Красотки кабаре

– А бояться-то зачем? – И Вульф, отпив глоток пива, выпустил в небо струю голубовато-серого сигарного дыма. – Оглянись вокруг и позабудь об этом фанатике. Шелковое небо, ароматный воздух, щебет птиц, веселая публика. Сейчас вся Европа развлекается в парках, театрах, ресторанах… и кому какое дело до кучки политических эмигрантов, мечтающих о революции? Пусть себе сходят с ума сколько им угодно.

– Ты забываешь, что я тоже отношусь к этой кучке! Да, мы сейчас действуем как кроты, незаметно подрывая все это и без того уже шаткое спокойствие…

– Зачем?

– Во имя социальной справедливости!

Вульф снова усмехнулся и невесело покачал головой.

– А представь, что вы добьетесь своей цели. Существующий порядок рухнет, толпы выйдут на улицы – и кто их тогда возглавит? Тот самый фанатик, которого ты так опасаешься? Неужели разгул безумной и кровавой вакханалии будет оправдан ныне существующей несправедливостью? И неужели из этой грядущей вакханалии сможет родиться нечто лучшее? К счастью, этого никогда не будет… Однако почему нет музыки?

Действительно, оркестр, едва закончив «Сказки Венского леса», тут же начал играть «На прекрасном голубом Дунае», но внезапно смолк на первых же тактах, а движение гуляющей толпы словно бы застопорилось.

– Эй, кельнер! – окликнул Вульф.

– Что прикажете, господа?

– В чем дело?

– Только что получено известие из Сараева. Его королевское высочество эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга пали жертвой злодейского убийства…

* * *

Утром 28 июня 1914 года открытый автомобиль эрцгерцога Франца Фердинанда медленно петлял по узким улочкам Сараева, где его уже поджидали шесть заговорщиков. Это были представители боснийской молодежи – шестеро юношей-сербов, решивших посвятить свои жизни делу создания «Великой Сербии», – то есть объединения вокруг Белграда всех сопредельных земель, населенных по преимуществу этническими сербами. Они прекрасно знали, на что шли, – пример русских террористов был у них перед глазами.

Оружие было получено в Белграде, от подпольной организации офицеров сербской армии, носившей название «Черная рука» и возглавляемой полковником Драгутином Димитриевичем. Тайные агенты этой организации помогли юным террористам пересечь австро-сербскую границу и добраться до Сараева. В 1914 году правительство Сербии не хотело войны – страна еще не успела оправиться от двух балканских войн, которые славянские страны на Балканах вели сначала с ослабшей Османской империей, а затем и между собой, деля «турецкое наследство». Но ни король Александр, ни премьер-министр Николай Пашич не контролировали собственных военных, активно разжигавших антигабсбургские настроения. В последний момент Пашичу удалось узнать о готовящемся покушении, но единственное, что он мог сделать, – это послать в Вену довольно туманное предупреждение о том, что во время визита в Сараево эрцгерцогу будет угрожать опасность.

Могучий, широкоплечий и вечно хмурый – никто и никогда не видел его улыбающимся – эрцгерцог Франц Фердинанд проигнорировал это предупреждение. Впрочем, вполне вероятно, что оно до него просто не дошло – при австрийском дворе откровенно недолюбливали эрцгерцога, обладавшего «затылком бульдога и неподвижно-холодными глазами», и его жену – такую же неприветливую и непривлекательную, как ее муж. Более того, старый император Франц Иосиф страстно ненавидел наследника престола, который был настолько туп, что не умел скрывать свое нетерпеливое желание поскорее занять его трон.

Покушение на эрцгерцога чем-то напоминало убийство русского царя Александра II. Первый из заговорщиков метнул бомбу, но сделал это так неумело, что она разорвалась под колесами машины охраны, которая следовала за автомобилем, в котором, помимо шофера, находился сам Франц Фердинанд, его жена, урожденная графиня Котек, и губернатор Боснии и Герцеговины. Возникла небольшая заминка, но вскоре эрцгерцог приказал ехать дальше. Его личный шофер не знал Сараева, а потому через какое-то время вынужден был притормозить на перекрестке, чтобы выбрать дальнейший маршрут. По воле судьбы автомобиль эрцгерцога остановился напротив второго из заговорщиков – восемнадцатилетнего студента, чахоточного Гаврилы Принципа. Он-то и сделал те два выстрела, благодаря которым навсегда остался в истории (сам он спустя три года умер от туберкулеза в австрийской тюрьме). Однако то ли от волнения, то ли от неумелости рука покушавшегося дрогнула, и вторую пулю, предназначавшуюся губернатору, Гаврило Принцип всадил в жену Франца Фердинанда.

Несколько часов спустя оба супруга скончались от полученных ран. Население Австро-Венгерской империи восприняло это известие безо всякой печали. Более того, многие даже обрадовались тому, что теперь престолонаследником станет гораздо более популярный и симпатичный эрцгерцог Карл.

Первой заботой австрийского двора стала, как это ни странно, проблема погребения. По традиции, Франца Фердинанда следовало похоронить в склепе капуцинов – историческом месте погребения династии Габсбургов. Однако его супруга, на которой он женился вопреки воле своей родни, была хотя и знатного рода, но, по мнению других эрцгерцогинь, явно не заслуживала столь почетного места. И вот, в то время как в стране был объявлен траур, в императорском дворце Хофбург начались отчаянные интриги. Наконец был найден лукавый выход – пустили слух о том, что супруга Франца Фердинанда когда-то высказывала желание быть погребенной в провинциальном городке Артштеттене. В итоге столицу империи лишили прекрасного зрелища, а покойная чета была скромно захоронена в этом самом городке. На какое-то время всем показалось, что инцидент исчерпан, но на самом деле в действие были приведены скрытые механизмы так называемой «большой политики».

До выстрелов в Сараеве министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Берхтольд всерьез и не помышлял о войне. Славянское население империи относилось к Габсбургской династии вполне лояльно, поэтому сербским экстремистам не на что было рассчитывать. Кроме того, словенцы и хорваты – католики, а боснийцы – мусульмане, поэтому союз с православными сербами был для тех и других неприемлем. Да и вообще идея «Югославии», в которой ведущую роль будет играть Сербия, вдохновляла лишь небольшую кучку белградских студентов и интеллектуалов.

Однако известие об убийстве, явно инспирированном Белградом, возмутило австрийское правительство. Если Сербия не понесет «наказания», то престижу Габсбургов и самому существованию Австро-Венгерской империи как великой державы настанет конец. После столь серьезной провокации Сербии уже нельзя позволить безнаказанно укрыться за спиной России! Берхтольд решил, что пора покончить с враждебностью Сербии и что, только выразив покорность перед волей австрийской монархии, она сможет спасти себя от разгрома и оккупации.

Но на этом пути имелось три препятствия. Во-первых, для окончательной подготовки к войне австро-венгерской армии требовалось не менее месяца. Во-вторых, против войны возражал премьер-министр Венгрии граф Тиша. В-третьих – и это было самым главным! – не стоило идти на риск войны с Россией, не убедившись предварительно в намерениях своего могучего союзника – Германии.

В итоге в Берлин был отправлен граф Хойос, имевший при себе личное послание кайзеру Вильгельму II от императора Франца Иосифа I, а также список вопросов от австрийского правительства. Австро-Венгрия желала знать наверняка – сможет ли она рассчитывать на помощь Германии, если Россия встанет на сторону Сербии?

Немецкое правительство погрузилось в тяжелые раздумья. Слабость Австро-Венгрии была очевидной, а дни престарелого императора Франца Иосифа, казалось, сочтены. Так стоит ли рисковать войной с Россией, которую готовы были поддержать Англия и Франция, ради престижа дряхлой империи Габсбургов? Для германского канцлера Бетманна Хольвега решающим стало следующее соображение: если война неизбежна, то пусть лучше она начнется сейчас, чем позднее. Однако Австро-Венгрия должна действовать таким образом, чтобы для самой Германии война выглядела как необходимость защитить своего союзника от нападения России.

Окончательное решение, изложенное австрийскому посланнику графу Хойосу, состояло в следующем: если Россия вздумает решительно выступить на стороне Сербии, то Германия окажет Австро-Венгрии всю необходимую поддержку. Таким образом, австрийское правительство получило от кайзера Вильгельма полную свободу рук в отношении Белграда, но при условии, что оно будет действовать быстро – пока в столицах европейских государств не прошел шок от сараевского убийства.

7 июля состоялось заседание австрийского правительства, на котором был составлен текст крайне унизительного ультиматума Сербии. Однако с его объявлением решили подождать, пока президент Франции Пуанкаре и премьер-министр Вивиани не завершат свой визит в Санкт-Петербург. Таким образом австрийцы надеялись выбрать то время для активных действий, когда России будет не так-то просто проконсультироваться со своими французскими союзниками.

Желая скрыть военные приготовления, германская военная верхушка «разбрелась» в разные стороны. Начальник Генерального штаба генерал фон Мольтке продолжал лечиться на водах в Карлсбаде, адмирал Тирпитц находился вдалеке от Берлина, а кайзер Вильгельм II путешествовал на своей яхте по Северному морю.

Наступила пауза, которую большинство жителей Европы ошибочно приняли за окончание австро-сербского конфликта. Эта ошибка стоила им около десяти миллионов жизней.

Глава 13

Гусарская атака

Ласло Фальва висел под самым потолком, страшно выпучив остекленевшие глаза и прикусив почерневший язык. На нем были черные ботинки, черные брюки и серый жилет – пиджак валялся на полу, придавленный спинкой упавшего стула.

– Очевидно, он аккуратно повесил пиджак на спинку стула, затем влез на него и откинул ногой, – заметил полицейский эксперт. – Ну-с, давайте займемся нашим трупиком.

Эксперт был таким же толстым коротышкой, как покойный венгерский импресарио, и, видимо, поэтому испытывал к его массивному трупу искреннее расположение.

Комиссар Вондрачек, жандарм и хозяин гостиницы, находившейся в венском районе Аугартен, в номере которой и висел несчастный Фальва, подхватили окоченевший труп, а эксперт, подняв стул и забравшись на него, ловко перерезал веревку. После нескольких минут общего пыхтенья и кряхтенья – покойник был весьма тяжел – труп Фальвы положили на смятую кровать.

Номер был небольшим и весьма скромно обставленным – гостиница принадлежала к разряду тех, куда, сняв на улице проститутку, приходили порезвиться господа студенты и офицеры, – поэтому комиссар Вондрачек немедленно вытеснил из комнаты хозяина и жандарма, приказав последнему стать в дверях и никого не впускать.

– Что скажете? – обратился он к эксперту, который уже приступил к осмотру трупа.

– Вас интересует момент наступления смерти?

– Разумеется.

– Ну что… трупик совсем холодный. Медицине известно, что при комнатной температуре человеческое тело остывает со скоростью приблизительно один градус в час. Естественно, что для полного охлаждения требуется около суток. – Эксперт явно любил поговорить. – Отсюда мы могли бы сделать вывод, что смерть наступила вчера, однако не будем торопиться. Вот смотрите. – И он, задрав штанину покойника, указал комиссару на большой фиолетовый синяк, украшавший толстую икру Фальвы.

– Трупное пятно…

– Совершенно верно, – радостно согласился эксперт. – Трупное пятно, которое, как известно, возникает в результате стекания крови вниз под действием силы тяжести. Такие пятнышки возникают уже через два – четыре часа после смерти. При надавливании они бледнеют, а при переворачивании перемещаются на новое место. Но! – И он ловко надавил на фиолетовый синяк своими толстыми пальцами. – В данном случае, как мы видим, этого не происходит. Отсюда вывод – с момента смерти прошло свыше одних суток, поскольку мягкие ткани и кожа покойного успели пропитаться кровью. Этот вывод подтверждает и наличие так называемого трупного окоченения, которое держится в течение двух первых суток. Поскольку оно еще присутствует, постольку мы можем смело предположить, что смерть наступила примерно сорок часов назад.

– Прекрасно!

– Вас радует факт наступления смерти этого господина? – изумился эксперт.

– Нет, ваша профессиональная работа, – успокоил его Вондрачек. – А теперь позвольте мне заняться своей.

Оттеснив эксперта от трупа, комиссар проворно обыскал карманы покойного.

– Пусто, – разочарованно выдохнул он.

– Я бы обратил ваше внимание на золотой медальон, – учтиво подсказал эксперт, снова склоняясь над трупом и обнажая его жирную грудь. – Смотрите, какой любопытный знак.

Совместными усилиями – комиссар приподнял голову Фальвы, а эксперт снял цепочку – они освободили покойника от медальона, представлявшего собой странную эмблему: свастика внутри круга, обвитого змеями.

Пока Вондрачек рассматривал находку, эксперт бесцельно слонялся по комнате. В один из таких моментов он издал сдержанное восклицание.

– Взгляните-ка, комиссар, такой же знак нарисован и здесь!

Вондрачек оглянулся. Эксперт взял со стола лист бумаги и подошел к нему.