Старинное зеркало в туманном городе

Решила покончить с собой, а потом…

Потом появился Иоганн Рихтер. Сегодня эта встреча кажется сном, настолько все было необычно.

«Так не бывает в жизни, тебе все пригрезилось!» – говорит разум Марины.

«Нет, он был, точно был здесь», – отвечает ее душа.

Марина, как всегда, слушает больше душу, чем разум. Хотя все равно трудно до конца поверить в реальность вчерашней встречи. Может, правда, выпила слишком много? Марина почти не пьет, вчерашние несколько рюмок для нее хорошая доза, вот после них и приснилось не пойми что. Возможно, и так, конечно, но в это Марина не верит.

И о самоубийстве она не думает. Правда, к окну подошла почти сразу, после того, как встала. Но только затем, чтобы покурить возле него. У нее больше не было желания сделать шаг в пустоту. Оно ушло после вчерашнего дня.

Горе, печаль Марины по-прежнему с ней. Но от края пропасти она отошла. Теперь самой страшно подумать о том, что могла сделать с собой.

Следующие дни она жила почти, как прежде. Как и раньше, изредка разговаривала по телефону с родителями и с дядей. На улицу выходила лишь вечерами.

Но уже старалась видеть то, что вокруг. Она хорошо запомнила слова Иоганна Рихтера.

«Просто смотрите вокруг себя», – сказал он.

Она приняла это, теперь живет не только своим горем, но и снова начинает глядеть на мир. На Ригу, на этот таинственный и красивый город. У Марины на душе сумерки, она видит их отзвуки в зданиях города, в их тенях, в тучах, даже в тумане. Находит созвучие настроения своей души с окружающим миром. И этот мир будто берет на себя часть ее грусти. От этого ей становится легче.

Скоро Марина поймала себя на том, что уже ждет каждой новой прогулки, старается сделать ее длиннее. И у окна она по-другому проводит время. Смотрит на город. Он такой грустный в балтийском тумане. Ей все больше нравится видеть его…

Правда, горестные мысли часто поглощают ее. Тогда Марина снова ничего не видит вокруг себя. Но это уже не кромешные сумерки.

Глава 6

Однажды Марина долго бродила по городу. И тоска была с ней. Полностью в этот день захватила ее душу, погрузила в себя.

Оттого молодая женщина не заметила туч. А дождь сразу пошел, едва они закрыли солнце. Дождь сильный и неожиданный.

Марина не взяла с собой зонтик – весь день небо было чистым. Когда хлынул дождь, она стояла на набережной, спрятаться не успела. За несколько секунд промокла до нитки. Но ей вдруг стало очень хорошо.

Теплый дождь будто смыл тяжесть с души. Потому она не побежала в какой-нибудь магазин или бар. Она осталась под дождем.

Смотрела на город. Впервые по-настоящему смогла увидеть его.

Рига в дожде была такой красивой. Очертания домов казалась слегка размытыми, а краски – более яркие.

Марина откинула челку со лба – ей хотелось вобрать все в себя!

Город в этом общем для него и Марины дожде стал удивительно близким молодой женщине. Она шла к себе, в сторону костела святого Екаба, и любовалась Ригой. Впервые ощутила магию ее древней сказки.

Почувствовала ауру этого города. Сказку, открывающуюся не каждому и не сразу. Сказку вьющихся улочек, шпилей храмов, к одному из которых она сейчас шла. Не торопясь. Даже разулась, хотела всем телом почувствовать Ригу. На душе было хорошо. Так, как давно не было.

В свою квартиру Марина вернулась счастливой. Она не сразу заметила, как замерзла.

Долго стояла под душем, потом, надев махровый длинный халат, села в кресло, выпила две чашки черного чая с бальзамом. Согрелась, кресло поставила возле окна, снова смотрела на город, который сегодня по-настоящему открыла для себя.

Так и заснула в кресле – усталость и бальзам взяли свое.

Ни разу не проснулась. Такие хорошие ночи у нее теперь бывают все чаще.

Встала поздно. Пришедший ночью туман рассеивался. Силуэты шпилей церквей становились все более и более четкими.

Марина долго смотрела на них. Она даже забыла про завтрак. Лишь потом быстро выпила кофе, и сразу пошла в город.

Хотела быть ближе к нему.

Андрис тем днем впервые увидел Марину. Она шла босиком под дождем.

Он направлялся к святому Екабу, когда начался дождь. Зонтика у Андриса, как и Марины, не оказалось. Он забежал в магазин одежды «NewYorker» на улице Калкю, из-за стекла витрины смотрел на Ригу в дожде. Созерцал ее.

Художник очень любит такие мгновения, когда можно просто смотреть, принимать в себя красоту. Потом он обязательно пишет увиденное. Делится им с людьми.

…Возле стекла, за которым стоял Андрис, прошла девушка. Стройная, маленькая ростом, промокшая так, что видно всю ее фигуру, будто раздета.

Дождь ей не помеха, идет медленно. Как и Андрис, любуется Ригой. В глазах у нее счастье, чистота… и грусть. Глубокая, но сейчас ее потеснила радость от красоты мира. А сами глаза – зеленые. Как у него.

Девушка посмотрела в его сторону, но не увидела Андриса. Она жила одной жизнью с городом и дождем, а Андрис был не в городе и не под дождем. Он был за стеклом магазина.

Но Андрис ее рассмотрел. Увидел ее глаза, увидел всю. Почувствовал ее.

Непонятно откуда пришло, но его тянет к ней. Он чувствует, что им может быть хорошо вдвоем. Они подходят друг к другу.

Ему захотелось выбежать из магазина, подойти к ней, взять за руку. Правда, Андрис так никогда не знакомился. Но если бы дело было только в этом, он обязательно преодолел бы себя.

Да, у него и незнакомки все могло бы быть хорошо, если бы не одно «но»…

Это «НО» написано в жизни Андриса огромными буквами, оно наложило на нее свою черную тень.

Его болезнь, его страх…

Что толку подходить к ней, зачем? Что это даст ему, ей, им обоим?

Они не смогут, никогда не смогут быть вместе. Из-за его болезни, из-за креста, который он, Андрис, непонятно за чьи грехи, несет почти двадцать лет.

Он остался за стеклом модного магазина, лишь взглядом проводил босоногую незнакомку.

Она ушла. Андрис остался в «NewYorker».

В Риге продолжался сильный июньский дождь.

Марина принимает Ригу в себя. Она любуется Домским собором, может бродить часами по переулкам, широким бульварам этого города.

«Какой ты красивый», – каждый раз думает Марина, когда видит шпиль кирхи святого Петра.

«Ты величавый, добрый», – это она уже смотрит на Домский собор.