ручьишек – из-под коряжек.
Пусть на земле я, увы, не вечен,
да жил, надеюсь, не зря же.
И жил.
И живу.
И ещё поживу-ка,
ни с кем не играя в прятки.
Ещё пожую лугового лука
по берегам моей Вятки.
***
Солнышко,
привет тебе, привет!
Сколько дней средь наших зим и лет
так нечасто к нам являешься,
где ты, шаловливое,
где шляешься?
Посвети,
где трудно мы живём,
хоть досыта и едим, и пьём.
Любим ли, не любим —
чаще маемся,
хоть у края,
но за жизнь цепляемся.
Смолоду весь мир —
к добру житьё,
а потом – бытовуха да шмотьё?
Вместе мы с любимой иль расстанемся —
был бы путь
да на пути пристанище,
да её за пазухой портрет…
Солнышко,
привет тебе, привет!
И пусть жизнь,
как лёд,
порой ломается,
дай-то бог,
идти ещё да мается.
Завиток
Конечно, не те уже силы,
растрачено много зазря.
Но только б светило светило
без всякого календаря.
Без всяких примет и поверий,
чтоб снова,
противясь судьбе,
душа нараспашку —
как двери,
когда я срывался к тебе.
Пусть было их —
не на венчанье —
немало подружек и встреч.
Но было дороже молчанье
твоих неуступчивых плеч.
Хотя —
от росы на рассвете —
мой согревал их пиджак,
и всё,
что случилось пред этим
я отдал бы и за пятак…
Ничто вернуться не может,
и годы —
всё новый виток.
Да только,
как прежде,
тревожит
твой у виска завиток.
Валентине
Лёд целинный на реке.
Ночь темна.
Светла луна.
Но уже невдалеке —
чую кожею – весна.
Ветер с юга иль норд-ост
погадает по щеке.
И, очнувшись, паровоз
что-то свистнет в тупике.
И меня из тупика,
из последнего пике
выведет твоя рука
без гаданья по руке.
Не умеем мы с тобой
жить, как ветер, налегке.
Только б ты – всегда со мной,
только бы – рука в руке.
Завтра
Снег последний скоро истает,
на припёках зелень уже.
И опять перелётная стая
на родной приземлится меже,