На расстоянии кадра

Брови Дмитрия взметнулись вверх.

– Неплохо! С омлетом я соглашусь. Даже возьму две порции. И бутерброд. И кофе. – Он ушел делать заказ. Вернулся с большим, заставленным едой подносом.

Над столом повисло молчание: количество еды в тарелках стремительно уменьшалось, разговаривать желания не было. Через несколько минут я с удовольствием и полным желудком откинулась на спинку диванчика и не спеша стала потягивать свой кофе.

– Я проявил инициативу… – неуверенно заговорил Дмитрий. Затем откашлялся и продолжил фразу – В общем, я решил, что в дороге тебе нечем будет заняться. – И достал из кармана огромную шоколадку.

Мои глаза загорелись, рот наполнился слюной: сил отказаться у меня не было. Смешок Дмитрия я пропустила мимо ушей:

– Что ж, видимо, я попал в точку.

На мгновение я смутилась: как легко меня предугадать. Но лишь на мгновение. Затем сладкоежка во мне взяла верх, и я с жадностью схватила предложенную шоколадку, тут же ее распечатывая и закидывая в рот приличный кусок. Из моей груди вырвался невольный стон от наслаждения, когда шоколад, тая, растекся по моему языку.

Наблюдавший с интересом за мной Дмитрий закашлялся, подавившись кофе.

До города оставалось еще больше часа пути. Я по привычке сразу устроилась так же, как ездила в машине с Сашей: подобрав под себя ноги, слегка опустив спинку кресла. Но сидения в этой машине – кожаные, и под смешок Дмитрия я тут же скатилась вниз, приняв самую несуразную и неудобную позу. Нахмурившись, я подняла спинку кресла обратно и села прямо. Ноги удалось все-таки прижать к груди. Через пять минут Дмитрий заметил:

– Я надеялся, что она продержится чуть дольше. – и указал на пустую обертку от шоколада.

В ответ я только уныло вздохнула, слегка покраснев.

По радио начали много разговаривать, я, не вникая в речь, автоматически потянулась переключить волну.

– Не трогай! – бескомпромиссный голос Дмитрия едва ли не напугал меня. Я одернула руку и ошарашено уставилась на него. Он смутился. – Прости, это уже привычка. У нас с Викой бесконечная война из-за радио. Не важно, что там играет, она обязана его переключить и даже если то, что она нашла в другом месте, ей не нравится – она будет это слушать назло мне. – Он вздохнул.

– Вы такие разные. Почему вы вместе? – бестактно спросила я прежде, чем успела себя остановить.

– Она не такая, какой порой кажется. Не совсем такая.

Было понятно и без продолжения, что Дима не намерен больше обсуждать эту тему. В машине повисла тишина, которую не спешил нарушить никто из нас до самого окончания поездки.

Припарковавшись возле фотосалона, Дмитрий дождался, пока я выберусь из машины, и распахнул передо мной двери. Мои щеки вспыхнули, едва переступила порог салона, и знакомая уже девушка за стойкой приветственно мне улыбнулась. Даже если она меня узнала – она не подала вида. Я открыла было рот, чтобы спросить Дмитрия куда мне идти, но он быстро скрылся в коридоре. Я закрыла рот обратно и повернулась к девушке.

– У меня назначена встреча… вроде… – растеряно пробормотала я.

На ее телефоне что-то щелкнуло, и она с улыбкой ответила:

– Да, конечно, я Вас провожу.

Я поспешила за ней следом, чтобы вновь не потеряться и не набрести на какие-нибудь приключения. Она, тем временем, распахнула передо мной одну из трех знакомых мне дверей и жестом пригласила войти. Затем бесшумно закрыла дверь за моей спиной.

В кабинете за столом сидел пожилой мужчина, совсем такой, каким его нарисовало мое воображение: артистичная небрежность в одежде, на шее намотан длинный шарф, на лице широкая улыбка. Справа от него на столе стояли вскрытая бутылка виски и пустой стакан. Слева от мужчины за столом сидел Дмитрий.

– Здравствуйте! – я улыбнулась и протянула руку незнакомому мужчине. – Я…

Он встал мне на встречу, широко раскинул руки и… заключил меня в объятия. Это было неожиданно. И несколько неприятно, особенно учитывая тот факт, что от него пахнуло алкоголем. Я поморщилась. Но затем снова доброжелательно улыбнулась и настроилась на деловой разговор.

Мужчина, тем временем, взял со стола бутылку, стакан, и, театрально поклонившись, направился к выходу:

– Ну, не буду вам мешать.

И закрыл за собой дверь.

Я еще долго смотрела на то место, где он только что стоял, не понимая что происходит.

Затем я медленно повернулась к Дмитрию. Он ответил на мой удивленный взгляд своим спокойным и невозмутимым взглядом. Не получив никаких ответов, я спросила прямо:

– Кто это был?

– Это был хозяин фотосалона. – все также невозмутимо ответил Дмитрий.

– И куда он пошел?

– Сложно сказать. Скорее всего домой… или к почитателям его таланта… – пожал плечами Дмитрий.

Я начала закипать.

– А как же назначенная встреча?

– Встреча состоится. Все договоренности в силе. – Спокойно ответил Дмитрий, взяв в руки какой-то лист бумаги на столе. – Присаживайся.

Я плюхнулась в кресло напротив него. От взгляда, которым я его сверлила, лист бумаги в его руках должен был загореться. Не загорелся. Я заскрежетала зубами, почти зарычав от непонимания и негодования. Видимо, я все-таки зарычала на самом деле, потому что Дмитрий удивленно уставился на меня.

– Ты всегда рычишь на деловых переговорах? – через секунду засмеялся он.

– Только если не понимаю что происходит вокруг и никто не спешит разъяснить ситуацию.

– Понятно. Если я правильно тебя понял, ты хотела встретиться с автором фотографий, которые висят там, в холле. Я прямо перед тобой. – Он с долей насмешки смотрел на меня в упор, ожидая когда до меня дойдет смысл его слов. В моей голове стало проясняться, и, по мере прояснения, моя кровь начала пульсировать в висках все быстрее и быстрее, гнев начал затоплять даже самые разумные участки моего мозга. Я встала и сжала кулаки.

– Что за цирк ты опять устроил?! Я так понимаю, подобные выходки для тебя норма? – каждое слово, которое я процеживала сквозь зубы, со звоном падало на пол и разбивалось на тысячи льдинок.

Дмитрий замер, пытаясь просчитать чего от меня ожидать дальше. Я молча стояла напротив него, мои ногти впивались в мои ладони, глаза метали молнии. Но я не двигалась.

– Я не издеваюсь. Честно. Ни разу с момента нашего знакомства у меня и мысли не возникало над тобой пппоиздеваться. – Он сглотнул. Опустил глаза. Выдохнул. Посмотрел на меня снова. И продолжил. – Это правда мои работы. Я не выставляю свое авторство, не видел смысла до этого момента. Они принадлежат этому салону так же, как и я. Это долгая история. Расскажу потом, если будет интересно. Я даже не знал, что кто-то придает им значение и обращает на них внимание. Они были вывешены там, как часть задумки дизайнера интерьера, не более того.

Я нахмурилась, не собираясь сдаваться:

– Зачем было тащить меня сюда, если можно было выяснить все на месте? Зачем столько бессмысленных затрат?! К чему этот театр?

Он взъерошил свои волосы.

– Во-первых, я не был уверен, что ты мне поверишь и воспримешь всерьез. Во-вторых, все деловые вопросы я предпочитаю решать в деловой обстановке. – он мотнул головой, усмехнувшись, – ну и конечно была доля позерства, желания произвести впечатление, удивить. Но, как я тебе сразу сказал, я в полном твоем распоряжении.

Я видела, что он говорит правду. Я опустилась в кресло. Он сел напротив, заметно успокоившись. Немного помолчав, обдумав его слова, я ответила:

– Твои работы потрясающие. Это именно то, что я искала. Я вообще не понимаю зачем тебе студийная работа, если ты можешь делать такие кадры. – Я посмотрела ему в глаза.

Он удивился, затем нахмурился. Уставился в стол.