Ажнабия. Записки иностранки

Чтобы понять чужой мир, надо погрузиться в него. Полностью.

Нырнуть с головой, задержав напоследок дыхание…

Книга первая. Лирическая

Про традиции, первое знакомство с Востоком и про поиск смысла в другом измерении…

Где мЕры больше чем мИра…

И где текут небесные струи эфира, сквозь чью пелену проступает жизнь.

Глава 1. Взгляд востока

2003 год

Мавританский стиль аэропорта города Алеппо, пышные пальмы и испепеляющая жара не дают времени собраться с мыслями. Паспортный контроль, затянувшийся (это понятие – любимое для сирийцев) по воле Аллаха (а значит, чаепитие пограничников ни при чем), аккуратно уложенный багаж на тележках остаются позади.

Я надеваю платок и опускаю глаза. Но это не помогает. Взгляд Востока прожигает тебя насквозь. Встречающие многочисленные семьи с любопытством разглядывают и белую кожу, и голубые глаза.

Русские жены арабов всегда жалуются на то, как местные жители смотрят на них. Даже «старожилы» – те, кто здесь уже много лет, знают все местные обычаи, традиции и культуру, чувствуют себя под этими взглядами не очень уютно, мягко говоря.

Хотя многим женщинам нравится повышенное внимание… Для тех же, кому праздное любопытство местных претит, главный совет – арабский Восток любит скромность. Вы можете ходить без платка, камнями вас не закидают, но соблюдение элементарных правила приличия в одежде, которые здесь приняты (длинная юбка или брюки, закрытые грудь и живот), спасёт от многих проблем.

Я вспоминаю девушку, впервые летевшую в Сирию – знакомиться с интернет-женихом. О традициях страны она расспрашивала пассажиров самолёта. Симпатичная молодая особа решила сразу покорить своего виртуального друга и потому надела блузку с огромным декольте.

Её не пустили в Сирию, хотя с документами у девушки было всё в порядке. Такие ситуации случаются. Хоть и редко.

Сирийцы могут отыскать проблему в паспорте любого приезжего – всё зависит от их расположения духа.

Были случаи, когда туристов-европейцев без всяких объяснений разворачивали в обратном направлении, отказав в визе.

Сирия – загадочно-непредсказуемая страна, страна настроения. И я влюбилась в неё с первого взгляда.

Такси везёт нас на вокзал по самым грязным закоулкам старой части Алеппо. Древний город погряз в мусоре.

Возле каждого дома, на протяжении всего пути, вдоль обочин, в выгоревших реденьких парках – горы мусора. Он везде, и не в баках, не в контейнерах, а так просто, стихийные свалки. Я закрываю глаза и погружаюсь в жару и запахи.

Аромат горького кофе накладывается на запах вкуснейшей шаурмы и сирийских кнэфе[7 - Кнэфе (кнафе, кунафа) – традиционная арабская сладость.], но главные нотки в этом «парфюме» – сладкая вонь разлагающегося мусора… Это другая реальность…

Вот и автовокзал, похожий на бессмысленный хаотичный муравейник. Полицейские просят открыть огромный чемодан, поискав вчерашний день в наших вещах, пропускают и идут следом.

– Щэм? (Дамаск?) – подбегает к нам молодой парень, выхватывает багаж из рук и ведёт в маленькую грязную конторку, где мы будем ждать отправления автобуса в Дамаск.

– Садитесь, прошу вас, – любопытный хозяин «офиса» уступает свой стул, выписывает нам билеты и просит паспорта, с которыми в неизвестном направлении убегает его помощник.

– Кем работает твоя жена? (зачем в билетах на автобус указывают место работы, я так и не поняла) Журналист?! – лицо сирийца вытягивается. – Нет, это писать не надо, я напишу, что она домохозяйка, чтобы не было проблем…

Смачно грызя огурец и запивая его чаем, наш благодушный хозяин расспрашивает о России, о семье, о политике, попутно предлагает угоститься чайком из его же стакана.

А в это время возле окна и двери конторки начинают собираться люди мужеского полу от 7 до 70 лет. Мужчины держатся за руки, кучкуются, шушукаются, периодически заглядывая в открытую дверь. И я уже согласна на черную абайю* или даже мешок с прорезями для глаз и носа…

Каждый раз, сев в такси на заднее сиденье и слегка отвлекшись от пейзажа за окном, вдруг замечаешь, как в маленькое зеркальце тебя рассматривает водитель.

Взгляд Востока чувствуешь всем существом – он огненный, тяжёлый, исподтишка или без смущения – прямо в глаза. В этом взоре вся мука и страсть мужская, их животная сущность, и зависть, и восторг.

И кто решил, что паранджа – это плохо… Даёшь каждой «белой» женщине на Востоке по бесплатной парандже хорошего качества! Хотя в 50-градусную жару никакое качество не поможет. А у ортодоксальной мусульманки на руках ещё и чёрные перчатки, на ногах чёрные чулки, а на носу очки, в которых можно спокойно отправиться на глубоководную охоту в Средиземное море, ибо они неимоверных размеров, на пол-лица, и тоже чёрные.

Наконец паспорта вместе с оформленными билетами у нас в руках, и мы загружаемся в автобус, где очень громко звучит национальная музыка и работает кондиционер. Мимо окон проплывает все тот же пейзаж – бесконечная свалка…

Сирия – закрытая страна. Туристов здесь очень мало, нет даже элементарных указателей на английском языке, как в других странах. Где находится аптека, магазин или ресторан, надо разбираться методом «тыка» – практически все надписи на арабском.

Сирия – очень гостеприимная страна. Даже если вы не владеете арабским, к вам обязательно подойдёт любой местный и поможет чем сможет, причём абсолютно бесплатно.

Дорога в столицу Сирии проходит через маленькие городки-деревеньки в окружении величественных, прекрасных гор без какой-либо растительности.

Хамма и Хомс поразили очередными сюрреалистическими свалками и грязью, на этом фоне – новые белоснежные дома-коробочки и ни одного деревца в округе. Инфраструктура развлечений также отсутствует.

Музыка в автобусе гремела на протяжении всего долгого пути. Неожиданно высокий тучный военный уселся на пустые кресла впереди и так придавил их своей массой, что казалось, вот-вот рухнет вместе с креслами и обязательно на меня.

Повернувшись, недовольно поклацал включателями воздуха и света, спросил, нельзя ли как-то уменьшить громкость музыки, и решил пообщаться.

Полковник сирийской армии, отец шестерых детей возвращался со службы домой, в Хомс. Через полчаса после знакомства мы были приглашены в гости. Не завтра или на следующей неделе, а прямо сейчас.

– Ты мусульманка? – спросил он, кивая на мой платок.

– Христианка.

– И я тоже! Я католик, – радостно заулыбался грозный полковник и стал вынимать из нагрудного кармана какие-то бумажки. Ими оказались затёртый календарик с изображением Христа и фотография жены.

Спустя два часа задушевных разговоров, в четвёртый раз отказавшись пожить в доме полковника (так как это рушило все наши планы), мы обменялись телефонами и распрощались как родные люди.

Была уже глубокая ночь, когда автобус въехал в Дамаск. Город шумел и мерцал. Между рядами типовых многоэтажек проглядывали куски неба с огнями. Жара спала. Кто бы мог подумать, что в два часа ночи на улицах города кипит жизнь. Главный рынок, Хамидия, (Souk al-Hamidiyya) закрыт, но стихийные рыночки и бесчисленные палатки с шаурмой и прочими арабскими вкусностями, кажется, работают круглые сутки. Взрослые и дети спокойно ожидают свой заказ, наблюдают за работой поваров, периодически сглатывая слюну в предвкушении надвигающегося праздника желудка.

Я не люблю шаурму, не ем её вообще. В России. Но сирийская шаурма – это песня. И мой рассудок часто взывал к желудку: «Остановись, где мы талию потом делать будем?». А я всё ела, ела…

Сам процесс изготовления завораживает. Во-первых, кассир записывает на клочке бумаги ваше имя и заказ, дальше эти бумажки передают бородатым поварам. Они не спеша, но без остановки «штампуют» шаурму, успевая поглядывать по сторонам и быть в курсе всех событий. Периодически раздаются окрики: «Мадам такая-то», «Мухаммед такой-то». И пакеты с едой оказываются в руках радостных покупателей.

– Эй! – восклицает, чуть не плача, паренёк. – А где мой фалафель?

– А ты заказывал? – удивляется повар, смотря в бумажку. – А, да, заказывал. Ну извини, хабиби. Сейчас сделаем…

Арабы не обращаются к друг другу на «вы». Здесь и стар и млад говорят друг другу «ты», добавляя неизменное «хабиби» («дорогой»).

– Хабиби, как проехать на площадь? – кричит из окна прохожему заплутавший водитель.

– Хабиби, имей совесть, – торгуются на рынке разгоряченные покупатель с продавцом. – Ладно, дорогой, только для тебя скину половину…

– Щу (что), хабиби, – поприветствовал сидящую у дороги кошку молодой парень и пошёл дальше…