Однажды в поле

– Были у нас дети, милая, – сказала Анфиса. – Теперь уж не осталось никого

Повисла неприятная пауза. Вера не знала, что ответить, она то поднимала глаза на стариков, то опускала в стол.

– Вижу, мы тебя совсем с толку сбили, милая, – прервал тишину Тимофей Петрович.

– Загадки тут нет, – добавила Анфиса Григорьевна. – Мы не всегда в этой деревни жили. Из Чернобыля мы перебрались после аварии. Сами мы, как видишь, живы-здоровы, а дети наши не выжили, слишком большая доза радиации была…

– Тогда многое скрывали, никто не писал про то, сколько в действительности людей погибло, а сколько детей! – вставила Аглая, растирая слезы по мокрым щекам.

– Мы и сами не такие старые, какими кажемся, это жизнь нас такими сделала, – добавила Галина.

– Эх… – грустно вздохнул Романыч. – Давно это было, теперь уж ничего не поделаешь. Жизнь все равно продолжается

– Это точно, – добавила Анфиса.

– Так, что-то у нашей гостьи стакан не пустеет! – сказал дед Романыч и поднял стакан, следом за ним подняли все присутствующие. – За детей! – сказал Романыч.

– До дна! – добавил Тимофей Петрович.

На этот раз у Веры не было никакого морального права отказаться от шампанского компота, и вместе с остальными она высушила свой стакан.

Разговор сменился на расспросы про жизнь Веры, старики единогласно поддерживали ее решение стать предпринимателем, даже заказали торт по случаю предстоящего юбилея Романыча.

Затем старики начали вспоминать свою жизнь, кто где работал, у кого какие случаи в жизни были, и все это перемежалось шутками, над которыми Вера неустанно смеялась.

Потом Тимофей Петрович притащил гармошку, и Аглая с Галей запели частушки. Незаметно гармонь оказалась в руках Романыч, и частушки сменились народными, некоторые из них Вера помнила еще с детства, и без стеснения подпевала старикам.

Лишь только в перерыве между песнями Вера вспомнила про телефон и увидела несколько пропущенных звонков от Леши.

***

– Ты где, черт возьми? Я уже полчаса стою возле твоей машины, а ты на телефон не отвечаешь! – кричал в трубку Леша.

– Прости меня, я не слышала звонка, – оправдывалась Вера, стоя на крыльце дома. – Все, я бегу!

Вера вошла в дом и, оказавшись в тепле, почувствовала, что опьянела.

– Спасибо большое за теплый прием, Тимофей Петрович и вам, Анфиса Григорьевна! Со всеми была счастлива познакомиться, но мне пора, меня ждут

– Приехал уже? – спросил Тимофей Петрович, развернувшись вполоборота.

Вера кивнула.

– Зови его к нам!

Вера затрясла ладонями:

– Не пойдет он, да нам еще машину вытаскивать

Тимофей Петрович встал и плотно придвинул стул к столу.

– Так, Романыч, вставай, пойдем машину из грязи выкапывать. Ишь ты чего удумала! Не женская это работа!

– Но вы же говорили…

Тимофей Петрович махнул рукой.

Романыч, который еле передвигался с тросточкой, вдруг подскочил, резво натянул свою фуфайку и выскочил следом за Тимофеем Петровичем.

– Подождите, я с вами! – бросилась за ними Вера, но Анфиса Григорьевна уже тащила ее за руку обратно к столу.

– Пускай, милая, мужчины сами разберутся. Никуда не денется твой милок

Вере не сиделось на месте, но всякий раз, когда она порывалась пойти в поле, женщины засыпали ее вопросами, и она невольно втягивалась в дискуссию. Так прошло полчаса, затем еще полчаса, и чем дольше, тем явнее Вера понимала, что язык ее стал тяжелым, ноги ватными, а руки непослушными.

Наконец скрипнула дверь, и в дом вошли Тимофей Петрович, Романыч и Леша. У всех руки грязные по самые локти, но лица довольные. Вера даже не сразу поверила, что ее Леша улыбается и жмет руки обоим старикам.

– Верочка, не парень у тебя, а настоящий богатырь! Мы с Романычем ему и не нужны были, он бы и без нас машину вытащил! – восторженно сказал Тимофей Петрович.

– Это большое преувеличение, если бы не вы, мы бы с Веркой всю ночь возились, уж сильно увязли колеса

Романыч похлопал Лешу по плечу, скинул фуфайку, которую бросил на лавке у двери, и как прежде хромой походкой направился к умывальнику.

– Вот и славно! – сказала Анфиса Григорьевна.

– Спасибо вам всем еще раз! Мы тогда поедем, – сказала Вера, глядя на Лешу. В ответ Леша кивнул.

– Куда же он в таком виде поедет? – взмахнула руками Анфиса. – Сейчас, милый, я воды нагрею, отмоешься.

Вера, зажатая с двух сторон Аглаей и Ниной Ивановной, снова встала, надеясь, что старушки дадут ей выйти из-за стола, но Аглая схватила Веру за руку и усадила на место.

– Правда, ничего страшного, дома отмоюсь, – возразил Леша.

Но Анфиса уже ставила на печь большой алюминиевый чан с водой:

– Ты не волнуйся, милый, вода быстро согреется. Что вам лишние полчаса? Лучше садись, перекуси на дорожку, небось и не ел ничего

Леша пробежал по столу голодными глазами и перевел взгляд на Веру. Вера еле заметно вздернула плечами. Тимофей Петрович уже тащил из комнаты стул.

– Садись, Алексей, никуда не опоздаете за полчаса, а пока иди руки помой, – сказал Тимофей Петрович и указал на умывальник возле двери.

Леша больше не стал спорить, он помыл руки, подошел к столу и сел рядом с Тимофеем Петровичем. Галина тут же сунула ему тарелку, в которую успела положить всего понемногу.

Незаметно за разговором со стариками прошел час, затем другой, также незаметно на улице совсем стемнело.

– Как же с вами хорошо, ребята! – сказал Романыч.

– Да, столько радости для стариков! Уж первый час ночи, а все расходиться не хочется, – хихикнула Галина.