Шкура

– Степа-а, – Галя потрепала его густую шевелюру. – Пойдем домой.

– М-м, – Степан не мог открыть рта.

Его челюсти были расслаблены, как и все тело. Он не чувствовал рук и ног. Наверное, сейчас не понимал, где он находится, и что вообще произошло. Вернее, с кем.

– Степушка, вставай, пойдем домой.

На самом деле Гале не хотелось уходить. Но уже светало. Наверняка, сельчане уже проснулись. Скоро женщины погонят коров в поле. Надо бы поспешить, иначе отец очухается и поймет, что Галя не ночевала дома.

– Нюрка доложится, – вспомнила девушка о вредоносной сестрице. – А пусть. Теперь мной нельзя командовать. Я стала взрослой женщиной…

Положив голову на плечо Степана, Галя уставилась на небо, еле проглядывающее между ветвистыми деревьями, густо покрытыми зеленой листвой. Рассвет идет. Наступает утро.

– Степа, – приподняв голову, Галя глубоко вдохнула. – Степ, а ты меня любишь?

– М-м, – промычал парень, не дернув ни одним мускулом на лице.

– Любишь? – Галя ждала положительного ответа.

Ее сердце учащенно колотилось, потому что Галя уже представила, как Степан ведет ее к свадебному столу.

– М? Любишь?

Но парень продолжал смотреть сны, едва подергивая одной ногой.

– Степа, просыпайся. Домой пора.

Бесполезно. Он спит, как убитый. Галя не стала дожидаться, когда он проспится. Поднялась на ноги, поправила платье на груди, застегнула пуговицы. Оставив Степана отсыпаться, она вышла на дорогу. Сладко потянулась.

– Правильно сделала, что увязалась за Нюркой, – зевнув, довольная девушка зашагала в сторону дома.

Вот уже и мычания издалека слышны. Идут коровки в поле, зеленую травку щипать. Галя шла и улыбалась своим воспоминаниям. Представляла, как она со Степаном будет каждый вечер проводить, стол для него накрывать, его портки штопать. А он сидит на лавке, ножи точит, не сводя влюбленного, прищуренного взгляда со своей любимой Галочки.

– Ты где была?

Красочные мечты мгновенно рассеялись. К Гальке подскочила Нюра.

– Тебя батька спрашивал.

– А ты, что натрепала? – Галина начала сверлить сестру строгим взором.

– А я сказала, что ты Зорьку погнала. На, – Нюра передала сестре прут. – Гони. А то мне домой надо. Мамка на ферму ушла, а я за Леной смотрю.

Нюра ускакала к ребенку, а Галя повела корову к пастуху. Идет, сама себе улыбается, о Степане думает.

– Сегодня тоже на свиданку пойду, – вслух сказала девушка и весело замахала длинным, тонким прутом. – Шевелись!

Проводив Зорьку к ее «подругам», Галя поспешила домой. Весь день она только и делала, что думала о Степане. Из рук все валилось, что-то разбилось, где-то порвалось. Галя с улыбкой исправляла косяки и не слушала, как ее ругает отец.

– Курва безрукая, – сидя на лавке, Фрол наблюдал, как на пол падают кусочки огурцов. – И зачем ты только такая уродилась? От тебя ж одни убытки.

Галя молчала. Ей было плевать, что там бухтит батька. Пусть психует, ей сейчас не до него.

– И кому ты такая сдалась? Ни один парень не посмотрит на чувырло худосочное. На тебе ж, как на досках, все кости сотрешь.

Услышав, как отец поносит ее тощую фигуру, Галя резко развернулась.

– Чего зенки растопырила, вобла? Правду говорю, а ты слушай. Слушай и думай, как дальше жить будешь. Мне не с руки тебя кормить. Толку от тебя, как от вороны. Что та просто так живет на белом свете, что ты. Девка ты уже рослая, могла бы и сама свою судьбу пристроить. Я в твои годы пахал, как вол, а ты только и можешь, что кусок хлеба в глотку совать. Не в коня корм! – гаркнул Фрол и тут же расхохотался, широко раскрыв щербатый рот.

Бросив нож на стол, Галя засопела и пулей выскочила на улицу. Покрутив головой, она подлетела к калитке, с силой распахнула ее и побежала, куда глаза глядят. Обидно, что родной отец куском хлеба попрекает. Обидно, что говорит о ней, как о каком-то больном животном. На душе стало так гадко, что захотелось убежать из села и больше не видеть ненавистного батьку. На дороге ей попался помятый Степан. Он шел вразвалочку, курил и почесывал взъерошенный затылок.

– Степка! – Бросившись ему на грудь, Галя зарыдала. – Давай поженимся! Степка, я хочу с тобой жить!

– Сдурела? – глаза еще не проспавшегося Степана поползли на лоб. – Какой жениться? Я еще погулять хочу.

– Погулять? – Галя подняла заплаканное лицо. – С кем?

– А это уже не твоя забота. Иди, куда шла. А мне домой надо. Все тело ломит, будто всю ночь поросей из сарая перетаскивал.

Отцепившись от дурно пахнущего с перепоя парня, Галя шагнула назад. Все? Любовь закончилась? Она смотрела в припухшие глаза Степы и не верила, что он после ночного случая ничего к ней не чувствует. Надумав себе что-то, Галя резво рванула в другую сторону, туда, где живут родители Степана. Прибежав к высокому забору, она отворила ворота, влетела во двор и заорала во все горло:

– Тетка Марфа!

Из открытого окна высунулась голова в платке. Женщина с суровым выражением лица спросила:

– Чего тебе?

– Тетка Марфа, ваш Степка… – вдруг замешкалась девица.

– Чего он учудил?

– Пусть женится на мне! – выдала Галя, задыхаясь после бега.

– Ха-ха! – расхохоталась Марфа, подперев челюсть натруженной ладонью. – Ишь, чего захотела! Кто ты, а кто он? Думай, что городишь!

– Если Степка на мне не женится, то я всему селу расскажу, как он меня сегодня ночью обесчестил! – грудным голосом выкрикнула Галя.

– Что он сделал? – из сарая вышел хозяин дома – Панкрат Федосеевич. Его пушистые брови опустились на глаза, и Панкрат стал похож на Лешего, о котором рассказывают местные бабки непослушным внукам.

– Что слышали! Все знают, что я не гулящая! Стоит только рот открыть, и вашему Степке не будет жизни среди честных людей! Если он на мне не женится, то люди ваш дом будут стороной обходить!

Глава 5

Панкрат задумался. Голова Марфы скрылась за занавеской. Женщина вышла на крыльцо, поставила руки на бока и начала оправдывать сына.

– Степка не мог такое совершить! Он у нас хороший парень! Да чтобы о-он, да поле-ез… – помотала головой Марфа. – Брешешь ты, девка. Ей-богу, брешешь.

Панкрат перевел сердитый взгляд с девушки на входящего во двор сына. Степан, окинув всех удивленным взором, остановился.