Чура

Он усмехнулся.

– А чтобы отдыхать у моря хотя бы раз в год? Или позволить себе ужин в приличном ресторане? На это твоей зарплаты хватает?

– Очень смешно, – фыркнула я. – Такой возможности нет у большей части наших сограждан. Но я тебя разочарую. Мой оклад действительно мал, зато премия зависит от количества проведенных мероприятий – экскурсий, праздников, тематических встреч и так далее. И знаешь, сумма порой получается вполне достойная.

– Все с тобой ясно, – улыбнулся Всеволод. – Ох уж эти энтузиасты…

***

Когда солнце начало клониться к горизонту, Сева засобирался в лес. Он сменил джинсы на прежние спортивные штаны, футболку – на старую рубашку и заштопанную куртку, взял серый холщовый мешок.

– Ты говорил, что вечером в лесу небезопасно, – напомнила я ему.

– Я уйду недалеко и ненадолго, – улыбнулся Всеволод. – Проверю капкан и вернусь. Никуда не уходи, ладно? Дождись меня.

– Куда же я пойду одна?

– Мало ли, – пожал он плечами. – Не скучай.

Когда за ним закрылась дверь, я некоторое время просто сидела в гостиной, слушая наступившую тишину. Надеюсь, он знает, что делает, потому как лично я ни за чтобы не рискнула плутать между деревьями в такое время.

Чтобы немного себя развлечь, решила поближе рассмотреть книги, которые стояли в Севином шкафу. В ходе осмотра оказалось, что их там не много, но при этом они отличаются таким разнообразием жанров, что судить о литературных пристрастиях моего гостеприимного хозяина очень непросто – рядом с историями Пришвина и Астафьева обнаружились пара томов Говарда Лавкрафта, «Прощай, оружие» Хемингуэя, потрепанный сборник произведений Франсуа Рабле и детектив одного из современных авторов.

Я заварила себе чаю, взяла книгу Пришвина и принялась читать.

Это так меня увлекло, что я не заметила, как начало смеркаться. Когда буквы текста на старых пожелтевших страницах стали с трудом складываться в слова, поставила книгу обратно в шкаф, а потом, чуть подумав, вышла на крыльцо.

Вечерний воздух был свеж и душист. Я с наслаждением вдохнула его полной грудью, уселась на деревянные ступени крыльца. Солнце вот-вот должно было скрыться за горизонтом, и небо щеголяло всеми оттенками алого цвета.

А все-таки это здорово – иметь посреди леса свой дом. С поправками на волков и комаров, разумеется. Если всего этого не бояться, получится настоящий рай для интроверта.

Кстати, где же гуляет мой интроверт? Всеволод ушел из дома не меньше двух часов назад. Надеюсь, с ним все в порядке…

Только подумала, как ветер донес до меня шорох раздвигаемых веток. Я понялась на ноги, прислушалась.

Показалось?

Нет, шорох повторился снова.

– Сева?

Я спустилась с крыльца и неторопливо направилась в ту сторону, откуда слышался звук. Далеко от дома решила не отходить – вдруг это все-таки не Сева?

Впрочем, идти далеко было и не нужно – шорох совершенно точно доносился из-за погреба, который я видела сегодня утром.

Обогнула избушку и – остановилась как вкопанная. Из-за деревьев вдруг показался медведь. Огромный, бурый, самый настоящий. Он неторопливо вышел из чащи и целенаправленно потопал к избушке. Зубами зверь тащил за собой что-то большое и бесформенное.

На моей голове зашевелились волосы. Я развернулась и со всей возможной скоростью бросилась в дом. Влетела в сени и с ужасом обнаружила, что на входе нет ни засова, ни даже примитивного крючка или шпингалета.

Да как же так?!

Я подперла дверь стоявшей в сенях скамеечкой (вдруг мишка не станет брать избу штурмом и, сделав вокруг нее круг почета, просто уйдет?) и метнулась в комнаты.

Куда же спрятаться?!

Недолго думая, побежала в спальню, в которой провела две последние ночи. Во-первых, это самое дальнее помещение в избе, а во-вторых, через ее окно можно разглядеть кусочек погреба (это обстоятельство выяснилось во время утренней уборки) и, если повезет, незваного лесного гостя.

Я плотно закрыла дверь спальни, подошла к подоконнику, осторожно приникла к стеклу. И сразу же увидела медведя.

Уходить обратно в чащу косолапый не спешил. Подходить к дому тоже. Он приблизился к погребу и выпустил из зубов свою ношу. Я с ужасом узнала в ней давешний холщовый мешок, с которым ушел на промысел Сева.

Сердце екнуло, а руки мелко задрожали. Однако спустя мгновение дрожь прошлась по всему моему телу – медведь вдруг встал на задние лапы и начал меняться. Его плечи расправились, шея стала тоньше, нос втянулся в голову, а шерсть – в кожу. Когти превратились в пальцы, уши переместились с макушки вниз… Несколько секунд, и вместо страшного зверя у погреба стоял Всеволод. С голым торсом и в давешних спортивных штанах.

Я закрыла себе рот руками, чтобы не закричать.

Хозяин лесного дома дернулся, будто сбрасывая с себя остатки медвежьей шерсти, а потом замер и принюхался – быстро и совсем по-звериному. После этого плечи мужчины расслабились, он наклонился и вынул из лежащего на земле мешка тушу очередного зайца.

Критически его осмотрел, а потом выпустил из указательного пальца длинный черный коготь и одним движением вспорол длинноухому брюхо.

К моему горлу подступила тошнота.

Я отвернулась от окна и медленно опустилась на кровать.

Кажется, я сошла с ума. Или грибы, из которых вчера утром приготовила суп, были вовсе не лисичками, а неведомыми галлюциногенными поганками.

Господи, пожалуйста, пусть все будет именно так!

Встала и снова выглянула в окно.

Всеволод продолжал разделывать свою добычу. Голыми руками.

По моему телу опять прошла волна крупной дрожи. Я сжала руками виски, заметалась по комнате.

Увиденное совершенно не укладывалось в голове.

Как медведь может превратиться в человека?! Такого же не бывает! Это антинаучно, странно, смешно, в конце концов!

Нет, не смешно. Страшно. До ужаса. До жути.

В сенях заскрипела скамейка и почти сразу хлопнула входная дверь. Я вздрогнула.

– Аня, я вернулся! – раздался веселый голос Севы. – С добычей!

Я с ногами забралась на кровать и сжалась всем телом.

В ванной раздался шум воды. После этого скрипнули половицы, и на пороге спальни появился Всеволод – умывшийся и переодетый.

– Аня.., – начал он, однако, увидев мой взгляд, осекся. – Что с тобой?