Белый пепел. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 3.

– Я была тепличным цветком, – усмехнулась я, – девочкой, которая никогда не покидала пределы замка. Я даже не знала, как общаться с обычными людьми.

– Невероятно красивый цветок вырос, – он поцеловал меня в висок.

– Луи Бланшар, вечно ты в другую сторону вывернешь, – я оттолкнула его от себя.

– Жозефина не такая, – крепче схватил меня муж, – и ты её научила всему.

– Она сильная. Очень, – кивала я, – но знаешь, я на целую неделю опоздала с возвращением домой, но не заметила даже намёка на беспокойство. Только упрёки и замечания. А как мама истерила, когда увидела шрам на плече, – усмехнулась я, – она говорила, что никто не взглянет на меня, и даже огромное приданое не поможет мне выйти замуж.

– Оказалось, наоборот, – улыбнулся Луи, – пришлось побороться за твою руку.

– Решили деньги, а не мы, – вздохнула я, посмотрев под ноги.

– Так, т-ш-ш, – строго шикнул муж, – на кухне стои?т торт… Хочешь, украду для тебя кусочек?

– Да, – кивнула я.

Ночь была тёмная, только сверчки мелькали то там, то здесь и ненавязчивое стрекотание кузнечиков вливалось в тишину леса.

Стволы деревьев осветились жёлтым, и в полнейшей ночной тишине я услышала приглушённый шелест гравия под колёсами внедорожника Мигизи.

– Это они!

Я бросилась к калитке.

Сердце стучало в груди так сильно, что я слышала, как отдаются его удары в висках. Кажется, никогда так сильно я не волновалась, как в этот момент. Я вся обратилась в слух, потому различала каждый шорох: крик ночной птицы в тёмной чаще деревьев, писк комара возле уха, звук собственных шагов и дыхания.

Машина остановилась в паре метров от ворот, фары слепили меня, но я всё равно что есть силы вглядывалась в темноту, надеясь увидеть Жозефину. Задняя дверь распахнулась, и кто-то спрыгнул на землю, а потом раздался радостный крик: «Мама!», и я увидела, как ко мне от ворот метнулась тень.

Я радостно бросилась навстречу дочери, распахнув объятья. Ощутила, как по моим щекам текут слёзы счастья. Жозефина бросилась мне на шею, и мы крепко обнялись, словно не виделись целую вечность. От неё пахло морем и нагретым на солнце песком, и я втянула этот аромат. Запах Жозефа… Сердце сжалось от щемящей тоски, но я тут же отогнала эти мысли и, чуть отстранив дочь, заглянула ей в лицо:

– Мам, ну ты чего? – Жо-жо подняла руку и вытерла мои слёзы.

– Птичка моя, – произнесла я приглушённым от волнения голосом, – наконец-то! Ты дома.

– Ты не спросишь, прошла я посвящение или нет?

– Я уверена, уверена в тебе, моя родная!

Я заметила Мигизи, который неслышно подошёл к нам и остановился в паре шагов позади Жо-Жо. Он выглядел усталым, но довольным. Я отпустила дочь и шагнула к другу.

– Спасибо тебе, – выдохнула я и крепко обняла его. – Спасибо, что уберёг.

– Вашество, всё хорошо, не переживайте.

– Тору, – я стремительно шла к наставнику Жозефины, тоже желая обнять.

– Ваше Высочество, – он растерянно сделал два шага назад и поклонился, – для меня было большой честью сопровождать вашу дочь.

– Не потерял в этот раз избранную? – усмехнулась я.

– Глаз не сводил, – улыбался тот.

Из глубины сада к нам сломя голову нёсся Аарон.

– Жозефина! – крикнул тот, подбегая, – с приездом, – он обнял мою дочь.

– Эй-эй-эй, – ринулся к ним Мигизи, отталкивая сына, – ты что тут делаешь? Отойди быстро! Забыл, как надо приветствовать?

– Ваше Высочество, – поклонился юноша и улыбнулся, – рад, что с вами всё хорошо!

Следом за Аароном шёл Луи. Дочь, заметив отца, побежала к нему со всех ног и, как делала в детстве, прыгнула в его объятья.

– Птичка моя, – он похлопал ей по спине и опустил на землю. – Ты же меня раздавишь.

– Хосе вернулся? – тихо спросил индеец.

– Нет ещё, – я помотала головой.

Жозефина лежала на моих коленях, рассказывая о своём приключении, я гладила чёрные, как смоль, волосы, утопая в родном аромате. Солёный запах моря. Прямо как у отца, а после посвящения стал ещё ярче.

– Ты была там?

– Нет, только читала.

– Ворота храма состоят из двух половинок, разделённых поровну, и узоры на одной половинке точь-в-точь повторяют вторую, словно их разрезали на две части и раздвинули по разным сторонам. Стоя?т так высоко, что пока не подойдёшь ближе, кажется, что они парят в небе. Перед воротами раскинулся пруд, и в его зеркально-гладкой поверхности отражается небо, словно сами боги решили поселиться тут. На закате особенно красиво, нежно-розовые, персиковые, пурпурные облака и красное солнце, садящееся прямо в створах ворот.

Жо-жо без умолку болтала, изредка спрашивая, интересно ли мне. Я кивала, и она продолжала.

– Множество фонтанов, от которых отлетают водные пылинки, играют на солнце, отражая его и создавая радугу.

– Как чудесно, – тихо говорила я, представляя всё то, о чём она рассказывала.

– А в пруду перед главным храмом стои?т огромная статуя Великого Юя, и у его ног плавают огромные карпы кои.

– Трудно проходило посвящение? Что ты чувствовала?

– Это самое ужасное, что со мной происходило, – съёжилась она, – в один момент я перестала дышать, словно меня бросили в воду, а я не умею плавать, и начала тонуть. Я распадалась на мелкие частицы, смотрела на руки и видела, как они растворяются. Всё постепенно темнело, словно я опускаюсь на дно океана, и в момент, когда я думала, что пришёл мой конец, меня схватил кто-то за руку и стал тянуть вверх.

– Кто это был? – с интересом спросила я.

– Я не знаю его, – Жо-жо пожала плечами, – он только сказал, что совет уже собрался.

– Совет двенадцати, – улыбнулась я, – больше всего я боялась Монн, духа луны.

– Почему? – удивилась дочка, – она меня защищала перед остальными!

– Ну конечно, – усмехнулась я, – твоя сила напрямую зависит от неё, она твой покровитель.