Волчий Рубин

Санктификатор видел, что не на шутку разозлил начальника своими пререканиями, но отступать не собирался. «Нельзя же позволить совершиться такой авантюре! Кардинал всегда думает, что люди станут делать так, как ему выгоднее всего, но человеческие поступки невозможно просчитать. Если сам за себя не всегда поручишься, то что говорить о других… Как же его переубедить?»

– Лоренцо, давай не будем спорить, – всё-таки Гаэтано был отличным дипломатом и не позволил недовольству выплеснуться на подчинённого. – Пока мы не знаем про этого странного союзника оборотней ничего достоверного. Сидеть и гадать, сможем мы его использовать или нет – бессмысленно, пока хотя бы часть предположений относительно Влада не подтвердятся. Согласен?

Собеседник вынужден был кивнуть утвердительно.

– А чтобы убедиться, прав я или ошибаюсь… хотя бы о происхождении этого еретика… нужно взять его в плен и допросить. – Кардинал торжествующе улыбнулся, подумав, что вышел победителем в споре, не воспользовавшись своим главенствующим положением.

Гематитовые бусины щёлкнули друг об друга, а прищуренные глаза санктификатора метнули молнии. Он не собирался отступать.

– Ваше высокопреосвященство, вы собираетесь рисковать десятками жизней своих солдат лишь для того, чтобы попытаться, – Лоренцо выделил последнее слово, – захватить живым и невредимым какого-то человека, которого в лицо знаем только я да Чезаре. Человека, который может быть окажется пришельцем из Мира без Бога… И которого теоретически, но очень маловероятно удастся переманить на нашу сторону. Даже если все расчёты будут верны, то не факт, что двойному агенту удастся добраться до Города Призраков, найти там Волчий Рубин и донести его до Рима. И вы готовы пойти на такие жертвы, ваше высокопреосвященство? Ради эфемерных надежд?

– Именно так я и собираюсь поступить, – холодно ответил Гаэтано, и по тону сразу стало ясно, что он находится уже в последней стадии ярости, когда даже самым приближённым советникам рискованно продолжать настаивать на своём мнении.

– Это глупо, монсеньор! – в душном воздухе шатра, казалось, прошелестел порыв ветра, хлестнув по лицу кардинала ледяной свежестью, невесть откуда взявшейся летним днём. Тонкие пальцы Лоренцо, жившие как будто отдельно от остального тела, плясали на блестящих чёрных камешках, кожа начала слегка светиться.

– Лоренцо! Прекрати! – глава инквизиции стукнул бокалом по столу, сосуд жалобно звякнул.

Только сейчас поняв, что края ладоней нестерпимо горят, точно на них брызнули кипятком, санктификатор опустил глаза и остановил бег чёток. Руки ныли, а в висках приливными волнами шумела сила, не желающая уходить просто так, без применения к делу.

– Простите, ваше высокопреосвященство, – глухо пробормотал Лоренцо, сжимая и разжимая пальцы, чтобы унять боль. – Не знаю, что на меня нашло.

Гаэтано пристально вгляделся в лицо советника, но никак не прокомментировал случившееся. Просто повторил:

– Влада захватить живым и желательно не сильно раненым. Проведи инструктаж, опиши воинам его внешность. Думаю, среди оборотней не так много приземистых русоволосых мужчин со шрамом через левую бровь. Сам поведёшь отряд. Я сейчас поговорю с Чезаре. Мой сын с этим еретиком двое суток общался, авось, и сможет найти доводы, чтобы тот нам помог по доброй воле. Он пойдёт с твоими людьми.

Лоренцо покорно кивнул:

– Как скажете, ваше высокопреосвященство. Но я продолжаю считать, что игра не стоит свеч. Кстати, я наверное сейчас опять скажу дерзость, про Чезаре по лагерю ходят не самые приятные слухи. Что он предал нас и помогал оборотням. – Он сделал паузу. – Это не самым лучшим образом отражается на настроении в войсках.

– Объяви солдатам, что те, кто распускает ложные слухи, будут повешены по обвинению в подрыве дисциплины. Увидишь, боевой дух сразу поднимется. – Гаэтано внимательно посмотрел в глаза санктификатору. – А ты-то сам как считаешь? Предатель Чезаре или нет?

Лоренцо опять взялся за чётки – так легче думалось – и ответил не сразу:

– Я не знаю, монсеньор. Не хочется верить, что мальчишка мог сознательно перейти на сторону нечисти. Но, как говорится, всё бывает. В конце концов вам виднее, он же ваш сын. Если вы считаете, что он не предатель, значит, так и есть. Я могу идти?

Гаэтано махнул рукой, отпуская советника, а сам устало потёр веки. Вроде бы утро ещё, а после двух разговоров устал, словно неделю трудился без сна и отдыха. А это только начало… Сейчас опять Чезаре предстоит инструкции давать по поводу Влада. И ведь снова будут возражения, несогласия, споры. Почему нет ни одного человека, который не считал бы своим долгом посомневаться в приказе кардинала?

Глава 2.12

У Влада возникло отчётливое ощущение дежа вю: утренний лес, лук за спиной, неизвестность впереди. Правда, теперь он шёл в составе довольно большого отряда волков, а рядом шествовала, почти не приминая траву («И как ей это удаётся?!» – в который раз подивился парень), беловолосая колдунья. Выражение лица у Лионеллы было отстранённо-недовольным. Она так и не смирилась с тем, что Влад решил «присматривать за ней» в бою. Их недолгий, но бурный спор закончился тем, что парень понял – несмотря на внешнюю хрупкость и податливость, девушка способна до конца отстаивать свою независимость.

За прошедшие сутки, несмотря на то, что оба мага отсутствовали, потери среди оборотней были не слишком большими. Верволки под предводительством своих вожаков успешно сдерживали атаки инквизиции, не подпуская людей к домику Конрада. К несчастью, без магической поддержки они оказались абсолютно беззащитны против деустов и санктификаторов. Однако знакомый до последнего кустика лес и численное превосходство давали им такое преимущество, какое не была в состоянии перебороть никакая божественная магия.

На этот раз оборотни решили первыми начать наступление. Лионелла, собрав с утра пораньше матёрых волков, чётко, как бывалый полководец, распределила обязанности, и теперь несколько отрядов оборотней двигались прямо к лагерю инквизиции, рассчитывая на то, что удастся взять людей в окружение и перебить или хотя бы потеснить к границе дубравы. Сама магичка возглавила центральный ударный «кулак». Влад всё время совещания хмуро просидел на крыльце дома, подправляя оперение на стрелах. Он поймал себя на том, что руки уже автоматически проверяют натяжение тетивы, глаза привычно прищуриваются, чтобы солнце не слепило, а кожа ловит дуновение ветерка для верного взятия упреждения при выстреле. Комольцев был против, чтобы не оправившаяся после плена девушка шла в бой. Но Лионелла была непреклонна.

–Влад, – ворвался в размышления мелодичный голосок девушки. – Мы скоро подойдём к месту, где нам удобно принять бой. Несколько волков отправятся на разведку, спровоцируют столкновение и выманят инквизиторов на нас. Я думаю, ты с луком засядешь где-нибудь в сторонке, чтобы ударить во фланг противнику, когда они ввяжутся в битву со стаей. Они наверняка не ожидают, что с волками лучник.

–Знаешь что, – взорвался парень, – мне надоело сидеть в арьергарде, пока ты стоишь в первых рядах! Я не тыловая крыса, а солдат, между прочим!

Лионелла приостановилась, положила ладошку на грудь Влада, заглянула в глаза и сказала:

–А я и не буду в первых рядах. Я не воин, впереди пойдут те, кто по-настоящему умеет драться – волки. Место магов – в отдалении за их спинами. Не сердись, нам с тобой незачем лезть на мечи.

Комольцев понял, что, глядя в это милое красивое лицо, не в состоянии гневаться, он обнял Лионеллу, и отпустил только когда кто-то из оборотней невежливо откашлялся над ухом, заметил, что они с магичкой так и застыли в объятиях друг друга посреди лесной чащи, а стая, не в первое мгновение заметившая «пропажу», успела отойти на порядочное расстояние. Прервавший нежный поцелуй верволк смущённо почесал в затылке и ничего не сказал. Впрочем, его миссию можно было считать с успехом выполненной – предводительница оторвалась от любимого и со вздохом продолжила путь. Влад, вспомнив шёпотом пару простых русских выражений, побрёл следом.

Стрелы сами ложились в пальцы.

Тетива раз за разом хлестала по предплечью.

Солнышко, пробиваясь сквозь листву, щекотало уголок глаза, выжимая слезу, которую приходилось периодически смаргивать.

Перед взглядом кружился бой. Простой и незамысловатый в своей кровавости. Крупные серые звери рвали клыками податливую плоть, и сами в свою очередь налетали на посеребрённые лезвия.

Крики, скулёж, вой, рычание. Ругательства и обрывки молитв.

Наконец-то просто битва. Без осточертевшей магии, без ударов из-за угла, без жертв среди мирных жителей.

Лионелла пока не применяла свои способности, берегла силы. Её светлые, будто светящиеся волосы мелькали в отдалении, за спинами арьергарда волков.

Вжик. Вжик.

Стрела – в цель. Не каждая, конечно, как мечталось… «Я на своём месте, – почти радостно подумал Влад. – Я… дома?»

-Он никогда на это не пойдёт, отец, – покачал головой Чезаре. – Влад ненавидит инквизицию и не будет сотрудничать.

–Почему ты так уверен? Сам говоришь, что он не колдун, не нечисть, так что ж ему делать в стае оборотней? – Гаэтано изо всех сил старался скрыть усталость. Как же хотелось просто рявкнуть, чтобы отсечь пререкания, но кардинал знал – с любимым сыночком где сядешь, там и слезешь, и чем больше давить, тем сильнее противодействие.

–У него любовница – магичка, которая с оборотнями дружбу водит. За неё он и в огонь, и в воду. Чего только стоит этот самоубийственный штурм Ватикана!

–По твоему рассказу я понял, что не всё потеряно. Заблудшую душу можно ещё спасти, – глава инквизиции добавил в голос елея. – Например, тебя он не убил, хотя с его точки зрения ты – злейший враг. Да и с магом, – он пощёлкал пальцами, вспоминая, – Конрадом, по твоим словам Влад постоянно ссорился. Если есть хотя бы единственный шанс из сотни, то мы должны попытаться вернуть грешника в лоно Церкви.

–Думаю, не получится, – упрямо блеснул глазами Чезаре. – Влад, по-моему, и в Бога-то не верит.

Гаэтано резко убрал из интонаций мёд и резанул сталью:

–В твоих интересах, мой мальчик, чтобы получилось. Если хочешь реабилитироваться, доказать, что ты не вступил в сговор с нечистью и остаёшься добрым католиком, то уж постарайся найти доводы в пользу союза с инквизицией. А то ты так отстаиваешь право Влада на еретичество, что вызываешь мои сомнения в том, на чьей ты стороне, если не желаешь помогать делу Церкви.

Мальчишка отвёл взгляд и с нотками отчаяния в голосе спросил:

–Ну как я смогу его убедить?! Отец, это невозможно! Я попробую, но что если не удастся?..

–А ты постарайся, – отрезал кардинал. – Это твой единственный шанс оправдаться и снять смертный приговор. Если не сможешь, то разбирать историю твоего пленения будет Инквизиционный Трибунал. Всё, отправляйся вместе с Лоренцо и его отрядом. К вечеру самое позднее я жду пленника, готового к сотрудничеству. Иди.

Полурастерзанных тел воинов инквизиции становилось всё больше. Люди заметно отступили, бросая даже своих раненых, которые впрочем сразу же находили смерть от зубов и когтей надвигающейся стаи. Но когда Влад подумал, что победа близка, что «крестоносцы» вот-вот побегут, к противнику нежданно-негаданно пришла помощь.

Парень отвлёкся от наблюдения за боем; в беспорядочную свалку стрелять было рискованно, своих ещё зацепишь. Бросив взгляд за спины сражающимся, Влад увидел, что к месту битвы приближаются широкие цепи новых воинов. Взблёскивали на солнце мечи, с опущенными до поры луками шли стрелки – второй ряд, а совсем позади мелькали рясы священников. Это означало, что с минуты на минуту разразится магический поединок. Лионелле вновь придётся в одиночку сдерживать натиск десятков инквизиторов. Влад чертыхнулся, разрываясь между желанием броситься к любимой и любым способом увести её в безопасное место и пониманием, что именно в данной ситуации его лук крайне необходим здесь. Враги приближались, их наконец заметили волки и чуть притормозили победный марш. Казалось, они совещались. Как заметил Влад, в зверином облике оборотни не теряли ни грамма своего интеллекта и вполне могли обсуждать тактику, перебрасываясь непонятным человеческому уху лаем и порыкиванием.

«Эх, некогда думать, воевать надо», – махнул рукой Влад и привычно потянулся за спину к колчану.