Лилии для Эйвери

– Нужно было думать об этом до того, как мне позвонили из школы! Ты – маленькая чертовка, смеешь позорить меня! Немедленно вставай.

Мать резким движением вытащила меня из кровати, и я упала на пол, больно ударившись головой. На мои всхлипы мать не обратила внимания. Она ещё раз дёрнула меня за руку, чтобы я встала на ноги.

– А теперь бери свой рюкзак и иди в школу! Чтобы я не видела тебя здесь до вечера, ты меня поняла? – крикнула мать.

– Мне нужно одеться, – только и вымолвила я, сопротивляясь. – Я ведь до сих пор в пижаме.

Мать больно ударила меня по лицу, и я отлетела к стене. Она подошла ближе и сжала руку на моей шее. Стало сложно дышать.

– Если ты скажешь ещё хоть слово, клянусь, я тебя убью, – прошипела она мне. – Ты слишком долго создаёшь мне проблемы.

Она опустила руку, и я закашлялась. Хотелось плакать, но делать этого было нельзя.

– Проваливай, – крикнула мать и махнула рукой в сторону двери. Я не могла даже пошевелиться, настолько страх меня сковал.

Тогда мать разозлилась ещё больше. Она за руку выволокла меня в коридор и толкнула так сильно, что я упала и покатилась вниз по лестнице. Через пару секунд я почувствовала, как сверху на меня летит мой же рюкзак.

– Не хочу больше видеть тебя здесь! – крикнула мама, но все звуки казались мне приглушёнными. Я попыталась встать, голова кружилась. Из носа капала кровь, а из глаз – слёзы. Я схватила куртку с вешалки, обула ботинки и выбежала из дома, прихватив рюкзак.

Мне некуда было идти. Появиться в таком виде в школе было бы глупо. А родных людей у меня здесь не было. Нигде не было.

Я добрела до дома своей учительницы, миссис Роуз. Пару раз она отвозила меня к себе, когда мать забывала забрать меня из школы.

Несколько раз позвонила в дверь, потом постучала, но никто не открыл. Конечно, миссис Роуз ещё в школе. Мне ничего не оставалось, как сесть на ступеньки перед домом и постараться не заплакать снова. Кровь из носа только-только перестала течь, но руки и одежда были испачканы.

Я просидела на этом крыльце, пожалуй, несколько часов. В конце я уже практически не чувствовала ног и рук от холода. Можно было только молиться, хотя в Бога я никогда не верила.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я услышала знакомый голос.

– Лилиан, – закричала миссис Роуз. И мне не был страшен этот крик, ведь в нём была только тревога. – Что с тобой?

– Миссис Роуз, – прошептала я, почти не было сил говорить. – Простите. Я не знаю, куда пойти.

Учительница завела меня в дом, усадила на диван и укутала в плед. Она заварила мне горячего чая и кому-то позвонила, хотя я не поняла, кому. Мне было всё равно.

Я никак не могла согреться, тряслась всем телом. Миссис Роуз села рядом со мной и крепко меня обняла. От этих объятий мне должно было стать легче, но я только расплакалась.

– Тише, Лили, – прошептала мне учительница и поцеловала в висок. – Сейчас приедут врачи. Они тебя осмотрят, хорошо? Ты не против?

Я отрицательно покачала головой. Мне очень хотелось, чтобы хоть кто-то обо мне позаботился.

Вместе с докторами приехала и полиция. Я мало понимала, что происходит, да и у меня не было на это сил.

Врачи осматривали меня, задавали какие-то вопросы, а мне хотелось спрятаться ото всех. Мне было стыдно сидеть перед всеми этими людьми в одной пижаме и с лицом в крови. Но, как оказалось, это и спасло меня.

– Как бы она не заболела, – прошептала доктору учительница. – Она просидела на улице несколько часов. Так недалеко и до пневмонии.

Когда меня забрали в больницу, стало страшно. Я никогда не лежала в больницах, и не понимала, что происходит.

Первые пару суток я не помнила вообще, потому что лежала с очень высокой температурой. А потом, когда сознание стало немного яснее, начала паниковать.

Миссис Роуз приходила каждый день. Она читала мне книги, хотя я давно уже не любила сказки. Но слушать этот тёплый, ласковый голос мне было приятно.

Учительница рассказывала о том, что происходило в школе, пока меня не было, что на улице потеплело, что на днях в городе был праздник. И ни словом не обмолвилась о моей матери, которая ни разу так и не пришла.

Меня выписали из больницы через пару недель и отвезли домой. Но не для того, чтобы передать матери. Мне было сказано, что нужно собрать необходимые вещи и на время уехать из дома.

– Ты поживёшь в очень хорошей семье, временно, – объяснила миссис Роуз. – А мы пока поможем твоей маме, хорошо?

Миссис Роуз стала для меня единственным близким человеком, поэтому я ей поверила. И только её присутствие придавало мне храбрости, когда я заходила к себе домой, как оказалось позже, в последний раз.

Я прошла наверх в свою комнату и стала собирать одежду в большую сумку. Учительница осталась внизу, как я и просила.

– Привела в мой дом копов, а теперь уходишь? – спросил знакомый голос, и я вздрогнула.

– Мама, – прошептала я и обернулась. На мгновение на моём лице появилась улыбка. Как бы там ни было, я соскучилась по ней.

– Не смей меня так называть, – бросила она в ответ. – Собирайся и проваливай из моего дома.

– Миссис Роуз сказала, что я скоро вернусь, – проговорила я едва слышно, но мать только рассмеялась.

– Ты больше никогда не вернёшься в этот дом, помяни моё слово, – сказала мать. Я начала плакать. Мать закатила глаза.

– Ради Бога, прекрати этот концерт, – резко произнесла она и вышла из комнаты.

Я села на пол и продолжала плакать, пока на плечи не легли чьи-то руки. Подняла голову и увидела миссис Роуз.

– Пора идти, милая, – сказала она ласково, но я только отрицательно покачала головой.

Никакие уговоры на меня не подействовали и, несмотря на все возражения учительницы, социальные работники вынесли меня из дома руках. Я продолжала плакать и вырываться, но безуспешно.

Мать только стояла на крыльце и самодовольно усмехалась. Думаю, она была счастлива.

С тех пор моя жизнь полностью изменилась. Она не стала счастливее или несчастнее, просто другой.

И все эти годы я старалась избегать любой привязанности, любого проявления чувств, чтобы больше не страдать. Но иногда у жизни свои планы.

Поэтому на следующий день на работе я меньше всего жду увидеть на пороге магазина человека, вызывающего у меня до безумия смешанные чувства.

– Здравствуй, Этан, – говорю я, а мужчина лишь улыбается в знак приветствия.

ЭТАН

Февраль, 2018 год

Почему я пришёл под вечер в магазин Лилиан? Просто потому, что знал – она здесь.

Мы не общались около двух недель, и за эти дни мне неожиданно сильно стало её не хватать, хотя она никогда и не была частью моей жизни.