Моздокская крепость

Станичные же атаманы осуществляли повседневное, общее руководство общиной. Они разбирали различные конфликтные ситуации, занимались вопросами денежных сборов и налогов, выявляли и наказывали виновных…

Казаки не только выбирали себе администратора и распорядителя из самых уважаемых и грамотных соплеменников, но и регулярно заслушивали на круге его отчёты. При недовольстве главой поселения станичники в любое время могли заменить батьку на более достойного лидера.

Однако, слово действующего атамана являлось законом для всех членов общины. Его приказы не обсуждались и не оспаривались. Станичному голове полагалось жалование и немаленькая часть от любой добычи.

Илья Сорока в начале строительства крепости руководил казачьей общиной неофициально, оставаясь действующим командиром сотни.

Место своего поселения в урочище представители вольного воинского сословия, а вслед за ними и все остальные в округе, стали именовать по названию береговой линии. Так казачья община, рядом с цитаделью, превратилась в станицу Луковскую.

Впрочем, всё это случилось не в один год… Отдельное поселение долгое время исправно выполняло свою главную задачу, охраняя строителей и границу, вместе с другими воинскими подразделениями в урочище.

Многие станичники, обосновавшиеся на терской луке, вообще не думали оседать здесь навсегда. Они надеялись, отслужив положенное количество лет и дождавшись смены, вернуться назад – на Дон, Волгу, Яик (Урал)…

В те года не считалось зазорным, если казак, пусть даже и венчанный, неся государственную службу в дальних краях, скрашивая суровый воинский быт, заводил себе временную жену. Это была, как правило, симпатичная рабыня или пленница чужой национальности. Купленная, выменянная, или украденная. А чаще – привезенная казаком из очередного похода, в качестве трофея.

Но будущего, обычно, такие, не освещённые православной церковью, “гражданские браки” не имели. Свою временную жену на кавказской границе, как часто и сам дом, построенный тут, со всем нажитым личным хозяйством, за годы продолжительной воинской командировки (семь и более лет!), казак считал вещами непостоянными, преходящими… Вынужденной мерой! Всё это ему, по окончанию срока службы на Кавказе, и потерять было не жалко.

***

– Настасья! Ты не помнишь, куда я поставила снадобье от болотной лихорадки? – врачевательница и травница Степанида остановилась в раздумье посреди приземистой хаты с двумя малыми оконцами, едва рассеивающими полумрак тесного помещения. – То, которое в зелёном штофе с дубовой пробкой…

Женщина, громко вопрошающая невидимую собеседницу, возившуюся в сенях, представляла из себя крепкую ещё, пятидесятипятилетнюю особу с решительным и строгим, неулыбчивым лицом. Прядь некогда иссиня-чёрных волос, уже тронутых обильно сединой, выбивалась у неё из-под тёмного платка.

Улыбаться потомственная гребенская казачка Степанида Ничепуренко разучилась давно… Ещё четверть века назад, в разгар последней большой войны между османами и российской империей.

Тогда она, чернобровая, весёлая и молодая мужняя жена, двадцати трёх лет от роду, в один роковой день потеряла всю свою семью – бравого супруга-казака, двоих малолетних детей, пожилых родителей… А заодно и добротный дом в горах, со всем имуществом, нажитым за промелькнувшими птицей счастливыми годами в судьбе Степаниды.

Её родной гребенской станице Святомарьинская, располагавшейся в тихом уютном местечке на берегу белопенного ручья, стремительно сбегавшего по камням с ледника в долину, не повезло… Небольшая казачья община, существовавшая к тому времени уже почти сто лет, оказалась на пути турецкой армии, скрытно маневрировавшей меж гор и ущелий, рядом с российской границей.

Османы и их кавказские союзники застали врасплох спящую станицу. Передовой конный дозор вражеского войска случайно наткнулся на святомарьинцев перед самым рассветом…

Взятые подтянувшимися подразделениями турок в плотное кольцо, станичники сопротивлялись с яростной обречённостью. Шансов у малой казачьей общины не было никаких.

Османы беспрерывно атаковали укрепления защитников поселения, расстреливали их из пушек и ружей… И к вечеру всё было кончено.

Ворвавшись в пылающую станицу свирепые захватчики, обозлённые противодействием неверных и своими потерями, перебили всех до единого оставшихся в живых мужчин. От невинных младенцев до стариков.

Заодно османы изнасиловали всех девочек и женщин. Зарубили саблями многих казачек, помогавших своим мужьям, братьям и отцам держать круговую оборону, заряжая ружья и перетаскивая с места на место несколько имевшихся у станичников орудий.

Победителями были также хладнокровно вырезаны старухи и дети… Все те, кто не мог долго идти своими ногами вслед за армейским турецким обозом. И представлял собой бесполезную добычу, в глазах расчётливых завоевателей.

Саму разграбленную станицу захватчики сожгли дотла. А руины домов сровняли с землёй… Поставив точку в столетней истории этого казачьего поселения.

От всей Святомарьинской осталось в живых полтора десятка человек… И это были молодые, красивые женщины, чудом уцелевшие в массовой резне. После всех издевательств над ними, жестокие, но практичные победители решили всё же не убивать казачек, а с выгодой продать работорговцам. Славянские девушки стоили дорого!

Босоногих и истерзанных станичниц связали одной верёвкой… И погнали вслед за турецким войском, в армейском обозе, рядом с телегами, гружёнными награбленным имуществом святомарьинцев, в неволю. Вместе с захваченной скотиной, стегая плетью отстающих пленниц и животных.

В этой рабской связке семенила и Степанида… С потухшим взором, посеревшим лицом и окаменевшим от невыносимого горя сердцем.

Как молодая женщине ещё не умерла тогда? На её глазах приняли страшную смерть оба её малолетних ребёнка… И погибло столько близких!

…К счастью для пленниц, через сутки после случившейся с ними катастрофы, на османскую армию напали русские войска. Конные казачьи части, неожиданно и стремительно атаковали в горах турецкую колонну.

Османы и их союзники, чтобы не попасть в окружение, в спешке бросили основную часть своего обоза, награбленное добро с пленницами… И бежали сломя голову. А освобождённая казаками Степанида вскоре, после разных перипетий и бродяжничества по тылам русской армии, оказалась, в конце концов, в Кизлярской крепости.

Попала сюда молодая женщина уже одна, без других спасшихся пленниц из уничтоженной Святомарьинки. Они так и потерялись для неё навсегда в военной круговерти.

Степанида в то время, заторможенная и равнодушная ко всему, что происходило вокруг, являла собой не человека… А только тень от себя прежней. С пустыми, полубезумными глазами… И без всяких средств к существованию.

Босую, неопрятную и голодную казачку, бесцельно шатающуюся по шумному кизлярскому базару, в надежде на бесплатную еду, случайно повстречал местный старик-аптекарь. Это был бездетный и одинокий вдовец.

Он пожалел молодую бродяжку… Накормил и приютил её в своём большом двухэтажном доме в Кизлярской крепости. Первый уровень жилища занимали аптека и лаборатория по изготовлению лекарств. А наверху обитал сам хозяин.

Потом, когда Степанида уже немного пришла в себя, она стала всячески помогать по дому добросердечному старику. Убирала, готовила ему, стирала… И даже пыталась принимать посильное участие в профессиональной деятельности аптекаря.

Прошло несколько лет. Старый бездетный вдовец всё больше доверял и привязывался к молодой и толковой женщине… Постепенно ставшей ему незаменимой помощницей по хозяйству и в торговых делах, внимательной слушательницей и старательной ученицей.

Со временем, аптекарь стал допускать Степаниду и к изготовлению разных несложных лекарственных снадобий в своей лаборатории. Кроме этого, женщина собирала для мэтра, по ближайшим к Кизлярской крепости рощицам и болотцам заказанные им целебные травы, цветки и коренья.

Степанида с ранней весны и до поздней осени бродила по округе с холщёвым мешком за спиной и с плетённой корзиной на плечах. А возвратившись со своей добычей к старику, училась, под его строгим приглядом, правильно и аккуратно сортировать собранные растения.., Сушить и растирать их потом в мелкий, однородный порошок.

Молодая женщина добросовестно отмеряла разные ингредиенты на точных аптекарских весах, смешивала вещества в нужных пропорциях, по указанию и под наблюдением мэтра. На основе этих составов опытный фармацевт готовил свои лечебные отвары, настойки и мази.

Аптекарь лично фасовал целебные снадобья по флаконам и пузырькам… Наклеивая на малую посуду бумажные этикетки с надписями на латыни.

Когда-то Степаниде повезло закончить трёхлетнюю церковно-приходскую школу в Святомарьинке. Это учебное заведение при скромном станичном храме существовало лишь благодаря подвижничеству грамотной супруги священника, возившейся с казачьими детьми, словно наседка с цыплятами.

Остальные взрослые святомарьицы к её углублённой просветительской деятельности относились скептически… Все прочие уроки в церковно-приходской школе, кроме знакомства чад с Законом Божьим и зазубривания православных молитв, считались в казачьих семьях излишним баловством.

Однако, Степанида (спасибо принявшей страшную смерть от нехристей попадье-мученице!), умела теперь худо-бедно читать и писать по-церковнославянски… Что для гребенских казаков в 18 веке, и уж тем более для их женщин, было весьма редким явлением.

Пришло время Степаниде вспомнить школьные годы… В домашней библиотеке старого аптекаря имелось несколько медицинских книг, написанных на кириллице.

Любознательная молодая женщина, с разрешения добросердечного мэтра, с интересом их листала… Запоминала названия и симптомы болезней, методы лечения недугов и правильное применение целительных препаратов.

Ей было по душе это тихое, требующее сосредоточенного внимания и знаний ремесло фармацевта и лекаря. Так, под руководством своего благодетеля и мудрого наставника Степанида постигала новую науку. Год за годом… Сперва, и по чуть-чуть, теоритически, а потом, и всё увереннее – практически.

Слава Богу, рядом с ней много лет находился доброжелательный советчик. У которого она всегда могла спросить о непонятном.

В 18 веке владельцы аптек не только изготавливали и продавали исцеляющие снадобья нуждающимся, но нередко и сами занимались лекарской практикой. Старый вдовец не был исключением.

А со временем и его способная ученица, под внимательным наблюдением своего наставника, стала пробовать сама вправлять несложные вывихи, лечить ушибы и лёгкие раны обращающимся за помощью к аптекарю людям, рекомендовать им нужные снадобья…

Степанида даже ассистировала мэтру при тяжёлых родах и ампутациях! Она не боялась крови, без истерик и причитаний взирала ни чужие муки и смерть.

Женщина и сама хладнокровно пускала в дело, острый, как бритва, нож… Если больному требовалось кровопускание. Весьма, кстати, популярная в 18 веке медицинская процедура!

Старый вдовец прикипел сердцем к неглупой и ответственной Степаниде… Как к родной дочери.