У Кошки 9 жизней. Книга 2

– Что я делаю! – пронеслось в голове. – А если заблужусь?

Но несмотря на обуревавшие ее страхи внутренний голос и слегка подрагивающий на груди гребень настаивали на своем.

Катя покосилась на бабушкин подарок и еле слышно вздохнула.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – еле слышно прошептала она.

И гребень действительно знал. Во всяком случае, с каждым шагом его владелица чувствовала, как он становится все теплее и теплее – верный признак, что она на правильном пути. И точно – не прошло и получаса, как на горизонте замаячили каменные стены и острые шпили городских колоколен.

– Верона! – озарило Катю.

Именно здесь, по рассказам тети Агаты, работал ее отец, до того, как его ремесленная лавка разорилась. То были хорошие времена. В семье всегда водились деньги на еду и хорошую одежду, тетя Агата сидела дома и занималась маленькими детьми, а Селеста ходила в церковную школу. Но в одночасье все рухнуло.

Лавка разорилась, а вместе с ней исчез единственный источник дохода. А чем это обернулось – Катя прекрасно знала. Николо запил и мог днями пропадать в кабаках, спуская на выпивку и сомнительных друзей последние оставшиеся у семьи крохи. За что был частенько бит Агатой, но, увы, это мало помогало. От безысходности и отчаяния женщина то и дело срывалась на ни в чем не повинной Селесте, бросалась грозными обвинениями и придиралась к любой мелочи.

Умом Катя понимала, что той сейчас непросто, но сносить ежедневные оскорбления была не намерена. Не для этого же судьба занесла ее в эти края. А вот для чего – в этом еще предстояло разобраться. Но одно путешественница знала точно – вся ее дальнейшая жизнь так или иначе будет связана с этим странным юношей с огромными грустными глазами.

О Габриэль! Только бы найти тебя!

Едва Катя достигла каменных стен города, как ее внимание привлек шум у городских ворот. Место там было бойкое, каждую минуту проезжали груженые экипажи, сновали озабоченные горожане, рабочие, ремесленники. Неудивительно, что некоторые самые ушлые торговцы обосновались в нескольких метрах от дороги и активно зазывали прохожих. Глаза Кати оценивающе скользили по разложенным на земле пилам, топорам, деревянным бочкам с какой-то темной жидкостью внутри, расшитых скатертях и затейливо расписанной домашней утвари.

Чуть поодаль расположилось несколько человек с заключенными в грубые деревянные рамы холстами. С них на прохожих взирали молодые пастухи в окружении тучного стада, весело смеющиеся девушки в пышных платьях и букетами полевых цветов в руках. На резных блюдах покоились сочные плоды неведомых фруктов и порхающие над ними бабочки.

Все это выставлялось для проходящих мимо путников в надежде, что тем что-нибудь приглянется. И надо сказать, расчет был верным. Вот и сейчас у городских ворот стояло несколько карет, рядом с которыми крутились фигуры каких-то людей.

Катя оживилась и двинулась вперед. Стараясь ничем не выдать своей заинтересованности, она замерла в нескольких метрах и уже своими собственными глазами смогла взглянуть на причину разгоревшихся у городских ворот страстей.

Около торговцев неторопливо прогуливалась молодая разряженная особа в пышном шелковом платье. Из-под изящной шляпки выбивались длинные золотистые локоны, а на тонких пальцах поблескивали драгоценные камни. Следом за ней неотступно следовали два господина в черных плащах и внимательно следили за каждым шагом своей подопечной. Вне всякого сомнения, девушка была приезжей, причем весьма состоятельной. Этот факт не укрылся от глаз торговцев, которые, словно коршуны, почуявшие добычу, накинулись на покупательницу.

– О милая сеньорита! Взгляните на этот портрет! Могу поклясться, у вас такие же глаза!

– Зачем такой красавице чужой портрет?! Возьмите лучше вазу! И у вас никогда не будет отбоя от поклонников!

Но на удивление девушка нисколько не реагировала на лестные речи и продолжала придирчиво разглядывать разложенные на земле холсты. Обойдя всех художников, она внезапно развернулась и направилась в сторону. Заинтригованная Катя вытянула голову и тут заметила еще одного человека, стоявшего в некотором отдалении от группы торговцев.

Все это время он не двигался с места и не предпринимал ни малейшей попытки привлечь внимание потенциальной покупательницы. Высокая невероятно худая фигура застыла в некотором поклоне, а лицо было устремлено в землю. Лишь несколько аккуратно разложенных у ног холстов напоминали о причине его нахождения в этом месте.

Катя не выдержала и подалась вперед. И хотя она никогда не была особой ценительницей живописи, совершенно не разбиралась в стилях и направлениях, но отчего-то при виде картин ее сердце учащенно забилось.

Было очевидно – это не просто мазня, не жалкая претензия на высокое искусство, а настоящие шедевры. И девушка с золотыми локонами, очевидно, это тоже понимала. Она быстро пробежалась глазами по представленным работам и резким движением руки ткнула в одну из них.

– Вот эта!

Художник вздрогнул, словно не сразу поняв, что от него хочет разряженная особа.

– Вас заинтересовали мои картины? – несколько удивленно пробормотал он.

При этих словах Катя почувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Голос! О, она узнала бы его из тысяч! Голос, принадлежавший одному единственному человеку, которого она уже почти отчаялась найти. Габриэль!

Неожиданное открытие настолько поразило Катю, что несколько мгновений она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Но визгливый голос покупательницы привел ее в чувство.

– Ну разумеется! Или вы думаете, я тут просто так стою?!

– Да, то есть, нет, конечно… Простите, я сейчас…

Молодой человек засуетился, принялся бестолково копаться в своих работах, да так неуклюже, что наблюдавшие за ним торговцы расхохотались.

– Вот чудной! Смотри, не упади!

– Да откуда ж ты такой взялся?!

Наконец, художник справился с охватившим его волнением и дрожащими руками протянул девушке картину.

– Прошу вас, сеньорита.

Но покупательница была явно раздражена. Она обдала юношу пренебрежительным взглядом и гневно топнула ногой.

– Вы смеетесь?! Мне нужна вот эта!

Девушка нетерпеливо ткнула пальцем в лежащий у ног художника холст и, не дожидаясь, пока тот сам подаст ей картину, быстро наклонилась и схватила полотно.

В ту же секунду тело художника дернулось в неожиданной конвульсии, а тонкие руки молитвенно взмыли к груди.

– О нет, сеньорита! – сбивчиво затараторил он. – Прошу, умоляю, только не эту… Любую, забирайте любую…

– Да вы в своем уме? Я хочу именно эту!

– Нет, нет, я не могу…

– Перестаньте нести чепуху! Говорите скорее, сколько она стоит, я тороплюсь!

– Простите, сеньорита, но я не могу назвать цену… Эта картина… Нет, она не продается…

Наблюдающие за этой сценой торговцы покатывались с хохота, а девушка непонимающе хлопала глазами.

– Сумасшедший…, – наконец выдавила она. – Да тебе лечиться надо, а не картинами торговать!

И горделиво вскинув голову, обиженная покупательница поспешила к карете. Кони заржали, коляска дернулась и, подняв за собой клубы пыли, вскоре скрылась из вида.

Недовольный гул прокатился по рядам оставшихся ни с чем торговцев.

– Каков наглец!

– Всех покупателей распугал!

– Нет, вы только послушайте его! Не продается, видите ли! А чего пришел, спрашивается?!

Обвинения посыпались как из рога изобилия, и разозленные торговцы медленно двинулись на виновника всех их бед. Художник принялся затравленно озираться по сторонам, потом быстро схватил свои картины и со всех ног бросился прочь.