Деньги, Куба и литература

– Свободен.

Дмитрий поднялся и оставил босса одного в кабинете.

***

В комнате было душно, пахло сексом. Единственное окно закрывала тяжелая пыльная штора, обвешенная вырезками из журналов. Стены покрывали такие же вырезки с различными фотографиями, развешенные без всякого порядка от пола до потолка. Мебели в комнате не было, не считая старого матраса брошенного в углу и видавшего виды ноутбука с поцарапанной крышкой, который ютился рядом. Над матрасом висели два плаката. Один – портрет Че Гевары, второй – силуэт Ленина. Рядом с ними несколько небольших карт Кубы и одна Непала. Вырезки и карты крепились к стене пластилином, и вокруг уголков расползлись жирные пятна.

На матрасе тяжело дыша и глядя в неровный потолок со следами кровавой комариной бойни, лежали обнаженные парень и девушка. Единственная лампочка в центре квартиры скорее создавала полумрак, чем освещала пространство. Из-за этого Ленин казался зловещим, а Че Гевара вообще был похож на воспитанника графа Дракулы.

Парень опустил руку на пол и нащупал пачку отечественных сигарет. Закурил, пытаясь выпускать дым кольцами. Закашлялся. Напустил на лицо равнодушие и заговорил.

– Ну как встреча с родителем?

– А! – отмахнулась девушка.

– Очередная попытка завлечь тебя в нужное стадо?

– Что-то типа того, родительский инстинкт требует своего. Хочет для меня устроить праздник. Предлагал варианты подарков, – улыбнулась.

Улыбнулась, пытаясь казаться независимой и равнодушной.

– Мещанские идеи?

Парень закашлялся, худая грудь содрогнулась, пепел с сигареты упал на матрас. Девушка искоса глянула на своего любовника, и в который раз спросила себя, что же она нашла в нем. Но вопрос, как и сотни раз до этого, остался без ответа, а она снова и снова возвращалась в эту квартиру без мебели, без уборки, без порядка. Приходила, словно под гипнозом, они занимались сексом, затем он курил дешевые сигареты, кашлял, а она задавала себе вопросы, на которые не могла найти ответов.

– Да! Стандартный набор: машина, пьянка. Хотя нет! Он даже не предложил собственный магазин или стать новой звездой шансона. У него даже на это не хватает ума.

Парень снова закашлялся.

– Да уж, скудна фантазия твоего родителя. Как люди с такой ограниченностью добиваются такого положения? – парень сделал последнюю затяжку и аккуратно потушил окурок, который спрятал в пачку.

– Для бизнеса в нашей стране, Вадик, фантазия не нужна. Она даже мешает. Тут нужны связи, умение бухать и лизать жопы, ну, правда, иногда надо и рвать эти жопы, иначе порвут твою.

– Ну а ты что думаешь?

– Про что?

– Про подарок!

– А что тут думать? Пусть он думает.

– Скоро мы будем далеко-далеко отсюда! Так далеко, что это быдло не найдет нас, мы будем вдвоем. Ты, я надеюсь, не передумала?

Девушка напряглась. Вадим вернулся к теме недавнего разговора. Тогда после бутылки текилы его слова казались смелыми, дерзкими и ужасно сексуальными, план был фантастичным, а секс страстным, как никогда! Но сейчас… На трезвую голову в душной комнате, его слова не казались такими уж веселыми.

– Нет, конечно.

– Ты сомневаешься? – он приподнялся на локоть.

Девушка пожала плечами.

– Я немного не так представляла начало самостоятельной жизни.

– А как? – в глазах Вадима вспыхнули огоньки.

Вместе с ними Виолетта почувствовала, как возбуждение снова медленно растекается по ее телу. Теперь она, не задумываясь, могла ответить на вопрос, почему она с ним. С этим худым юношей, живущем в бабушкиной квартире без мебели, питающимся вермишелью и рыбными консервами. Она была тут из-за блеска в его глазах.

– Неужели ты хочешь быть как они? Превратиться в планктон мегаполиса. Стать одной из тех дур на отцовском «лексусе» с силиконом в губах? Что тебя ждет? Бутик, брак по расчету, дом, любовник и ребенок оболтус? Твоя душа умрет еще до тридцати, а ты будешь доживать, измеряя остаток дней количеством походов в косметический салон.

– Но ведь я получила неплохое образование, я…

– Что начнешь с помощника в фирме отца и за год вырастешь до вице-президента? – он рассмеялся. – Замаскированная карьера, так сказать анестезия для остатков самолюбия? Ты была назначена директором еще сперматозоидом в яйцах отца.

– А что ты предлагаешь? – она вспыхнула, возбуждение сменила злость.

– Я предлагаю тебе остров свободы, я предлагаю тебе создать свое государство.

– Создать свое, украв деньги у отца? Какая разница?

– Большая! Увязнув в этой системе, ты никогда не вырвешься из нее, а любой колонии нужны деньги. Мы можем стать наркоплантаторами, потратить десять лет и заработать те же деньги, а можем их просто взять! И за это десятилетие успеть сделать что-то полезное.

Огонь в его глазах перекинулся на девушку, сжигая в ней обиду от ранее сказанных слов, Вадим снова заводил ее. Парень был прав, он как всегда был прав. Они снова слились в поцелуе. От него противно пахло дешевым табаком, старым потом и фантастическими идеями, но Виолетта была без ума.

***

Когда они вошли в кабинет, толстый коротышка за столом засовывал печенье в рот. Увидев гостей, он вскочил. Попытался проглотить сухое лакомство, не смог. Скорчил виноватую рожу, схватил чашку с горячим чаем, сделал глоток, обжог язык, замычал, выплюнул содержимое рта в мусорное ведро. Все эти действия он успел совершить, пока гости рассаживались в кресла.

Их было двое. Мужчина в дорогом костюме, и молодая девушка с темными вьющимися волосами. Гости с интересом следили за хозяином кабинета, который втягивал ртом воздух, пытаясь смягчить ожог. Толстячок еще раз виновато улыбнулся и протянул руку гостю. Тот глянул на испачканную крошками ладонь хозяина кабинета, и руки не подал. Толстяк стушевался, отряхнул крошки и вернулся за стол.

– Давайте знакомиться, – коротышка пытался казаться спокойным. – Я – Суриков Вениамин Павлович, главный редактор издательского дома «Продакшбук».

– Мы знаем кто вы, – оборвал редактора Соломахин. – У нас очень мало времени, поэтому я задам вопросы, вы ответите, и мы с дочерью примем решение.

– Да-да, как вам будет угодно, – Суриков улыбнулся девушке, но получил такой же надменный взгляд, как у отца.

– Вы говорили, что можете сделать из любого человека хорошего писателя, это так?

– Помилуйте, я не мог такого сказать, – увидев, что гости начинают мрачнеть, Суриков поспешил исправиться. – Дайте мне несколько минут, и я все объясню.

Соломахин кивнул.

– Как бы вам объяснить!? Можно научить человека писать грамотно, но сделать из него писателя и при том хорошего – невозможно. За историю человечества написано так много, что придумать что-то новое очень и очень сложно. А придумать и описать это словами вообще фантастика. В наш век бестселлерами произведения делают скорее не талант, а правильная рекламная компания и пиар.

– То есть? – Соломахин напрягся.

– Я вам покажу.

Редактор резво как для своей комплекции вскочил из-за стола и подбежал к огромному шкафу, который занимал, чуть ли не треть комнаты. Распахнул дверцы и торжествующе отошел в сторону. Шкаф под завязку был заложен папками.