Позабытое давно. Сборник рассказов

Я возвращался после командировки из подмосковного научного городка. Возвращался на электричке, поскольку приехали мы с шефом на его машине, а он остался здесь до завтра по не интересным для меня причинам. Мог бы, конечно, заранее предупредить о своих планах, но где уж ему вспомнить об удобствах подчинённых. Превозмогая раздражение и усталость, я вошёл в вагон и плюхнулся на жёсткое коленкоровое сидение рядом с каким-то дедом в допотопных калошах. Чего он так расселся? Я немного нагнулся вперёд, чтобы посмотреть, кто там сидит рядом с дедом у окна, и как бы так заставить их обоих подвинуться. Там, прижавшись щекой к окну, спала женщина. Я резко отклонился обратно. Меня словно кипятком окатило от увиденного. Мысли запрыгали, как зайцы, петляя, многократно повторяясь, путаясь… Не может быть!.. Осторожно, буквально по миллиметрику, я снова нагнулся и посмотрел на склонённую фигуру. Поднятый воротник скрывал почти половину лица, но этот разворот головы, этот профиль, этот локон у виска!.. Сколько раз я рисовал это сначала в своём воображении, а потом на бумаге! Из-за потребности видеть эту немыслимую красоту я и начал рисовать. Прошло столько лет, но я могу хоть сейчас повторить этот рисунок. Боже, сколько я их нарисовал! Я рисовал её и в фас, и в профиль, но этот разворот был моим любимым. Я сидел как громом поражённый, потому что это было похоже на чудо, на невероятное воплощение моей мечты, моей тайной мучительной фантазии. Неужели это она?.. С тех пор прошло почти тридцать лет… С тех пор, когда я её любил… Это была первая и единственная любовь моей жизни… Первая и единственная… Да, оказывается так бывает… Впервые я её увидел на консультации перед экзаменом по математике в большой аудитории университета. Она сидела в ряду передо мной, немного левее. Тогда я в первый раз увидел тот самый профиль, который сводил меня с ума столько лет. Я видел её на фоне яркого окна, от этого казалось, что волосы образуют какой-то нимб вокруг головы, а нежные черты лба, носика, губ очерчены солнечными лучами. Она чуть повернула голову и посмотрела на меня. Я тут же понял, что это она! Она – самая прекрасная девушка в мире!.. Да, это была любовь с первого взгляда… С первого взгляда и до последнего вздоха… Я не знаю, как у других, об этом никто не говорит, я тоже… Об этом невозможно говорить, но я подозреваю, что у каждого мужчины была такая любовь и он несёт её через всю свою жизнь, через все свои браки, всех своих женщин, как эталон, как недостижимый идеал… Как же я любил её! Безответно, безнадежно… Она была самой красивой девушкой на потоке. Самой красивой, самой умной и самой доброй… На втором курсе она вышла замуж за районного комсомольского вожака, он встречал её после пар и увозил на модной серой девятке. А я, словно маньяк, ходил за ней по пятам, прятался за углом – лишь бы мельком увидеть хоть краешек платья, хоть каблучок сапожка… Я мечтал, что когда-нибудь я стану знаменитым, богатым, и она обратит на меня внимание, сможет полюбить… Мы очень мало общались. Несколько раз я просил у неё конспект лекций перед сессией. Я ничего не переписывал, лекции у меня были свои. Я целовал страницы, написанные её рукой, я утыкался в них носом, дышал её ароматом, засыпал и видел волшебные сны… А однажды я случайно встретил её у метро. Она сидела напротив входа и читала книжку, видимо, ждала кого-то. Я купил вафельный стаканчик мороженого, подошёл, тихонько присел рядом и протянул его ей. Она, не глядя на меня, взяла мороженое и начала есть. Я сидел так близко от неё, я мог разглядывать этот тонкий профиль, эту ямочку на щеке… И вот она повернулась, в недоумении уставилась на меня, а потом так звонко расхохоталась!

– Ой, это ты! Прости, пожалуйста… я тут жду… Спасибо за мороженое…

Она шутливо потрясла мою ладонь. Я жутко смутился, неловко засуетился и, буркнув «Ну ладно, пока!», побежал в метро. А потом я ещё очень долго восстанавливал в памяти мельчайшие подробности этой нашей встречи… Я разложил её на миллионы мельчайших кадриков: как её тонкие пальчики придерживали страничку книги, а та трепетала; как несколько волосков, повинуясь порыву ветра, пробежали волной по лицу и коснулись её губ; как расширились её глаза, когда она взглянула на меня… Я так внимательно на неё смотрел, что видел даже своё отражение в её светло-карих глазах… Нет, мне больно дальше вспоминать… Большего горя не было в моей жизни… Наш выпускной вечер в ресторане, последняя студенческая вечеринка, а для меня – последняя встреча с моей любимой… Ей дали свободное распределение – она уезжала с мужем в Чехословакию… Это было катастрофой, мне казалось, что жить больше незачем… Я выпил тогда очень много, хотя совсем не умел пить. Такой позор… Я пытался объясниться ей в любви, кричал, что завтра покончу с собой… Помню, как потом плакал на плече у её мужа и обещал убить его… Наверное, он очень хороший человек, другой дал бы мне по морде, а этот отвёз меня на своей девятке домой и даже дотащил до двери квартиры… Унижение, горе, безысходность… Я и вправду хотел покончить с собой. Вылез на крышу нашего 11-этажного дома, подошёл по гремящим железным листам к краю… Не смог… струсил… Прошло столько лет… Я даже был женат. Недолго, пять с половиной лет… То, что этот брак – ошибка, я знал ещё у порога загса. Но ей так этого хотелось… Не потому, что она меня любила… Просто ей было двадцать восемь лет, она была некрасивая, неумная и другого шанса могло не быть. Говорят, стерпится – слюбится. Врут. Ощущение ненужного присутствия рядом совершенно чужого человека только усиливалось со временем. Появилось раздражение. Мне не нравилось, как она готовит, как одевается, что она говорит, что читает, какие фильмы смотрит… Ей тоже не нравилось очень многое, но, в отличие от моего терпеливого молчания, она сначала ворчала, потом принялась скандалить. Всё кончилось, когда она нашла мои рисунки. Уперев левую руку в бок, правой она тыкала пачкой рисунков мне в грудь и несла какую-то грязную околесицу. Я вырвал из её жирных пальцев рисунки, бросил их в чемодан и так и ушёл, не взяв даже пресловутую зубную щетку. Больше экспериментов с женитьбой даже из очень большой жалости я не совершал. Да, в общем, мне вполне хватало и работы. Работа заменила мне и любовь, и семью, и детей… В конце концов я с некоторыми допущениями мог отнести себя к могучей когорте гениев-девственников – Леонардо да Винчи, Ньютон, Кант, Тесла, Кафка, Гоголь… И вот случилось! Сколько раз я представлял себе эту встречу! Где-нибудь в огромном парадном зале после моего блестящего доклада она пробивается сквозь толпу и в восхищении произносит какие-то слова, а глаза её блестят, а несколько волосков выбились из причёски и касаются губ… Так я представлял… А встретил её в полумраке холодной пригородной электрички… Откуда она здесь взялась? Такие, как она, не ездят в электричках, в крайнем случае, на такси или с личным водителем, если уж не любит водить сама. Или, может, её муженёк не перенёс 90-е, спился, свалился и стащил её с верхнего социального уровня?.. Я немного выдвинулся вперёд, чтобы увидеть её обувь. Эти, как их, – унты, нет – уги… Информация ни о чём, уровень достатка не определяет… Краешек дублёнки… Нет, не знаю, я вообще не разбираюсь в женских нарядах… А вдруг это не она?!! В груди аж заныло… Нет! Ну как же не она? Обязательно она! Я чувствую! Я узнал её! За столько лет ни разу она мне нигде не примерещилась, с чего бы вдруг сейчас такое привиделось? И этот разворот головы! Ни у кого такого нет! И ножка… Так изящно повёрнута, миниатюрная даже в этой, как её, уге… Она, она! Сердце ликовало от узнавания! Вот ещё двадцать минут, и будет конечная – Москва. Она проснётся, поднимется с сидения, повернётся к проходу, и я увижу её… Прошло столько лет… Наверное, она изменилась… Ну, естественно, изменилась. Я видел в соцсетях фотографии своих ровесниц – одногруппниц, одноклассниц. Все изменились. Некоторых даже невозможно узнать. Зачем они только размещают эти свои фотографии? Неужели не понимают, что время никого из них не пожалело… Никого… А её?.. Нет! Она всё равно останется самой красивой! Даже если она постарела, располнела, подурнела, это ведь всё равно она… Но неужели время не пощадило такую красоту?..

Надо же, за столько лет мне впервые пришло в голову, что моя любимая тоже состарилась, уже не та изящная красавица, какой была почти тридцать лет назад… Я стал вспоминать всемирно известных звёзд. Да, ни одна из них не смогла избежать увядания, как ни старалась… Да о чём я? Что за глупые мысли? Вот сейчас она проснётся, встанет, и я её увижу… Увижу, во что превратилась моя недостижимая мечта… Я представил, как она поворачивает голову, я вижу уставшие выцветшие глаза, мешочки под ними, морщинки у поблекшего рта… Или, наоборот, – бесстыже выпяченные ботексные губы на размалёванном лице старухи… брр! Нет! Лучше первый вариант! Неужели вот сейчас всё это произойдёт?.. А если она изменилась настолько, что я не узнаю её? Не смогу понять, она ли это? Да и она, скорее всего, давным-давно забыла о моём существовании и, конечно же, не узнав, пройдёт мимо… Стоит ли мне её окликать?.. Я вспомнил ворох своих рисунков в старом чемоданчике, и на всех рисунках она… Я до сих пор её рисую, когда думаю, почти на всех моих рабочих чертежах обязательно найдётся её профиль… Что я буду рисовать после сегодняшней встречи?.. Что я буду вспоминать вместо той звенящей воздушной красоты?.. А может, всё-таки, это не она? А какая разница? Это в любом случае не она, не та моя прекрасная, безответно любимая всю жизнь женщина… Та осталась там, в моей розовой чистой юности, самой возвышенной и счастливой поре моей жизни… «Москва Каланчевская. Следующая станция конечная – Москва пассажирская», – объявил трескучий громкоговоритель. Я встал рывком, повернулся и не оглядываясь вышел в тамбур… Как только открылись с сипением двери электрички, я шагнул на платформу и быстро пошёл к метро. Я шёл не оглядываясь, всё быстрее и быстрее, и чем дальше уходил от злополучной электрички, тем легче становилось у меня на душе, тем спокойнее билось перепуганное сердце. Когда приехал домой, не снимая пальто, я кинулся к своему чемоданчику, достал рисунки и долго рассматривал их, бережно разглаживая пожелтевшие листы. И как прежде с них мне улыбалась самая прекрасная девушка на свете, первая и единственная любовь всей моей жизни… Навсегда…