника. Напарник, убедившись, что я обратил на это внимание, включил интерпретатор, который постарался воссоздать происходящее более наглядно и заодно прокомментировал:

– Четыре источника тепла, подозрительно похожие на движки такого же «Шмеля», как у нас. Стартанули за десять минут до обрушения. Сдается мне, наши проблемы только начинаются.

– И челнок без марсианской сигнатуры, – я быстро проверил логи радиоканала, – да он вообще никак не подписан. Как его вообще пропустили?

– Именно! Пахнет очередной возней Корпораций. И нам надо поторопиться, если хотим получить деньги хотя бы за второй объект. Так, Брюс, ты пока проверь через спутник, цел ли следующий центр, а я подниму нашу птичку. Сократим путь через зеленную зону. Чужаки без подписи, значит им придется петлять по диким зонам, а вот нас пропустят. И еще, предупреди заказчика и агента.

* * *

Еще в училище Маркус прославился как рискованный пилот, и сейчас за штурвалом он вытворял настоящие чудеса. «Шмель» буквально сбросил пару десятков тонн собственного веса и юлил по каньонам, словно штурмовик, уходя от грозового фронта. Буря внесла коррективы в наш маршрут, но принципиально не помешала. Иногда нас трясло, стоило попасть в очередную воздушную яму, да и по левую руку небосклон разрывало гигантскими молниями, но напарник с невозмутимым лицом продолжал гнать нашу птичку вперед.

Картинка со спутника заряжала нас оптимизмом: объект выглядел целым, посторонних не наблюдалось. Я лишь прочертил на экране путь на посадку, и убедившись, что мы наконец вырвались на плато и дальше все должно быть ровно, отправился в трюм. Дрон прислал отчет о завершении ремонта костюмов. Но в отличие от прошлого раза следовало подготовиться к незваным гостям. Из сейфа извлекли пару револьверов. Союз разработал эти модели для стрельбы сразу в нескольких средах, доработав классическую механику и придумав особую концепцию патрона. Незаменимое оружие последнего шанса для экспедиций на экзопланетах. И для разборок в отдаленных анклавах корпораций тоже. Следом был вытащен ящичек с уже снаряженными обоймами и специальные кобуры для костюмов. Почувствовав привычную тяжесть оружия, я заметно повеселел и вместе с ботом принялся за работу.

Челнок в этот момент начал делать мягкий разворот и снижать скорость. Маркус больше не спешил и действовал аккуратно, стараясь не мешать мне. Освещение моргнуло, сопровождая отключение маршевых двигателей и переход на маневренные. Заработала радиосвязь:

– Через минуту тридцать сядем, на горизонте пока чисто.

Отлично! Без суеты я закрепил обе кобуры и в последнюю секунду ухватился на всякий случай за поручень. Пол легонько завибрировал, и все затихло. Сели, как на показательных учениях перед директорами в учебке.

Костюмы приняли нас, как родных, сохранив все прошлые настройки. Проверили все системы, герметизацию, оружие. Активировали последнего грузового робота и через шлюз вышли наружу. Лаборатория выглядела полной копией предыдущей, разве что в лучах заходящего солнца приобрела сюрреалистический вид. Зеленная краска на центральных воротах еще держалась, но кое-где песок ее стер и вызвал ржавчину. Блок авторизации, впрочем, уцелел и нас с противным скрежетом старого металла пустило дальше.

Полноценный демонтаж занял бы несколько месяцев, но заказчики четко обозначили список оборудования. Маркус пошагал в сторону грузового лифта, ведущего вниз – в центр управления, я же отправился к передатчику в центральном корпусе.

Промышленная модификация моего скафандра позволяла пользоваться плазменным резаком, поэтому болты крепления просто срезались, а манипуляторы робота грузили отдельные секции на его хребет. Невольно вспомнился школьный учебник по истории: я, словно варвар, грабил очередной храм Юпитера, даже не понимая всей ценности вещей в нем. Не хватало только пожаров и криков.

В проходе появился Маркус, на пределе своего костюма несущий необходимую технику:

– Закругляемся, нам до темноты надо отчалить. Тебе помощь нужна?

Жестом показал, что нет, и продолжил демонтировать последнюю секцию.

Сигнал тревоги пропищал, когда я подходил к последнему болту. Наш «Шмель» засек челнок чужаков, по-боевому заходящий на посадку. Без сигнатуры.

– Твою же мать! – я выругался и абсолютно на автомате выхватил оружие из кобуры. Хромированный ствол хищно сверкнул в свете наших фонарей. Единственный шанс выжить заключался в обороне перехода между корпусами. Я лишь указал напарнику место, где должен был он залечь, и вырубил освещение и радиопередатчик.

Но чужаки, похоже, оказались не дураки и захватили с собой термовизоры. По крайней мере, внутрь они ворвались бодро и сразу стали палить в нашу сторону. Пара случайных пуль черканули по броне скафандра и ушли в сторону. Не имея возможности спокойно прицелиться, начал стрелять на вспышки и движение. Кого-то зацепил, плотность огня уменьшилась. Маркус тоже не терял времени даром и уже менял вторую обойму. Я снова уловил движение и два раза выстрелил. Попал. Один из силуэтов завалился.

Стрельба возобновилась, и трубу надо мной буквально изрешетили. Приглядевшись, я заметил оплавленные края. Только теперь нападавшие сменили боеприпасы на пули с плазменной оболочкой, реально опасные для наших костюмов. А еще следом шмальнули из гранатомета, из-за чего меня откинуло в сторону, исчеркав бронестекло моего шлема осколками.

Повторно запищал сигнал тревоги. Похоже, к чужакам пришло подкрепление, так как наш «Шмель» засек еще один корабль. В этот раз паники не было. Я приказал грузовому роботу прикрыть меня и под защитой его корпуса сменил позицию, заодно вытащив контуженного напарника. После чего снова разрядил обойму в нападавших. Попал в гранатометчика, из-за чего снаряд полетел уже не в нас, а в сторону. Осталось четыре перезарядки, включая патроны Маркуса. Плохо!

И тут заработал тяжелый пулемет. Не по нам. Но этот звук страшенного для пехоты русско-немецкого зверя я помнил еще с учебки. MGK-168. Снова взрывы, вспышки. Пара очередей в нашу сторону и – тишина.

– Эй, коропораты! Живые там?

Я позволил себе включить радиопередатчик на общую волну:

– Допустим.

– Выходите, кавалерия прибыла, – неизвестный позволил себе грубовато хохотнуть и замолчал.

Похоже, новые не собирались в нас стрелять, так что я рискнул покинуть укрытие. Включилось общее освещение, позволяя рассмотреть все место побоища. И если первые чужаки оказались в легких антирадиационных костюмах и были частично перебиты, а частично повязаны жгутами и свалены у стены, то вот вторые заслуживали особого внимания.

Десантура! Десантура Союза! В броне, на фоне которой наши исследовательские костюмы уже не смотрелись так внушительно. Внешний камуфляж ребята уже отключили, поэтому гербы и надписи на кириллице уже можно было различить отчетливо. Я поспешно убрал оружие, дабы не провоцировать нежданных союзников, и шагнул вперед. Навстречу же мне выдвинулся командир отряда:

– Майор Рязанцев. Вторая экспедиционная опергруппа!

– Брюс Хатингтон и Маркус Ортега, фрилансеры. Выполняем официальный заказ Экспедиции.

– Техника и медика сюда срочно! – в недоумении услышал команду и только потом решил внимательнее глянуть на напарника. Ему очередью прострелили руку и повредили привод на правой ноге, из-за чего он с трудом двигался. Но на адреналине я на это внимания не обратил, живой же, и он, засранец, даже слова не промолвил.