У Кошки 9 жизней. Книга 2

– Одну минуту, патронесса, – вежливо ответила она, – Бартолло сейчас освободится.

Но женщине такой ответ явно не понравился.

– Что значит «освободится»? Или он забыл, с кем имеет дело?! Да одно мое слово, и его вышвырнут из города как паршивую собаку! Немедленно зови сюда, и горе ему, если платье мне не понравится!

Катя покраснела и хотела было ответить, как за спиной послышался тихий шорох. Девочка обернулась – в мастерской появился Бартолло. От непрерывной работы его глаза покраснели, а руки слегка дрожали.

Неужели успел, поразилась Катя, а заказчица быстро выхватила платье из рук еле державшегося на ногах портного.

– Ну-ка, посмотрим, посмотрим, – начала было патронесса, как вдруг ее лицо окаменело.

– Что это такое? – ледяным тоном поинтересовалась она.

Бартолло непонимающе захлопал ресницами.

– Ваше платье, сеньора!

– Платье? Это? Ты в своем уме? Да самая древняя старуха не наденет на себя это убожество!

Портной побледнел – он не спал целую ночь, стараясь угодить высокородной клиентке, но все оказалось напрасно. Патронесса ничуть не оценила его усилий, напротив новое платье вызывало в ней негодование и нескрываемую злобу.

– Вы только посмотрите на это чучело! Возомнил себя невесть кем да еще потешается над господами! Эй, слуги, сжечь этот свинарник!

Бедный Бартолло затрясся как осиновый лист, упал на колени и молитвенно сложил руки на груди.

– Умоляю, пощадите, я сейчас все исправлю!

– Прочь, собака!

– Нет, нет, смилуйтесь, эта мастерская – все, что у меня есть!

Но патронесса не желала ничего слушать и швырнула платье в угол, а на лестнице тем временем послышался приближающийся топот.

Катю затрясло от возмущения. Времени на раздумья не было – не пройдет и пяти минут, как они лишатся своего дома и последней надежды на лучшее.

Воспользовавшись тем, что на нее никто не смотрит, Катя метнулась в сторону, схватила злосчастное платье и ринулась к столу. Девочка совершенно не представляла, что делать, но сдаваться явно не собиралась.

Глаза Кати оценивающе оглядывали лежащее перед ней платье из темно-синей парчи с пышной юбкой и изящными кружевами в тон. Наряд получился в высшей степени изящным и элегантным, но, увы, патронесса думала иначе. Времени за создание другого платья, разумеется, не было, а по бледному без единой кровинки лицу Бартолло было понятно, что он уже прощается не только со своей мастерской, но и с жизнью.

Внезапно на девочку накатила такая волна протеста, что руки сами потянулись к огромным портняжным ножницам. В мгновение Катя нещадно изрезала весь подол юбки, в результате чего он превратился в длинную бахрому. Еще несколько торопливых движений – и на лифе платья появилась целая россыпь нелепых атласных бантиков разных цветов.

– Ну ты у меня попляшешь! – мстительно прошипела Катя и выхватила из кармана своего верного спутника и друга – серебряный гребень с сапфиром.

Идея использовать бабушкин подарок пришла ей в голову совершенно случайно и поначалу казалась совершенно сумасшедшей. Но Катя вспоминала презрительный взгляд и брезгливо поджатые губки клиентки, и снова и снова убеждалась в правильности своего решения.

– Должен же хоть кто-то поставить ее на место! И потом, дамочка сама хотела потрясающее платье. А раз так – она его получит!

Молниеносным движением она провела гребнем по платью, сапфир вспыхнул ярким светом, а через мгновение все исчезло.

Внезапно за спиной послышался шорох – Катя обернулась и встретилась с озадаченными глазами неслышно появившегося рядом Габриеля.

– Селеста, опомнись! Что ты творишь?!!

– Спасаю нас и мастерскую!

– Ты и вправду полагаешь, что ей это понравится?

– Понравится, вот увидишь! – тряхнула головой Катя и решительно сгребла со стола свое творение. – Зуб даю!

Разумеется, Габриэль совершенно не понял, причем тут какой-то зуб, но времени объяснять не было.

Пока она колдовала над платьем, слуги патронессы схватили стонущего Бартолло под руки и поволокли его на улицу. Одному богу известно, что за участь ему была уготована, но Катя оказалась начеку.

– Подождите! Постойте, вот ваше платье!

Патронесса резко обернулась, и ее глаза потемнели.

– Да как ты смеешь, дерзкая девчонка!

Внезапно взгляд женщины упал на наряд, и тут случилось необъяснимое.

– О, какая прелесть! – воскликнула она и быстрым шагом направилась к девочке. – А ну-ка дай сюда, я примерю!

Время, пока патронесса облачалась в шутовской наряд, показалось Кате и Бартолло вечностью. Портной ничуть не сомневался, что теперь уж его точно растерзают, а Катя в душе молилась, чтобы гребень не подвел.

И ее молитвы были услышаны. Когда патронесса снова появилась, на ее лице играла счастливая улыбка.

– Вы только посмотрите, какая красота! – пропела она и гордо подбоченилась. – Совсем другое дело!

При виде этого великолепия слуги патронессы покраснели как раки, а на лице Бартолло отразилась неподдельная растерянность. Он глупо переводил глаза с довольной клиентки на чуть не лопающуюся от смеха Катю и никак не мог взять в толк, что же происходит.

– Вам действительно нравится? – осторожно поинтересовался он.

– Ну разумеется! – как ни в чем не бывало отозвалась патронесса. – Всю жизнь мечтала носить нечто подобное! Да вы настоящий волшебник, сеньор Бартолло!

На портного было жалко смотреть. Видимо, он решил, что сходит с ума, раз этот ужас может кому-то понравиться. Разумеется, мужчина не подозревал о существовании серебряного гребня с сапфиром, и потому принимал все происходящее за чистую монету.

А тем временем патронесса как заведенная крутилась около зеркал, оглядывала напяленное на нее недоразумение и просто задыхалась от восторга.

– Ну сеньор Бартолло, принимайте заказ! Еще дюжину таких же платьев!

И не дав портному прийти в себя, женщина вручила тому увесистый мешок с золотыми монетами.

– Это на первые расходы, а если успеете к концу недели – получите втрое больше!

В ответ мужчина промычал что-то невразумительное, боясь лишний раз шелохнуться, чтобы не спугнуть этот, вне всякого сомнения, чудесный сон. Тем не менее, монеты были настоящими, и по самым скромным подсчетам могли обеспечить их владельцу несколько недель безбедного существования.

Когда же за патронессой, наконец, закрылась дверь, Бартолло смахнул со лба выступившие капли пота и дикими глазами уставился на Катю.