На болотах

На болотах
Олег Сухонин

«Возвращаться – плохая примета», «в одну и ту же реку нельзя войти дважды» – все эти сентенции ровным счётом ничего не значат, когда на кону куш в десятки миллионов долларов. А началось всё с простой весточки из прошлого: в России есть посёлок Лашман, рядом с ним – болото, а в том болоте лежит покойник, под кожей которого спрятан крупный красный бриллиант. Узнав об этом, герой книги не раздумывая отправляется туда, куда никогда не собирался возвращаться… Правда ли, что спрятанные внутри мертвецов алмазы способны оживлять их? И что могильные бриллианты стерегут зомби, упыри и прочая кладбищенская нечисть? Думаете, враки? Чтобы проверить это, герою книги пришлось на своей шкуре испытать правоту народных примет и поверий. И попытаться самому не превратиться в упыря. А тут ещё эти лесные птицы…

Олег Сухонин

На болотах

На болотах

Этот его бриллиант

Этот его бриллиант не давал мне покоя. Ни есть, ни спать не мог – всё думал о нём.

Знать, что в лашманском болоте лежит Игорь Скромный с алмазом в ноге, и продолжать заниматься всякой ерундой…

Покойная Гошина жёнушка уверяла, что он получил в наследство от тётки КРУПНЫЙ КРАСНЫЙ БРИЛЛИАНТ. Я погуглил: такой камушек тянет на несколько миллионов долларов. Десятки миллионов!

Думаете, раскатал губищу? Как бы не так! Я проверил.

Самые дешёвые – белые, серые и коричневые алмазы: «всего-то» пять тыщ баксов за карат. Если кто не знает, карат – это пятая часть грамма.

Жёлтые бриллианты стоят примерно пятнадцать тысяч «зелёных» за карат. Цена оранжевых стартует от шестидесяти штук бакинских.

Розовые камушки торгуются уже от полутораста косарей гринов, а голубые или синие алмазы – от ста шестидесяти тысяч долларов за карат.

Самые дорогие – чистые зелёные бриллианты: три лимона за ту же меру. Но и красные отстали недалеко – полтора-два миллиона зелени за карат. А ещё, говорят, они невероятно редки…

Поэтому, если жена Игоря ничего не напутала, и он действительно получил в наследство от тётки красный алмаз – то это целое состояние! Крупный розовый – тоже деньги, но если и вправду красный… Надо искать!

Хотя – чего тут искать? Игоря убили и бросили в болото на моих глазах. Трое других свидетелей и участников преступления вряд ли уже живы. Да если ещё и топчут землю, всё равно ж никто из них не знал, что Гоша ходил с вшитым в бедро алмазом. Знали бы – ощупали и обыскали б его, прежде чем топить…

Света, жена его, точно мертва – до сих пор снится… Так что про этот его бриллиант в болоте знаю теперь только я. Значит, мне и карты в руки.

Но каков стервец! Приезжал ко мне домой, падал в ноги, ныл, скулил, умолял помочь – и ни словом не обмолвился про этот свой алмаз! Ну не скотина?.. Правильно его убили.

Теперь-то задним числом я вспоминал, как Игорь всё повторял, что хочет рвануть за границу. А про бриллиант – ни слова. Про что угодно рассказывал: про свои грёбаные командировки, как пил с урками в поездах, как кувыркался с бабами в гостиницах, а про алмаз – ни-ни! Говнюк! И ведь был уверен, что пока камушек у него под кожей, можно без опаски продолжать разгульную жизнь – никто и не догадается! А то и верно: носить в карманах – рискуешь потерять или обворуют-ограбят, дома оставлять – квартиру обчистят. А из ноги можно только выковырять. Классно придумал!

Хотя – как придумал… Света говорила, что Гоша где-то вычитал, как один раб-индиец вынес с рудников Голконды крупный алмаз, спрятав его в надрезе на бедре и прикрыв повязкой из листьев. Но тому индусу это не помогло: то ли умер от заражения крови, то ли его поймала охрана, бросив в наказание на съедение акулам…

Вот и Игорь плохо кончил: кара за скрытность и беспутство настигла его в лашманских болотах, где он до сих пор и лежит…

Впрочем, лежит ли? С того момента, как ему свернули шею и бросили в топь, прошло уже около трёх лет. Три года, Карл, ни к месту будь помянут!..

* За три года до описываемых событий. Место действия – посёлок Лашман, Нижегородская область, Россия.

Дождь усиливался, и сквозь ветви деревьев мы увидели, как участники экспедиции потянулись в разбитую на пригорке посёлка палатку – помянуть погребённых в лесу власовцев. Периодически люди выходили наружу перекурить, некоторые, оглядываясь по сторонам, тут же справляли малую нужду и снова заходили внутрь.

Режиссёра нашей «киногруппы» Ивана Минова с Игорем Скромным долго не было видно. Но вот, когда державший меня за руки рыжий бородач уже начал злиться и чертыхаться, они вдвоём вышли из палатки. Минов показал рукой в нашу сторону, и они двинулись по направлению к нам. Но если мэн с раскосыми глазами шёл твёрдым шагом, постоянно озираясь по сторонам, то Гошу за много метров выдавала шаткая походка сильно пьяного человека.

– А мы уже изрядно нализавшись! – удовлетворённо крякнул бородатый. Они с Карлом снова подхватили меня под мышки и не спеша поволокли в глубь леса.

Очень скоро мы услышали приближающиеся голоса.

– Где же они? – заплетающимся языком вопрошал Гоша.

– Ваш друг уже на ногах! Видите, как далеко утопали! – врал ему полукровка Минов.

– Мы здесь! – негромко откликнулся лохматый бородач.

– О! Вот и нашли! – радостно отозвался раскосый начальник «киногруппы», и они пошли на голос.

– Ау! – пытался кричать Игорь Скромный, но ему мешала икота, и в лесу раздавался лишь звук его раскатистой отрыжки.

Меня потащили им навстречу, и уже через минуту Гоша повис на мне, осыпая пьяными поцелуями:

– Ну как ты, старик? Поправился? – лепетал он, вперившись в меня мутным взглядом. – Как идёт расследование? Ищут меня? Нашли труп Эльвиры Улябиной? Чего молчишь?

Спьяну Скромный даже и не заметил, что меня держат под руки сразу два человека.

– Что вы встали в воде? – произнёс в этот момент Минов. – Пройдёмте чуть вперёд, там посуше.

Игорь повернулся к нему и нетвёрдым шагом двинулся в направлении, где виднелся островок земли. Тогда мэн с раскосыми глазами кивком головы подал условный знак бородачу, и тот в свою очередь, указав своему напарнику рукой на моего приятеля, громко приказал:

– Сломай ему шею, Карл!

Дальше всё произошло стремительно. Гоша толком даже ничего не смог понять, как убийца в две секунды подошёл к нему сзади, схватил за голову и с такой силой крутанул её вокруг позвоночника, что вместо затылка моего друга передо мной снова оказалось его лицо. Я опешил: Игорь по-прежнему стоял ко мне спиной, но глаза в глаза вперился в меня непонимающе-испуганным взглядом. Через мгновение тело его обмякло и осело в лужу.

– Ну вот и всё! Со Скромным покончено, – радостно произнёс Иван Минов.

– Может, и этого тоже здесь порешим? – кивнул на меня лохматый садист.

– Мы уже обсуждали этот вопрос, – недовольно пробурчал полукровка. – Наш друг выиграл от меня путёвку во Вьетнам и едет с нами! Продолжаем действовать по намеченному плану: мы должны быть вне подозрений. Скромного мы не видели, куда он попёрся пьяным – не знаем. Съёмочной группой приехали, в полном составе и уедем. А сейчас быстро избавимся от трупа.

Они тут же нашли небольшое болотце поглубже, насовали в куртку Игоря камней и бросили его тело в воду. Оно погрузилось под ряску, забулькали пузыри. Душегубы быстро нарезали и нарубили веток кустов и деревьев и густо набросали их сверху на водоём.

– Теперь его тут вовек не найдут, – по-хозяйски сказал бородач. – Даже если начнут искать, в округе столько могил и трупов, что раскапывать замучишься.

«Болотные мертвецы»

Хотя, с другой стороны, в болотах тела сохраняются долго – общеизвестный факт. По телеку часто крутят фильмы про «болотных людей», которых находят неразложившимися спустя столетия: человек из Толлунда, девочка из Иде, женщина с болота Хюлдре – всех не перечислишь…

Правда, это касается торфяных болот. В их мхе содержится сфагнол, препятствующий гниению. Плюс такие болота практически не пропускают кислород: в их трясине люди и животные могут не разлагаться десятилетиями и даже веками.

Эвенки, к примеру, специально погружают в болотную топь туши северных оленей, чтобы через год получить из них квашеное мясо – «копальхен».

Серьёзно! Для приготовления копальхена они берут крупного жирного оленя. Несколько дней не кормят его, чтобы очистить кишечник. Потом душат, не повреждая шкуры. После чего погружают в болото, присыпают торфом, закладывают ветками и камнями и оставляют на несколько месяцев. По истечении срока труп извлекают и едят протухшее мясо. Такое блюдо предназначено для привычных желудков северных народов, обычный человек с гнилого мяса окочурится.

Сам я такой деликатес не пробовал, да и Игоря есть не собираюсь: мне нужен только его алмаз – он-то точно не протухнет.