Таинственное завтра. 15 рассказов мастер-курса Анны Гутиевой

Таинственное завтра. 15 рассказов мастер-курса Анны Гутиевой
Арина Ивка

Алексей Ерехинский

Лара Губко

Наталья Ковальска

Ольга Жигалова

Василий Тучин

Ольга Делгадийо

Елена Валужене

Елена Гулкова

Татьяна Макарова

Алла Кобкова

Елена Журавлева

Екатерина Чудинова

Елена Тумина

Нада Калина

Увидеть мир с изнанки – особое мастерство писателя. Мир этот недоступен любому, он покрыт тайной, он спрятан за километрами душевного леса. Писатели отыскивают дорогу туда, не боятся пройти неведомыми тропами и добыть невиданное нечто, которое несут читателям. Этот сборник про такие тропы в «душевном лесу», про поиск и открытия. Пятнадцать авторов – пятнадцать рассказов.

Таинственное завтра

15 рассказов мастер-курса Анны Гутиевой

Авторы: Жигалова Ольга, Валужене Елена, Ерехинский Алексей, Ивка Арина, Тумина Елена, Калина Нада, Гулкова Елена, Макарова Татьяна, Губко Лара, Тучин Василий, Чудинова Екатерина, Журавлева Елена, Ковальска Наталья, Кобкова Алла, Делгадийо Ольга

Продюсерское агентство Антон Чиж Book Producing Agency

Корректор Ольга Рыбина

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

© Ольга Жигалова, 2024

© Елена Валужене, 2024

© Алексей Ерехинский, 2024

© Арина Ивка, 2024

© Елена Тумина, 2024

© Нада Калина, 2024

© Елена Гулкова, 2024

© Татьяна Макарова, 2024

© Лара Губко, 2024

© Василий Тучин, 2024

© Екатерина Чудинова, 2024

© Елена Журавлева, 2024

© Наталья Ковальска, 2024

© Алла Кобкова, 2024

© Ольга Делгадийо, 2024

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-5732-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ольга Жигалова.

ХОДЮТ МАРФЫ ПО РОЯЛЯМ

Рояль стоял в кустах. Хотя ему совершенно не подобало там находиться. Марфа, нынешняя хозяйка рояля, пристроила его сюда из-за нехватки места в дворницкой. Потаенная мечта Марфы приобщиться к культуре и аристократизму тех, на кого она всю жизнь горбатилась, сподвигла ее уволочь инструмент из полупустой квартиры (хозяева, прихватив только самое необходимое, подались за границу) сначала к себе в комнатушку, а потом во двор, в укромные кусты, где небольшой навес мог защитить его от дождя. «К зиме снова домой заберу, места, правда, с воробьиный носок – ну да ничего, потеснимся», – думала Марфа.

Вечерами она пробиралась к роялю, ставила перед ним дощатый ящик, открывала крышку и корявыми, предварительно тщательно вытертыми пальцами блаженно давила на клавиши. Рояль простуженно вздыхал: постанывали бемоли, поругивались диезы, но звуки завораживали, манили в неведомый, чарующий мир музыки. Глаза Марфы слезились, она была как бы и не она вовсе, а изящная барышня, и рядом с ней стоял, слегка облокотившись на рояль, бравый поручик. Его образ был накрепко запечатлен в ее памяти: еще бы – дочка-то – вылитая папаня получилась, ни дать ни взять – половина благородных кровей на личике ангельском выписана. И не жалела она никогда, что приглянулись они с первого раза друг другу. Ночью постучался, она дверь и открыла. Не устояла. Потом, правда, когда все обнаружилось, выставила ее хозяйка на улицу, не пожалела (поручик-то для ее дочери приваживался, а тут такое).

Как сейчас помнит Марфа тот вечер: дождь по щекам злобной плеткой хлещет (слез-то и не разглядеть), ветер жухлые листья по двору гоняет. И она, Марфа. Сидит мокрым комочком на лавке. Тощий узелок рядом. Никому нет дела. А вот Софья Александровна остановилась. Присела. Расспросила. Взяла за руку и повела. В тепло и сытость. В жизнь. С работой помогла: помощник дворника – невесть что, вроде, а пристроена. Дом приличный, работы не много, да и дочь, которую аккурат тогда в срок родила, рядом, под присмотром. Чего еще желать? А люди в доме жили сплошь культурные да обходительные, всегда: здравствуй, Марфа, дочка как, растет? Гостинцы ей подсовывали. Порой и платьюшки-пальтишки перепадали: чудные такие, нарядные, а уж как они Полюшке шли – любо-дорого смотреть: ангелочек, а не девочка. А Софьясанна, как дочка подросла маленько, нотам ее научила: способности у Полины обнаружились (от поручика-папаши, видно) к музыке. Вот с тех пор Марфа и начала мечтать о лучшей доле для дочери. Вона как Софьясанна живет: в роскоши да в довольстве. Выучит Полюшку на фортепьянах играть, сразу жених подходящий появится, и заживут они в холе и достатке. Софьясанна-то в частной музыкальной школе тогда преподавала, а муж ее – из попечителей той школы оказался. Полюшку туда и пристроили. Образование дали. И как славно получилось, что успели: муж-то Софьисанны не пережил (царствие ему небесное!) революционных перемен, да и саму ее вскоре оттуда поперли. Ну а Полюшка научилась-таки играть так, что люди заслушивались. Поэтому-то, обнаружив в одной из заброшенных квартир рояль, Марфа своевременно его экспроприировала. А что? Если заводы-фабрики можно, то уж старый, покинутый рояль – сам бог велел. Марфа вздыхала: кабы переложить на музыку ее жизнь – невеселая получилась бы мелодия. Да и нынче времена пошли неспокойные. Революция эта непонятная: с одной стороны таким, как она, на руку, а с другой – как была дворничихой, так и помрет, не дождавшись лучшей доли. А Полине уже семнадцать. Невеста. И ни жениха, ни покровителя на горизонте. Болтается между пролетариатом и интеллигенцией. Одни не по нраву, другим не глянется.

Музыка где-то в глубинах очерствевшей души Марфы, сострадая ей, всхлипывала. Вместе с ней поскуливала и Марфа.

Однако непостижимы судьбы Господни. Никто не знает, как в одночасье повернется твоя: может покорежить, а может и ангелов ниспослать, которые новую страничку жизни откроют. Лучшую, что не ждала да не угадывала.

Вот и к Марфе спустились такие в лице веснушчатой комсомолки в тужурке, залепленной широким ремнем на осиной талии, и выглядывающего из-под ее кожаной подмышки малорослого корявого мужичонки на кавалеристских ногах.

– Как ты относишься к революционным переменам, ммм…. – Мужичок заглянул в бумаги и прошелестел: – Марфа Никитишна…

– Товарищ Марфа, – звонко обратилась к ней девчушка.