Пришельцы

– Белиберда какая-то… Мы нуждаемся в эвакуации. Даю команду «Посланнику» на посадку!

Это был крик отчаяния. Командир прекрасно знал, что осуществить посадку столь большого корабля без подходящей площадки невозможно.

– Команда отклоняется, – без всяких эмоций сообщил головной компьютер. – «Посланник» взял курс на Землю.

– Что-о?! Зачем?.. Немедленно вернуться!!

– Курс – Земля, курс – Земля, курс – Земля, – повторил несколько раз «Папа» и замолк.

Связь с кораблём прекратилась, и теперь уже навсегда. Если головной компьютер говорил правду, то Кочегарову и Виноградову оставалось только одно – лечь и ждать, пока неведомые твари не придут сюда и не сожрут их. А ещё лучше – снести себе голову лазерным пистолетом, чтобы не разделить участь товарищей. По грустным глазам напарника командир видел, что мысли их схожи.

Но надежда, уже считавшаяся мёртвой, дала о себе знать. Неожиданно ожил датчик, показывающий, что заработала связь с «Шаровой молнией». Челнок снова был управляем!

Короткая команда, пять секунд ожидания, и двое землян непроизвольно завопили от радости, увидев, как хищный нос «Шаровой молнии» выглянул из-за снеговой вершины. Каким-то образом он прорвался сквозь зловещий мрак. Или темнота отступила?

Ещё через полминуты они взбежали по трапу корабля. Быстро скинули скафандры и уселись за пульт управления. Догнать «Посланник» невозможно и ресурсов долететь до Земли не хватит. Но сейчас главное – как можно быстрее покинуть планету-загадку, планету-убийцу. Челнок серебристой стрелой унёсся в небо.

– Пётр Егорович, – услышал командир слабый голос Виноградова, – мне что-то плохо совсем.

– Спокойно, Витя. Всё будет… – Кочегаров повернулся к напарнику и осёкся: с лица Виноградова свисали чёрные нити какой-то гадости. Они уже дошли до груди и продолжали свой рост, извиваясь змеёнышами.

Больше Виноградов не успел произнести ни слова. В считанные секунды он превратился в огромный клубок шевелящихся змееподобных существ. И такая дрянь наполнила уже всю рубку управления. Всего лишь шаг ей остался до командира. Так не она ли поразила «Посланник», со сверхсветовой скоростью несущийся к Земле?! Эта зараза на всех порах несётся к Земле?!

Командир зашёлся в предсмертном отчаянном крике…

И… проснулся. Пётр Егорович Кочегаров вскочил на кровати, обливаясь ледяным потом. Никогда в жизни он не видел столь страшного и столь правдоподобного сна! Слава богу, что это всего лишь сон. Или не сон?..

Правое плечо саднило, словно кто-то затушил об него окурок. Включив свет и осмотрев его, Кочегаров обнаружил крохотную, слегка кровоточащую язвочку. Значит, не сон?! На прикроватной тумбочке лежал удивительной красоты синий камень, и в нём что-то мерцало, красное, похожее на гранатовое зёрнышко.

Не сон! Но что же тогда?! Ведь он жив, его не поглотила чёрная жуть…

Будущее… Во сне он увидел своё будущее! И не только своё!

До исторического старта оставалась ровно неделя…

* * *

– Верховный!

– Я слышу тебя.

– Они отменили старт.

– Как это произошло?

– Командир экипажа проник на корабль и кислотой уничтожил главный компьютер, созданный по уникальной технологии. Потом он устроил пожар, в котором пострадал двигатель. Восстановлению не подлежит.

– Далее.

– На создание нового корабля уйдут многие годы. Ваш замысел сработал, Верховный!

– Я в этом и не сомневался. Теперь они вряд ли соберутся ещё раз в едином порыве, чтобы создать подобный корабль. Тем более что командир экипажа подкреплён материальными фактами. Ожог на его плече и – главное! – камень невозможно игнорировать. Уж что-что, а внеземное происхождение нашего подарка их эксперты установят безошибочно. Наша разведка работает безукоризненно!

– Разрешите вопрос, Верховный?

– Задавай.

– А зачем нужна была столь сложная комбинация? Ведь если бы не наш сигнал, они бы не стали посылать экспедицию к Эпсилону Эридана?

– Ты плохо их знаешь! Они же упорно желают познакомиться с инопланетянами. И вероятность того, что они сами наткнутся на нас, нельзя было исключать. А в наших ли это интересах?! Посмотри, что они натворили со своей планетой! А так хоть на некоторое время отвлеклись от бессмысленных войн и прочих нехороших вещей. Науку вперёд двигать начали, создавать недоступные ранее технологии. Н-да… Мне пришлось здорово пофантазировать, изобретая различные спецэффекты. Вот только музыка настоящая… Но я прекрасно знал, что их может привлечь и что серьёзно напугать. По крайней мере, одного человека. Кстати, нужно будет помочь ему. Иначе всю оставшуюся жизнь он проведёт в тюрьме или сумасшедшем доме.

– Но ведь нельзя же исключать возможности того, что они всё-таки не оставят мысли об Эпсилоне Эридана?

– Конечно нельзя! Они ребята настырные. Поэтому я готовлю им новое послание.

– Какое?

– Не будь слишком любопытным! К тому же об этом ещё рано говорить. Как и о нашем знакомстве с землянами…

Подсудимый

Представителей масс-медиа в здание суда налетело не меньше, чем мух на навозную кучу. Падкие на «жареное» ребята, сменившие блокноты и ручки на планшеты и айфоны, из кожи вон лезли, чтобы попасть в число избранных. Ещё бы! Дело слушалось громкое, резонансное. На скамье подсудимых не матёрый уголовник, а нормальный с виду человек, до задержания работавший заместителем директора средней школы по безопасности. Весьма мирная профессия, несмотря на грозное название. Правда, прошлое его скрыто в тумане таинственности. Вроде как бывший военный, но вот чем конкретно он занимался до выхода в отставку, следствию, да и вездесущим журналистам, раскопать не удалось. Сам подсудимый от пояснений отказывался, Министерство обороны заявило, что документов об этом субъекте у них нет, а спецслужбы хранили гробовое молчание: no comments. В наше время трудно сохранить те или иные сведения о конкретном человеке в полной недоступности. Где-нибудь, как-нибудь, что-нибудь да всплывёт. Даже на уровне слухов можно раскопать много интересного, отбросив всяческую шелуху. О подсудимом удалось раздобыть крохи достоверной информации: человек не старый, а уже пенсионер. И пенсия у него куда выше, чем у среднестатистического гражданина. За эту ниточку потянуть аккуратно, и нашли бы структуру, где подсудимый пенсию заработал. Дело техники и времени. Но неожиданно вмешалась генеральная прокуратура и наложила полное табу на эти сведения, отделавшись обтекаемым объяснением: не представляет интереса в расследуемом деле. Но между строк читалось: «Не влезай – убьёт».

Данное обстоятельство укрепило журналистов во мнении о принадлежности подсудимого к спецслужбам, причём к самым закрытым.

Между тем судили мужчину не за мелкое хулиганство, а за особо тяжкое преступление – преднамеренное убийство, с отчётливыми, как метастазы у онкобольного, признаками террористического акта. Потому как убитый состоял на государственной службе. Не премьер-министр, но – заместитель мэра столицы, курирующий культурно-досуговые объекты. В его ведении находились стадионы, парки, театры и тому подобные заведения. Хозяйство нешуточное, требующее постоянного внимания и приложения недюжинных сил. Но энергии у заммэра, только приблизившегося к шестидесятилетнему рубежу, было с лихвой. В «перестройку» он вступил завлабом НИИ, изучающим непонятно что. В то время страна нуждалась в новых политических кадрах, способных оттянуть её от края пропасти. Нуждалась, как нуждается в глотке воды несчастный путник, заблудившийся в знойных песках. Иссушаемый жаждой, с отказывающим нормально функционировать рассудком, он готов нахлебаться любой жидкости, не обращая внимания на её чистоту. И не виноват он, что на пути попалась лужа, а не родник… Завлаб угадал ситуацию и уловил момент, нашёл какие-то выходы на телевидение. Крыл на чём свет стоит коммунистов, проповедовал демократические ценности и сыпал новаторскими идеями в области экономики. В экономике он, правда, ничего не смыслил, но излагал красиво и убедительно. Заметили, приблизили, доверили. И понеслось: ваучеры, приватизационные аукционы, кредиты… Позиционировал он себя чуть ли не спасителем отечества, при каждом удобном случае пел осанну президенту России и западным кукловодам. Властителю это нравилось, и стремительно растущей карьере бывшего завлаба завидовали опытные политики. Его ставили на высочайшие посты поднимать хозяйство (энергетику, к примеру), выделяли огромные деньги по первому требованию. Хозяйство неизменно разваливалось, а деньги исчезали. Он – вне подозрений. Дорос до заместителя председателя правительства. Отметился и в первой чеченской кампании, приняв активное участие в подписании позорных хасавюртовских соглашений.

В народе имя его стало нарицательным, с устойчивой отрицательной окраской.

С уходом с политической авансцены вдоволь поколобродившего первого президента легко узнаваемая голова с рыжими кучеряшками стала реже мелькать на телевизионных экранах, но не исчезла вовсе. Заняв свою последнюю должность, он доказал собственную непотопляемость и уживчивость с любой властью. За дело взялся ретиво. В первую очередь, реконструировал Парк Горького – культовое место для многих москвичей, да и гостей столицы. Не всем его нововведения понравились, но… В Москве двенадцать с лишним миллионов человек, и всем угодить невозможно. Да он и не стремился никому угождать. Просто делал то, что считал необходимым, пользуясь услугами экспертов, ориентирующихся на западный опыт. Но опыт этот далеко не всегда учитывает душевную составляющую. Где теперь, к примеру, уютный, несмотря на толчею, Птичий рынок? Он уничтожен под соусом заботы о гражданах. А соус зачастую помогает скрыть огрехи повара.