Камень власти

– Согласен, – кивнул Вилим, и оба замолчали.

Свет погас.

Иван Иванович долго шарил по крыше в поисках пентакля. Но ни его, ни салфетки с письменами не было. Последнюю мог унести ветер. Что же касается металлического предмета, Шувалов решил, что он вернулся к своему прежнему хозяину. «Хорошо, что в следующий раз, когда придется вопрошать о судьбе престола, к Брюсу поеду уже не я, – с облегчением думал фаворит. – Смерть дает некоторые преимущества… И все же, о какой женщине так спорили головы?»

«Сорвалась с полонеза вприсядку», – думала графиня Брюс, спускаясь по желтой мраморной лестнице Летнего дворца. Ей хотелось выйти в сад и проветриться. Прасковья Александровна считала себя виновницей случившегося. Нет, ей и в голову не приходило, что Като может надолго связаться с этой гвардейской сволочью. Она хотела просто развлечь подругу. Только и всего!

В начале осени часто собирались к обеду у великого князя. Возле Царского Села были разбиты лагеря. Однажды в громадной зеленой палатке Петр Федорович закатил трапезу на сорок персон. Завесы у входа не опускали. Его Высочество и голштинские генералы сильно курили. Порывы ветра выносили клубы сизого дыма вон.

«Где он берет такой мерзкий дешевый табак?» – думала Прасковья Александровна, у которой сразу же разболелась голова. Разговор шел по-немецки, и она часто теряла нить беседы.

– Я с трудом понимаю, о чем речь, – шепнула ей графиня Нарышкина.

– Терпите, душенька. – Брюс сделала над собой усилие и улыбнулась. – К счастью, вы достаточно хорошенькая, чтобы позволить себе ничего не смыслить.

– Говорят, у него даже генералы из прусских сапожников, хорошо, если из унтер-офицеров, – тихо заметила Нарышкина, бросив неприязненный взгляд на наследника.

– Кто говорит?

Графиня побледнела.

– О нет. Вы напрасно так подумали. Лева никогда не мог бы сказать такого. Я слышала это от…

«Глупая гусыня. Научилась бы хоть язык держать за зубами, – вздохнула Брюс. – Болтает где попало, а потом спохватывается, что с ее мужем могут поступить круто. Да и поделом, будет знать, чего при жене брякать».

– Что-то я не вижу за столом великой княгини, – сказала графиня, чтоб переменить тему разговора. – Да и Понятовский какой-то хмурый, ничего не ест. Вы не находите?

– Ой, что вы, – зашептала Нарышкина. – К счастью для себя, вы опоздали и не видели этой стыдобищи. Ее Высочество выбежала в слезах.

– А что такое? – встревожилась Брюс.