Да здравствует кошмар. Роман

– Никто и не собирается. Обойдемся домашними средствами. Вечером вместо кофе выпьешь молока с медом…

– Фу-у!

– Итак, сегодня ты не пьешь кофе, не смотришь телевизор и не думаешь о кошмарах.

– Я не могу не думать.

Мама некоторое время изучала кофейный осадок в своей чашке.

– Ладно… Думай. Только давай придадим твоим мыслям определенное направление.

– Куда уж определеннее!

– Сконцентрируйся на том, что кошмар – это всего лишь сон. Он не может причинить тебе вреда. Ты ведь смотришь «ужастики» по телевизору. Тебе страшно, но ты пересиливаешь свой страх и получаешь от этого удовольствие. Ты можешь сказать себе: « Мой сон – это самый крутой ужастик. Я люблю ужастики. Я хочу его посмотреть. Я не боюсь!»

– Но когда я смотрю фильм, в самый страшный момент я могу отвести взгляд от экрана. Во сне это невозможно.

– В любом сне, даже самом жутком, есть что-то хорошее, красивое. Смотри на этот предмет, не своди с него взгляда, схватись за него руками для полной уверенности и не отпускай.

– Но мама, когда человек спит, он принимает свой сон за действительность. Как только я усну, я забуду все твои наставления, и все пойдет своим чередом.

– Не забудешь… Со мной в детстве произошло что-то подобное. Только я была еще совсем маленькой, еще в школу не ходила. Меня часто мучили кошмары, и однажды вечером я пожаловалась папе, что боюсь ложиться спать. Папа сказал, что можно очень легко избавиться от противных снов. Если начнет сниться что-то плохое, нужно сказать: «Сон, сон! Уходи к папе!» Я очень удивилась и спросила: «А как же ты? Что ты будешь делать, когда он придет?» А он только улыбнулся: «Пусть приходит, я его не боюсь». Папа подвернул мне со всех сторон одеяло, поцеловал и выключил свет. Я закрыла глаза и несколько раз повторила про себя: «Сон, сон, уходи к папе!» Потом стала думать о чем – то другом и так, незаметно, уснула. Мне снилась моя комната. Ярко горел свет, я сидела на кровати и смотрела на нечто (то ли серое облако, то ли тень), ползущее ко мне по стене. Оно как будто клубилось и меняло очертания, а когда приблизилось ко мне, в нем стало вырисовываться незнакомое мужское лицо. Я поняла, что это – Плохой Сон, подбирающийся ко мне, и произнесла твердым, спокойным голосом: «Сон! Сон! Уходи к папе!» И облако растаяло.

– И тебе больше никогда не снилось ничего страшного?

– Никогда.

ГЛАВА 7

Я скептически отнесся к маминым советам, но ничего другого придумать не мог. Не мог я и обратиться со своей проблемой к папе, мне пришлось бы выслушать лекцию о том, каким должен быть «настоящий мужчина», а мама получила бы выговор за то, что «воспитала из меня труса».

Я ждал ночи с какой-то отчаянной решимостью, мне хотелось, чтобы предстоящее мне испытание поскорее осталось позади. В постель я лег раньше обычного, но, к своему удивлению, уснуть не мог. В конце концов, мне надоело ворочаться в темноте, я поставил возле дивана стул и, пристроив на нем настольную лампу, стал лежа читать «Энциклопедический словарь». Обычно, скучные книги действовали на меня как снотворное, но этой ночью я читал страницу за страницей и даже ни разу не зевнул. Сон как будто издевался надо мной. Будильник показывал уже два часа ночи, когда мне в голову пришла бредовая идея пойти погулять. Я осторожно прошел через комнату родителей и вышел в коридор… Входной двери не было… Был черный проем – и темнота за ним.

Я понял, что наконец уснул. «Это сон, – мысленно повторил я. – Он не может причинить мне вреда». Но заставить себя шагнуть в черную дыру дверного проема я не мог. Некоторое время я стоял в коридоре, вглядываясь в темноту, и ожидая, что из нее появится нечто неизъяснимо ужасное… Ничего не происходило. Я повернулся и вошел в кухню. Луна светила в распахнутое настежь окно, решетки не было. Я вскочил на подоконник и выпрыгнул во двор. Страх отступил, я почувствовал удивительную легкость и свободу. Упав на четвереньки, я побежал по влажной траве навстречу свежему ночному ветру, жадно вдыхая незнакомые запахи… Но почему я так остро чувствую запахи? И почему я бегу на четвереньках? Я взглянул вниз и увидел волосатые когтистые лапы… Я – оборотень!

Классический сюжет. Теперь должна появиться толпа мужиков с колами и ружьями. И меня забьют, как мамонта. Нет, я не хочу. Это МОЙ сон! Здесь я устанавливаю правила. Я – не оборотень, не оборотень. Когти втянулись в пальцы, шерсть исчезла, я встал с колен и с удовольствием отряхнул грязь с ладоней. Главное – не расслабляться, чтобы кошмар не застал врасплох. Я должен сконцентрироваться: это сон и ничего плохого со мной не случиться.

Я вышел из двора на улицу и огляделся по сторонам. Фонари не горели. Дома пялились на меня темными глазницами окон. По спине пробежал холодок… «Я не боюсь», – повторил я, но как-то неубедительно. Взвизгнули тормоза, из-за поворота вылетел красный «Мерседес», въехал на тротуар и помчался прямо на меня. Я хотел броситься бежать, но, как это часто бывает во сне, ноги будто налились свинцом, и я не мог двинуться с места.

Сказочной красоты «Мерседес» неотвратимо приближался ко мне и в лунном свете он казался еще великолепнее. Я собрал всю свою волю и пошел ему навстречу. «Остановись! – мысленно приказал я ему. – Остановись!» Он не остановился, но покатился медленно, как будто преодолевая невидимую преграду. Когда он подъехал ко мне вплотную, я положил обе руки на его сияющий капот и громко произнес: «Ты не можешь мне ничего сделать!» Дальше я собирался сказать: «Потому что ты – всего лишь сон!» Но вместо этого у меня вырвалось: «Потому, что Добро – сильнее!» Едва я произнес эту фразу, раздался треск, в глаза ударила ослепительная вспышка света, и я проснулся.

ГЛАВА 8

Я лежал на своем диване, придавленный «Энциклопедическим словарем», а все пространство между диваном и противоположной стеной занимал «Мерседес». В первое мгновение я решил, что сон продолжается, но потрогав машину со всех сторон и ощутив тепло нагретого металла там, где на него из окна падали солнечные лучи, понял, что это – реальность. Я едва не задохнулся от счастья: у меня есть машина! Выбежав в кухню, я застал там только маму, папа, как правило, уезжал на работу, пока мы еще спали. Теперь ему не придется трястись в общественном транспорте!

– Мама, угадай, что у меня в комнате!

Мама сосредоточенно снимала пену с кипящего варенья.

– Пыль, – рассеянно пробормотала она.

– Нет!

– Сахар очень грязный, – пожаловалась мама, ставя на стол тарелку с пенкой.

– Мама, что у меня в комнате?

До маминого сознания, наконец, дошло, что я чему-то очень рад.

– Птица залетела?

– Нет.

– Кошка? Нет, кошка, пожалуй, через решетку не пролезет. Котенок?

– Пойдем, – я потянул ее за руку, – ты все равно не поверишь, пока сама не увидишь.

Некоторое время я наслаждался видом остолбеневшей мамы. Обретя способность двигаться, она взглянула вверх, как будто проверяя, не упала ли машина через дыру в потолке, потом сняла лампу со стула и села.

– Как это здесь оказалось?

Я рассказал о событиях прошедшей ночи, и мама сдавила ладонями виски.

– Так, мне нужно выпить кофе… или валерьянки, – простонала она.

Мы вернулись в кухню. Мама хватала то пакет с кофе, то пузырек с валерьянкой. Глядя на маму, я тоже разволновался. Я не мог понять, чем она так расстроена и почему не разделяет моей радости? Наконец, мама сварила кофе, накапала в него валерьянки и сделала осторожный глоток…

– А неплохо, – она глотнула еще.

Увидев, что она приходит в себя, я спросил:

– Мама, что с тобой?

– Мне страшно.

– Но почему?

– Я не могу понять, как это произошло. И если эта машина в самом деле появилась из твоего сна, не последует ли за тобой один из твоих монстров?

– Мама, ты не поняла. Не машина последовала за мной, а я вытащил ее из сна. Она подчинилась моей воле. Я все делал, как ты сказала, – схватился за единственный красивый предмет, который там был, и не отпускал. Все произошло само-собой…

– Ужас, – простонала мама.

– Мама, все хорошо. Я научился управлять своими снами…

– Это ты называешь управлять! Счастье, что ты, лентяй, не раздвинул диван прежде, чем на него лечь, а то стоял бы «Мерседес» на тебе, а не на полу.

– Да… и стул с лампой я удачно поставил… могли бы пострадать…