Капля света

Но она видано обиделась. Отвечала на его вопросы односложно, чистила картошку слишком сосредоточенно, как будто в этом занятии и заключался весь смысл ее жизни.

– Валерия, я вас чем-то обидел?

– Нет, что вы… Ничем вы меня не обидели.

– И все же я вижу, что обидел. У вас обиженное лицо.

Она на него не смотрела. Он, даже зажмурившись от страха, медленно поднял свою ладонь и накрыл сверху ее тонкие пальцы.

Она ничего не сказала. Сидела не шевелясь, не глядя на него, но руки не убирала. Он слегка сжал ее потом погладил их, не веря в то, что кожа человека быть такой гладкой. Снова сжал пальцы, а потом, окончательно потеряв контроль над собой, прижал её руки к губам и стал покрывать поцелуями.

До сих пор, вспоминая об этом, он чувствует, как выскакивает из груди сердце. Потому что этот эпизод был единственным в истории их с Валерией отношение, потому что с тех пор она ни разу не позволила ему к себе прикоснуться. Даже дотронуться до руки…

– Прошу вас. – Она отдернула руку. – Не нужно, ни к чему все это.

– Но почему? Скажи, почему… Мы здесь одни. На никто не видит. Мы знакомы уже не первый день. Скажи, почему?

Она отшатнулась:

– Вы считаете, что этого достаточно?

Резко встала, отошла на несколько шагов, обернулась и стала смотреть на него.

Он не выдержал ее взгляда. Не выдержал негодования в голосе. У него вообще уже ни на что не оставалось сил. Он поднялся, подошел к ней, а потом рухнул на землю, прямо на колени. Поверженный рыцарь…

– Скажи, что я должен сделать, Валерия. Только скажи – я сделаю все. Все, что ты хочешь.

– Встань прежде всего…

Она впервые обратилась к нему на ты, и в другой ситуации уже только это могло бы сделать его счастливым. Но теперь этого было мало. Он встал, послушавшись ее приказания, и стоял теперь напротив нее, не отводя взгляда.

– У тебя глаза горят как у сумасшедшего, – сказала она. – Я тебя боюсь.

– Не бойся, я не сделаю ничего против твоей воли. Только скажи почему?

Валерия долго смотрела на него. Пристально, не мигая. Как будто ждала, что он сможет расшифровать этот ее взгляд и понять все без слов. Без ненужных, лишних слов…

– Потому что я люблю тебя. С первого дня, с того самого момента, когда заснула на лекции, а потом проснулась и увидела тебя… Неужели ты этого не понимаешь?

Ему не хватало воздуха. «Вот ведь, – промелькнула мысль, – обидно будет получить инфаркт в такой момент. Только говорят, что от счастья не умирают?»

Он хотел ответить ей, что тоже любит. Любит ее с того самого момента, с первого взгляда. Но она вдруг сорвалась с места и побежала куда-то. Мелькнула между деревьями – и скрылась, а он помчался за ней, по звуку пытаясь определить ее маршрут и тысячи раз проклиная свою одышку.

– Валерия! – окликнул он, поняв наконец, что потерял ее среди густой и по-осеннему разноцветной листвы. – Валерия!

И вдруг услышал, как она плачет…

Он пошел на звук ее плача и почти сразу отыскал Она сидела на земле, прислонившись к толстому стволу дерева, и смеялась…

– Черт возьми, я думал, что ты плачешь, – обиделся он почти всерьез.

– Ты не ошибался. Я действительно плачу.

– Валерия, я люблю тебя.

– Вот как? Почему же раньше молчал? Ждал, скажу первая?

– Ты мне не веришь?

– Не верю.

– Но почему?

– Потому что я никогда и никому не верю. Потому что я сама очень часто обманываю.

– А сейчас? Сейчас тоже обманула?

– Нет, только не сейчас. Я люблю тебя. Это правда. Нет, не подходи, прошу тебя…

Она метнулась в сторону, почувствовав его приближение.

– Что сдобой? Я не понимаю тебя». Я тебя люблю Я хочу тебя…

– Нет, не двигайся. Я скажу тебе, сейчас скажу только наберусь смелости и скажу. Понимаешь, Павел… Я никогда не смогу быть с тобой, пока ты не свободен.

– То есть? – Он опешил от удивления; Мысль том, чтобы расстаться с женой, ему никогда в жизни не приходила в голову. – Как это?

– Не начинай. Ты и так все испортил. Поверь, это блажь. Я не ханжа, не моралистка. Причина в другом, она гораздо глубже. Поверь, я люблю тебя. Но не смог быть с тобой, пока ты спишь в постели с другой женщиной… Наверное, я ненормальная. Но по-другому у нас с тобой ничего не получится.

– Ты сошла с ума, – выдохнул он устало. Опустился на землю и тоже откинул голову назад, прислонившись к толстому стволу. – Я прожил с женой тридцать лет. Я не могу ее бросить. Как бы сильно я ни любил тебя, Валерия, но… Пойми, тридцать лет. Их невозможно просто так вычеркнуть из жизни.

– Я понимаю, – тихо сказала она в ответ. – И ни в чем тебя не виню. Я, честно говоря, и не рассчитывала на другой ответ. Я просто так сказала, чтобы ты знал. Хотя нет, не просто так…

Она помолчала некоторое время, а потом добавила совсем тихо:

– Я все-таки немного надеялась. Совсем немного. Да ладно, что об этом говорить. Пойдем обратно, наше мясо уже, наверное, сгорело…

Он поплелся вслед за ней, все еще не веря в то, что произошло. Невозможно было поверить в случившееся.

– Валерия, ты правда любишь меня?

– Правда, – ответила она, не оборачиваясь. – А ты думаешь, мне просто зачет поставить нужно?

– Я никогда не думал такого про тебя.

– Спасибо. А наше мясо, кажется, на самом деле сгорело…

Шашлык на костре обуглился. Павел долго счищал ножом черноту, пытаясь отыскать под ней сочное мясо. Но мясо получалось сухим, невкусным. Валерия съела ради вежливости пару кусков, запила лимонадом. Разговор не клеился. Через час они уже засобирались обратно.