Занимательная геометрия

– Вот и славно. Тогда едем прямо домой.

Денис уже сотню раз пожалел о своей гениальной задумке поселить "консультанта" в собственной квартире хотя бы на пару дней. Ему было сложно определиться – как же себя вести с запланированной и неожиданной гостьей. Правила гостеприимства не позволяли быть отстраненным и пренебрежительным. Да с этой леди, похоже, сталось бы и послать его к черту, и уйти в темноту. Или уехать домой, потребовать отложенный отпуск. А сейчас это не вязалось с его интересами. Одно дело – когда сотрудник не справился с работой, не выдержал нагрузки, показал непригодность… И совсем другое – человек возмутился, что его нормально не разместили. Это было бы пятном на репутации "принимающей" стороны.

Но даже это не так нервировало, как факт, что девушка к себе располагала: с ней было комфортно общаться, напряги возникали только по его собственной вине и нерадивости. От этого сложнее было воспринимать её как потенциального врага и соперника. Как бы то ни было, а Дэн совершенно не планировал дать ей шанс на выигрыш перед лицом шефа. Глупо, казалось бы, соревноваться с девчонкой, имея с ней почти десять лет разницы… Но Денис Дмитриев не проигрывал. Никогда и никому. И сейчас не собирался. Эта неопределенность, и необходимость продумывать каждое слово бесила изрядно. Поэтому он предпочёл молчать, чтобы не завестись и не выдать что-нибудь этакое, за что самому будет стыдно…

К счастью, оба уже так устали к вечеру, что весь ужин практически промолчали. Не было поводов для препирательств, а на пустую болтовню сил уже не осталось.

– Денис Игоревич, а можно мне ванну набрать? Так хочется поваляться в горячей воде, всю дорогу об этом мечтала. А она у Вас такая шикарная… – Вероника не скрывала, как ей неудобно просить – опустила глаза в чашку с чаем, и тон был… такой, очень тихий и смиренный, что ли…

– При одном условии. – Она тут же вскинулась, почти возмущенно, готовая защищать свою гордость и честь (вот, сто процентов, о чем-то неприличном подумала). – В пределах квартиры ты забудешь про моё отчество и обращение на "Вы". Могу я хоть дома почувствовать себя человеком, не начальником, Вероник?

– Ой, извините… извини… Я как-то не думала об этом в таком ключе… Просто очень сложно перестраиваться. Боюсь, что однажды в офисе неправильно к тебе обращусь…

– И что? Что после этого будет? Я тебя в порошок разотру, уволю, понижу в должности? Так я, между прочим, на это права не имею, ты не моя подчиненная.

– А как же авторитет? Среди остальных сотрудников?

– Так, по-твоему, он такой шаткий у меня, что,после одного обращения по имени, все сразу перестанут уважать и слушаться? Ты меня прямо-таки обижаешь, Вика… Или как тебя правильно называть? Еще не было знакомых с таким именем.

– Да? Странно. Не такое уж оно и редкое… А меня все называют, как в голову взбредет – Вика, Ника, Вера, и все производные, куда фантазия заведет…

– И ты на все отзываешься? – Она кивнула утвердительно. – А как понимаешь, что обращаются именно к тебе?

Девушка хитро улыбнулась:

– А в этом вся фишка! Если мне не хочется отзываться, делаю вид, что не поняла – ко мне это, или к кому другому…

– И что это за фишка, если ты про неё рассказываешь первому встречному?

– А ты первый, между прочим, кто заинтересовался. До этого никому и дела не было. Вот.

Денис растерялся несколько: вроде, банальный вопрос, и только ему пришел в голову? Гордиться пора или беспокоиться?

Пока он пытался разрешить эту дилемму, она поднялась из-за стола, быстро ополоснула чашки и тарелки (хозяин квартиры даже не сообразил ей запретить) и утопала с кухни подальше:

– Всё, я пошла купаться. Время позднее, очень не хочу мешать, тебе тоже нужно выспаться.

Вот так, просто и незатейливо, о нем проявили заботу – мелкую, но такую необычную для него… Растерянность начинала входить в привычку.

Глава 2

Вероника нежилась в горячей ванне уже, наверное, целый час. Если не больше – время не засекала. Выпускала остывшую воду и снова добавляла, почти кипящую. Ей все казалось, что холод все еще сидит в её теле, и никак не может покинуть. Несколько часов на холодном вокзале в Москве не так запомнились, как несчастные двадцать минут неизвестности на темном перроне чужого городка. Тогда она не успела поддаться отчаянию и обиде, скорее – злости на невнимательность со стороны встречающих. А теперь вспоминала прошедшие сутки и не могла понять: что происходит с её жизнью, такой, казалось бы, спокойной и устроенной? Зачем было соглашаться на эту поездку, все больше начинавшую смахивать на авантюру из дешевого фильма о приключениях? Так вот, приключений она и хотела, и, похоже, нашла на свою пятую точку.

Слишком все было плоско и правильно в прошедшие пару лет. Ей уже начинало казаться, что вся жизнь может пролететь в их душном и шумном офисе, который постоянно расширялся, оставаясь жить все в том же помещении. Просто в кабинетах ставили больше столов, людей размещали по двое за одним компьютером, документы начинали съезжать со своей территории на чужую, вызывая раздражение у соседей "захватчика"…

Нет, её там любили, ценили, относились доброжелательно. Не в пример местному начальнику, между прочим. Но вот только одно "но": ей становилось тесно. В должности, в интересах, в жизни. Энергия бурлила и не находила выхода, и Вероника боялась, что однажды все закончится взрывом. Или она просто начнет искать другую работу. Но, пока это было лишь смутной идеей, она продолжала доставать начальство своими предложениями, заметками и всякой иной белибердой. От скуки и небольшой занятости мозг фонтанировал, постоянно выплевывая "нечто".

Александр Палыч за это любил её и ценил. Если говорить его словами – "подлюбливал". Правда, старался не афишировать свою странную любовь, чтобы не навлечь гнев коллег за ее очередную несвоевременную инициативу.

Впервые, устав собирать отчеты в один свод из десяти разных неудобных таблиц, она отправилась к "Палычу" на подкашивающихся ногах: было очень страшно критиковать перед начальством то, что им же и было создано.

Как ни странно, большой босс внимательно выслушал идею о том, что достаточно написать дополнение к 1С, тем самым освободив толпе людей массу времени. А потом поблагодарил и сказал, что подумает. Уточнил фамилию.

Уходила от него Вероника, думая, что дни её в этой фирме сочтены. А через неделю им сообщили, что новый отчет создан, проверен, и им уже можно пользоваться. Программист получил премию и признание всех девчонок в операторском отделе, а Вера – насмешливый взгляд шефа и вопрос:"Довольна?".

Ответить смогла лишь кивком и вспышкой горячего смущения. Она-то была уверена, что про неё уже давно позабыли, а гениальный прорыв в отчетности – простое совпадение.

Только вот, Александр Палыч ничего не забыл, а все чаще стал появляться в их операторском отделе, якобы просто "посмотреть", а по факту – он разговаривал со всеми девчонками и парнями, по очереди. Но чаще всего останавливался у стола Вероники. А потом начал вызывать на разговор к себе – в кабинет. Явно понял, что не о всех вещах стоит разговаривать среди множества любопытных ушей.

Это заметили, поползли слухи и разговоры, молоденькую девчушку начали подозревать… Кто-то практически вслух советовал не вешаться на семейного мужика – все равно, ничего стоящего не отвалится, а в грязи вываляют, несомненно…

Она лишь отмахивалась от этих глупостей: прекрасно видела, какая крепкая семья у Палыча, а в их отношениях с шефом даже намека не было на грязь. Он всегда её внимательно выслушивал, иногда объяснял, почему новая идея – бред, и что нужно додумать, а потом начинал говорить и спрашивать. Заставлял её мыслить иначе, вопреки её привычным взглядам и логике. Тратил уйму времени -обучал. Это с его точки зрения. А девушке казалось, что порою шеф нянчится с ней, будто с ребенком. Правда, озадачивал временами так, что засиживалась дотемна, приходила на работу по выходным, чтобы выполнить эти задачи… И ни разу не почувствовала себя ущемленной в правах: такая работа дарила ей ощущение собственной полноценности, она творила, думала, изобретала.

Подруги вертели у виска пальцем, советуя переключиться на личную жизнь и творить там, пока не поздно. Личная жизнь была, да только вот, с творчеством в ней никак не складывалось…

Наверное, по этой же причине Вера и не подумала отказываться от поездки. Правда, слегка растерялась – не могла понять, с какой целью отправляют, и почему – именно её, когда есть другие люди, более опытные и знающие.

Не постеснялась, вопрос задала. Ответ, как всегда, не принес никакой определенности: шеф, однозначно, чего-то от неё хотел, а вот чего именно – не признавался.

– Александр Павлович, а почему – я? И какой будет толк от моего присутствия? Северный регион сейчас – один из самых успешных и рентабельных. Зачем туда, вообще, кому-то ехать? И что это за должность такая – "консультант"? Я о такой никогда не слышала…

– Правильно. У нас её никогда и не было раньше.

– Как так? А зачем её придумали?

– Сочинили её для другого человека. Уже не знаем, куда бедолагу приткнуть и чем занять, чтобы под ногами не мешался, и деньги не совсем задарма получал. Но ему повезло: неожиданно освободилось теплое место (чья-то родственница в декрет ушла), его туда и сослали.

Вероника услышала в этой речи главное, что могло беспокоить:

– Вы хотите сказать, что тому человеку повезло, и он не поехал, а мне досталась его ссылка?

Александр Павлович рассмеялся:

– Вероника, ты – не Татаринов. Если того Денис мог бы разжевать и выплюнуть, не переваривая, то с тобой этот номер не пройдёт. Зубы сломает. Я бы с радостью посмотрел на этот момент. – И он радостно чему-то заулыбался. А вот Вероника чувствовала, что здесь нет никаких причин для смеха. Напряглась…

– Александр Павлович, Вы хотите сказать, что мне нужно будет подчиняться человеку, которого все боятся? А мне он, вроде как, ничего не сделает? Что-то я сильно сомневаюсь…

– Вероника, не накручивай себя. Если говорю, что ты с ним справишься, значит, так и будет. И, поверь мне, такого опыта, как у него, ты больше нигде и никогда не получишь. Я тебя обманывал хоть раз?

– Нет.

– Вот и сейчас – расслабься, поверь моим обещаниям, и собирай вещи. Билеты тебе уже заказали.

Легко сказать – "расслабься"… А как это сделать, когда виновник твоих напрягов ходит по коридору за дверью, с кем – то общается по телефону (на весьма повышенных тонах), и мешает, мешает… Вера даже не смогла сама нормально поговорить (предусмотрительно взяла телефон с собой в ванную), потому что отвлекалась на звуки, доносящиеся из-за двери…

Наконец, она поняла, что дальше прятаться в ванной смысла нет: все равно, хозяин квартиры дождётся, пока она выйдет и отправится спать. Ни к чему заставлять человека мучиться в ожидании, тем более, что он уже вторые сутки остается без сна.

Поведение нового шефа безмерно удивляло и сбивало с толку: временами он казался очень приветливым, заботливым, гостеприимным… А через минуту превращался в холодного, самодовольного, отстраненного хама. Или хотел таковым казаться. Ей было не понять, чем такие перепады вызваны… А иногда, вообще, казалось, что Денис Игоревич видит в ней самого настоящего врага: что-то подсказывало, что новый шеф подозревает её в чем-то страшном и гадком, и эта подозрительность раздражала и унижала. Вероника и думать не могла о том, чтобы кому-то здесь навредить. Люди здесь были хорошие, приветливые, они ей нравились. И всё бы хорошо, если бы не их начальник. Он мог стать самой большой занозой в пальце… Ну, хорошо, даже не в пальце – в заднице… И что-то подсказывало, что именно в ней Вероника и оказалась…