Бывшие. Последний шанс

– И куда ты меня везёшь? – Мой язвительный интерес его уже не трогает, а жаль. Эффекта от пощёчины хватило всего ничего. – В свою персональную Красную комнату боли[10 - Из книги серии «50 оттенков» Э. Л. Джеймс.]?

– Я должен знать что это?

Остановившись перед шлагбаумом, Самсонов поворачивается ко мне с иронично вздёрнутой бровью.

– Тебе бы пошло.

Не знаю, чего там добиваются его психованные тараканы, но мне не страшно. Даже смешно, учитывая предсказуемость пункта назначения.

– Саш, привет! Занят? – Отключившись от хэндс фри, звонит кому-то Кирилл Александрович. Подозреваю, что тому самому знакомому гинекологу. – Скажи своим, пусть пропустят, у меня сложность. – Последнее слово – откровенно ехидно. И что-то там ему отвечают, судя по доносящейся интонации, нелестное, но… – Я в курсе всех твоих профилей, открывай давай.

– Самсонов, ты всерьёз рассчитываешь, что я на это соглашусь?

Даже тыкать в раскинувшийся перед нами медгородок лень.

– А почему нет? – Отъехав на несколько метров назад, чтобы не загораживать проезд Скорым, поворачивается он ко мне. – Если я ради разнообразия окажусь неправ, обещаю, что мы видимся в последний раз. Неплохой для тебя вариант – останешься с контрактом, новым телефоном и без меня.

– А твоему раздутому эго не приходило в голову, что для этого мне необязательно соглашаться? Свободу воли у нас в стране ещё никто не отменял. – Хмыкнув, добавляю: – В плане прохождения медосмотра уж точно.

– Не приходило. – Самсонов сама невозмутимость. – А ещё не приходило, что от меня можно забеременеть и, что веселее, пытаться скрыть этот факт от меня же.

– Хочешь откровение? – Да достал уже! Отстегнувшись, я ставлю локоть на подлокотник и подаюсь к нему настолько близко, что становятся видны тёмные вкрапления в голубых глазах. – Мир не крутится вокруг тебя, Самсонов, – вкрадчивый шёпот, – и я не кручусь.

– Да, Саш. – Даже не думая отклоняться, отвечает он на звонок. – Еду.

Глава 8. Кирилл

Замешенная на желании злость не отпускает, даже когда появляется рослая фигура Киренского Александра Владимировича, заведующего местной гинекологией.

– Что на этот раз? – интересуется он, и мне остаётся только скривиться, представив, что подумала на это Романовская.

У нас и без того всё сложно.

– Эгоизм и тиранические замашки, – выступает она из-за моей спины. – Вы сможете вылечить?

– Увы, милая барышня, это не лечится. Особенно когда случай запущен дальше некуда, – весело фыркает Саша и протягивает ей руку. – Киренский Александр Владимирович, работник этого дурдома. Можно просто Саша.

– Романовская Олеся Сергеевна, – улыбается эта язва так, как ни разу не улыбалась мне, – можно просто Олеся Сергеевна.

– А я смотрю у вас дуэт, – продолжает веселиться он.

– Саш, УЗИ и осмотр сделаешь? – И нет, раздражение усиливается не от их любезностей. И даже не от дружелюбной Романовской.

Просто. Бесит.

– Такой красивой барышне всё что угодно. Хотите, женюсь? – Под моим всё более охреневающим взглядом предлагает он.

– Ты женат.

Пожалуй, можно было обойтись и обычной частной клиникой, а не тащить её по знакомым.

Сомнения? Никаких.

Романовская беременна и беременна от меня, на это я могу поставить годовой оборот «КлутсФина». Спектакль рассчитан исключительно на то, чтобы припереть её к стенке. Во всех смыслах.

– Хотите, женю его? – кивает этот… врач в мою сторону.

– Очень! – не теряется она. – Есть у вас здесь перспективные и незамужние? Очень надо.

– Хм, – подвисает Саша, осмысливая ответ и бросая на меня короткий взгляд. – Если прямо надо – найдём.

– Мы сюда болтать пришли? – Шутки заканчиваются, и, остановившись, он тяжело вздыхает, смотрит на меня с откровенным укором.

– Раздевайтесь. – Перед нами открывается дверь, видимо, ординаторской. – Вещи в шкаф, на ноги бахилы, я подожду в коридоре.

Стол, стулья, шкафы. Чайник, раковина, зеркало. Стандартная обстановка, как в любой из городских больниц.

– Неплохо, – оглядывается Романовская и поворачивается. – Спасибо за экскурсию, мне пора.

Отпустить сейчас? Вот так просто?

– Не уходи. – Тихо и серьёзно, в то время как рука удерживает её за запястье. – Пожалуйста.

– Самсонов, силой заставишь меня остаться?

– Нет, но… ты нужна мне. – Взгляд – глаза в глаза. Пронзительный. Испытующий. – Ты. Мне. Нужна.

– Рехнулся?

– Да. – Просто и легко. Так же, как положить ладонь ей на талию. – Из-за тебя, из-за нашего ребёнка. Сразу после той ночи, которую всё ещё не могу забыть.

– Ты переигрываешь, Самсонов, и это уже даже не смешно, – недовольно качает головой Романовская и пытается высвободиться.

– Не смешно, – вздыхаю и приподнимаю её голову за подбородок. – Ни это, ни то, что мне приходится тебя уговаривать, но я готов. И… ты ничего не теряла?

– Нет. – Снова раздражается она. – Если ты думаешь, что этот спектакль…

Брелок-рука, которую я достаю из кармана куртки, заставляет её прерваться на полуслове. И даже вырываться Романовская прекращает.

– Узнаёшь? – Качнув на пальце Хамсу, я ловлю её в кулак. – Или?..

– Отдай! – Чужая ладонь накрывает мою руку. – Ты ещё и клептоманом заделался?

– Всего лишь нашёл. На полу. А что, важная для тебя вещь? – Брелок возвращается в карман.

– Я придушу тебя, Самсонов! – рычит Романовская.

– Обязательно только сначала… Олесь, дай мне шанс. – Прошу, обхватив её лицо ладонями. – Последний шанс доказать, что мне не наплевать. Ни на тебя, ни на него. – Одна рука спускается ниже и осторожно накрывает её живот.