Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями

– Скоду и не скажу, – растерялся тот.

– А это так, – настаивал Павлов. – И антагонизм между эксплуататором и эксплуатируемым в значительной мере снимается в высокотехнологичном обществе, где в основном удовлетворены базовые потребности человека, а потому на первый план выходят духовные запросы. Ныне, когда мы, по-простому говоря, заткнули пасть своей утробе, общественное признание и нужность людям становится главной ценностью. Людей с такими установками я, заимствуя терминологию у академика Кузовлёва, называю

космочелами. Чувствуете смену приоритетов?

– Чувствую, но не уверен, – признался сотрудник телевидения. – То есть, деньги уже не идол?

– Именно! Деньги – одно из средств выразить все лучшее в себе и быть счастливым вместе, а не вопреки остальным.

– Но как от нас – троглодитов, вдруг появятся ваши космочелы, – ёрничал ведущий. – Они что, с неба свалятся?

– Отнюдь, – улыбнулся спикер парламента. – Это не Богом избранный класс. Это наиболее сознательные представители интеллигенции, промышленных и сельскохозяйственных рабочих, среднего и малого предпринимательства. Такая психология зиждется на исконно трудовой биографии их самих и их предков, всё заработавших своим горбом. Им ничто не перепало даром, а досталось соответственно трудовому вкладу в общее дело. Таким вот образом из поколения в поколение традиции и установки на труд, справедливость, заботу о сирых и убогих у космочелов и закрепились в виде внутреннего императива.

– И космочелов можно увидеть? – не терял иронии Заказной.

– Да! В нашей партии, – не видя темы для юмора, уже вполне серьёзно отвечал ему Павлов. – На прошлой неделе состоялся пленум партии. На нём принято решение, что в случае победы на предстоящих выборах, мы проект «Дубль-А» реализуем в форме народного предприятия. Проще говоря, деньги из бюджета на производство аэроболида трансформируются в одинаковые паи для каждого гражданина России. Причём, это будет неотчуждаемый пай.

– Что? Я тоже буду иметь свой пай? – язвительная улыбка Лёни Заказного сразу переродилась в широко разинутый просящий рот.

– И вы, – подтвердил Вениамин Павлович.

– Предположим, что вы…хе-хе…с космочелами конституционным путём завоевали власть, – сделал допущение интервьюер. – И что? Этого достаточно, чтобы вытащить Россию и весь мир, погрязший в трясине глобальных проблем современности, подобно тому, как барон Мюнкаузен сам себя выдернул за волосы из болота?

– Достаточно, – заверил его депутат. – Ибо мы обязательно

создадим союз с единомышленниками в других странах. Ведь как у космочелов единая психология вырабатывается на ниве труда и социальной справедливости, так и аналогичный блок государств уже складывается на основе действия этих же факторов. С нами солидарны те, для кого, в силу исторических и вековых народных традиций, не приемлемо процветать, наживаясь на слабых. Россия, большинство стран Средней Азии и Кавказа, Китай, Индия, Бразилия, Мексика и иные аналогичные страны – тоже носители мировоззрения нового типа. Ведь идеал международного права в том, чтобы моральные нормы общения между людьми перенести на взаимоотношения между государствами.

– И всё? – усомнился Заказной.

– Не забывайте об энергетической составляющей, – напомнил провинциалу столичный гость. – Сегодня Россия открыла поистине безграничный по мощи и неисчерпаемый по запасам источник энергии. Детали этого проекта я раскрывать не вправе. В контексте же нашего разговора важно то, что ещё пять-десять лет, и проблема энергии будет снята в принципе. Полагаю, что тогда наша партия выступит перед человечеством с инициативой о создании специального фонда для строительства каскада станций на медленных монополях. Тогда энергия в быту в пределах нормативов станет бесплатной. В первую очередь, для россиян. А для промышленных целей данный ресурс обойдётся на порядок ниже, нежели сейчас. Затраты снизятся на треть. Представляете? Но и нашим союзникам мы поможем. Именно так: не осчастливим списанием долга, не бросим подачку, а создадим условия для трудовой деятельности.

– И с вами все согласны?

– В партии – да. В России же существует мощная оппозиция,

которая уже стремится прихватизировать это достижение. Да и Гейдельбергский клуб постарается примазаться. Не забывайте, что «золотой миллиард» – не выдумка фантастов, а реальная эгоистическая сила…

Передача завершилась, а Топтыжный ещё долго не мог уснуть. Взбудоражила его концепция Павлова. В чём-то с депутатом он соглашался, что-то категорически не воспринимал. Одно было несомненным: Павлов заставлял задуматься.

«Зря он поднимает эти вопросы, – ворочался Иван Сергеевич в постели. – Не до того сейчас народу – ему бы день простоять, да ночь продержаться, а Павлов – про заоблачные дали. Не ко времени. Дорого яичко к Христову дню. Лонской хитрее. У него и агитка за нутро хватает: «Вместе победим – вместе поедим!» И он даст этот кусок. А что будет через год – самому Господу невдомёк».

И, тем не менее, теперь у полковника возникло желание уберечь политического романтика не по долгу службы, не параллельно с объектом «Моно», а в силу зародившейся личной симпатии.

4

Красота, прибегая к лексикону Фаины Раневской, – страшная сила. Цейтнот же, следуя в русле избранного сравнения, – вещь ужасная. Из-за опоздания маршала Груши Наполеон проиграл Ватерлоо. Из-за дефицита времени великие шахматисты терпели поражения в заведомо выигрышных окончаниях. Из-за спешки, бывало, мужчины упускали единственный шанс, подаренный им желанными женщинами, отчего кусали локти и иные, обычно недостижимые места, до конца дней своих.

Топтыжный также убедился в этом, когда в восемь ноль-ноль готовился выйти из номера ведомственной спецгостиницы в Архангельске и убыть на космодром Плесецка. К нему постучался Евгений Говоров и почти с порога, едва-едва прикрыв за собой дверь, огорошил:

– Иван Сергеевич! Павлов летит утренним рейсом!

– Чего-о! – порвал шнурок на туфле полковник. – А дневной?

– Вот. Он переиграл…

– Кто сказал?

– Что, кто сказал? – глуповато переспросил Евгений.

– Ч-чёрт!…Кто сказал, что он переиграл? – нервничая, зло переспросил Топтыжный.

– А-а-а…Наш источник в группе Павлова вышел на связь. Билеты уже переоформлены. Это подтвердил и начальник

космодрома. Сам Павлов выехал на космодром.

– А что «куклы»?

– Места им внезапно туристы из «Британского Консультатива».

– Во сколько утренний рейс?

– В десять тридцать. Дежурный вертолёт ждёт…

Майор не закончил фразу, оборванную новым стуком в дверь. В тамбур номера втиснулся начальник управления КГБ по Архангельской области Игорь Ладыгин.

– Разрешите доложить, – обратился он к столичному эмиссару. – Донесение, не терпящее отлагательства.

– Докладывайте.

– Боббик уже на подходе к космодрому, а Уоттл выезжает туда из трансагентства «Аэрокосм».

– Та-ак, спецподразделения поднять по тревоге, дежурные службы космодрома привести в состояние готовности на случай ЧП, – распорядился Топтыжный.

До космодрома оперативная группа добиралась вертолётом, весомо опережая Уоттла. По радиосвязи Топтыжный отдал распоряжение начальнику космодрома о готовности в случае особого указания придержать старт «Бурана» с туристами под каким-то благовидным предлогом. Теперь, когда опасная развязка была отсрочена, возникла пауза для относительно спокойного анализа кризисной ситуации. В отсутствие спешки полковника и озарило небезынтересное предположение. Взглянув на Говорова, он понял, что и у того, что называется, проклюнулась аналогичная догадка.

– Никак, Женя, о чём-то хочешь спросить? – опередил он сослуживца.

– Угу, – от неожиданности, чуть приподнял брови тот.

– Давай.

– Вас не удивляет…кгм…согласованность в действиях группы Павлова и американских марионеток? Первые круто меняют планы, и вторые – шаг в шаг за ними. Удивительное совпадение.

– Для меня оно уже не удивительное.

– Вы полагаете…

– Полагаю…