Охотник на вампиров. Бездна

Охотник на вампиров. Бездна
Ольга Грибова

Охотник на вампиров #1
У Влада было обычное детство – любящая семья, дом. Но когда ему исполнилось семь лет, его жизнь в одночасье изменилась. На глазах у мальчика вампир убил его мать. С тех пор его отец посвятил себя охоте на нечисть, постепенно обучив этому делу и Влада. Может ли Влад после этого полюбить девушку-вампира? Казалось бы, такое невозможно, но именно это с ним и происходит. Владу предстоит пойти против своей семьи и друзей ради этого чувства, но лишь затем, чтобы узнать – исполнение желаний может обернуться страшной реальностью. Что выберет главный герой: любовь к прекрасной убийце или родных, которые готовы ради него на все? Первая книга из серии "Охотник на вампиров"

Я клялся – ты прекрасна и чиста,

А ты как ночь, как ад, как чернота.

Уильям Шекспир, сонет 147 (в переводе А. Кузнецова)

Предисловие

Все началось прошлой осенью. Мне тогда было двадцать два года, и жизнь казалась мне неплохой штукой, не смотря ни на что. Мы (я – Влад Климентьев, мой младший брат Дмитрий и наш отец Виктор) только приехали в небольшой городок неподалеку от Новосибирска. Иногда бывает, что охотник не может справиться с проблемой своими силами и зовет кого-нибудь на помощь; так и случилось. Глеб Корнеев был старым товарищем нашего отца, он не раз выручал его в трудную минуту и, конечно, Виктор не мог ему отказать. Так мы и оказались втянутыми в эту историю. Порой я думаю, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы Виктор отказал тогда Глебу. Все было бы по-другому, и я сам, наверное, был бы другим. Но был бы я счастливее? Кто знает…

Глава 1. С приездом!

– Эй, Димка! Хватит уже дрыхнуть. Мы почти приехали, – я перегнулся назад и толкнул младшего брата в бок. Он заворочался на заднем сиденье нашего старого авто, пытаясь увернуться от меня.

– Отстань, Влад, и без тебя тошно. Почему мы должны ехать в это Богом забытое место, когда могли бы плескаться где-нибудь в волнах Черного моря?

Хороший вопрос, подумал я, снова садясь на место. Я посмотрел на отца, ведущего автомобиль. И вправду, почему? Может, потому, что Виктор никогда не отказывал друзьям, а может, дело в том, что он и сам был напуган. Это было странно и так не похоже на него, что я не сразу смог в это поверить. Отца было не так-то просто вывести из равновесия, при нашей-то профессии. Когда твоя жизнь заключается в поимке и убийстве тварей, которых большинство людей видят лишь в кино, невольно черствеешь.

Наша жизнь круто изменилась, когда мне было семь лет. Я до сих пор помню то лето. Это был самый тяжелый год для нашей семьи. Утешало только, что Диме было всего три года, и он толком ничего не помнил. До того лета мы были обычной семьей. У нас был большой дом с гаражом и прочими атрибутами счастливой жизни. И еще у нас была мама. Прошло пятнадцать лет, а я до сих пор не могу думать о ней без боли: МАМА. Я так и не понял, почему он выбрал ее, а вместе с ней – и всех нас. Может, она просто проходила мимо, а он был голоден. Я знаю наверняка лишь одно: в ту ночь он разрушил наш мир и взамен дал другой, полный страха и горечи. Мир, в котором, идя по улице, ты можешь запросто встретить оборотня или демона. И наша задача теперь была в том, чтобы сделать этот мир чуть лучше, немного чище и безопасней, чтобы другие маленькие Влады и Димы могли спокойно спать в своих кроватках и знать, что мама обязательно вернется домой и поцелует их на ночь.

– Вот вроде и приехали, – отец, как всегда, внешне был очень спокоен. Кажется, его действительно мало волновали причитания Димы на заднем сидении. С ним вечно так – никогда не поймешь, о чем он думает.

Я решил осмотреться. Все-таки этот город должен был стать нам домом на ближайшее время. В нашем деле нет места спешке. Те, на кого мы охотимся, умеют прятаться; нажимая на курок, ты должен быть абсолютно уверен, что твоя винтовка смотрит в нужном направлении.

Город был небольшим и каким-то тихим, он как будто затаился в ожидании чего-то недоброго. Одна центральная улица с домами по бокам – вот и все, что он из себя представлял. Мы бывали здесь и раньше, но тогда это был всего лишь дружеский визит отца к старому другу Глеба Корнеева. И надо сказать, что в прошлый раз этот город произвел на меня более благоприятное впечатление.

Я никак не мог понять, почему {они} выбрали именно это место. Жителей в городе было немного, и исчезновение даже одного из них сразу бросалось в глаза. Гораздо легче затеряться в толпе мегаполиса. И все же они здесь. Я подумал «они», и мне стало не по себе. Волки не охотятся поодиночке, не так ли? Я знал, что нам придется иметь дело с оборотнями, но не понимал, почему Глеб не может решить эту проблему самостоятельно. Здесь было над чем поразмыслить.

Улица была почти пустой. Нечастые прохожие подозрительными взглядами провожали нашу машину. Я заметил, что все столбы в округе были увешены объявлениями о поиске пропавших людей. На меня навалилось ощущение уныния и какой-то безысходности.

Задумавшись, я не заметил, что город неожиданно закончился, и наша старая машина медленно ползет по склону в сторону дома Глеба.

Я любил наше старенькое авто. Это был «Мерседес W 107», 1989 года выпуска. Он был всего на три года моложе меня, но это не мешало ему быть отличной машиной. Отец его обожал; иногда я даже думал, что он любит его больше, чем нас. Автомобиль заменил нам дом. В этой машине мы жили, ели, спали, в общем, это была единственная собственность, принадлежавшая нашей семье. «Мерседес» был черного цвета, без следа коррозии на гладких сверкающих боках. Не машина, а мечта. В нем мы проехали половину страны, и он работал так же хорошо, как в свой первый день. Наверное, потому, что отец неплохо разбирался в механике и посвящал машине все свое свободное время.

Как и большинство местных, Глеб жил за пределами города. Дома тут были разбросаны по округе в радиусе десятка километров. Достаточно далеко друг от друга, чтобы не успеть прийти на помощь в случае беды. Может, причина их выбора в этом?

Дом Глеба неожиданно появился из-за поворота. Добротное, старое одноэтажное строение. Насколько я помню, в нем было восемь комнат: кухня, совмещенный санузел, главная комната и пять спален. У Глеба часто бывали гости, и их надо было где-то размещать. Небогато, конечно, но наша семья не имела и этого.

Снаружи дом производил убогое впечатление, но оно было обманчивым: под домом находились катакомбы, вырытые еще предками Глеба. Он был, что называется потомственным охотником. В этих пещерах его дед и отец, а теперь и сам Глеб, держали, а после и убивали, тварей. Должен вам сказать, что катакомбы производили жуткое впечатление.

Глеб Корнеев стоял на пороге и махал нам рукой. Это был высокий, плотно сбитый человек. Чувствовалась, что прожитые годы закалили его. Несмотря на седые волосы, нельзя было уверенно сказать, сколько ему лет. Выправкой Глеб напоминал мне морского капитана в отставке. Я посмотрел на отца. Он определенно был рад встрече. Может, я зря волнуюсь? И все же, Глеб, зовущий на помощь – это, как, минимум странно.

Мы остановились около дома, и Виктор первым вышел из машины.

– Рад снова видеть тебя, дружище, –отец сердечно обнял старого друга. – Мальчики, возьмите багаж, – бросил он, прежде чем войти в дом.

– Вот так всегда. Возьмите багаж, не трогайте мой пистолет, нет, мы не едим на Черное море, – слушая ворчание Димы в пол-уха, я посмотрел на лес, который окружал дом со всех сторон. По спине побежали мурашки. Могу поклясться, кто-то смотрел на нас из-под крон деревьев. Эй, Влад, дружок, да у тебя сдают нервы. Может, выпьешь успокаивающего чая с ромашкой? Я усмехнулся своим мыслям, взял чемодан и побрел в дом.

Там почти ничего не изменилось с нашего прошлого приезда. Охотники вообще непривередливы в быту. Левая дверь из небольшой прихожей вела в кухню, а прямо передо мной был вход в гостиную. Виктор и Глеб свернули налево. Пока мы с братом разгружали багаж, они о чем-то шептались на кухне.

Гостиная была довольно уютной. Посреди комнаты находился большой диван с единственным креслом, перед ним стоял низкий журнальный столик, на котором громоздилась кипа старых газет. На стене висела плазменная панель. Димка даже присвистнул от восторга, увидев ее, он обожал смотреть телевизор, причем ему было абсолютно все равно, что именно показывают. Я тоже был немного удивлен, откуда у Глеба такая роскошь, я думал, он не любит современную технику.

Моя комната была за первой дверью слева. Спальня выглядела по-спартански: единственное окно, кровать, тумба с настольной лампой, платяной шкаф. Вот, собственно, и все убранство, но мне и этого было более, чем достаточно. Я не стал заглядывать в остальные спальни; насколько я помнил по прошлому посещению, все они выглядели примерно одинаково.

Где-то минут через десять я почти разобрал свой гардероб. Видимо, мы с братом справлялись с заданием примерно в одном темпе, потому что как только я повесил последнюю рубашку в шкаф, он вошел в мою комнату.

– Как думаешь, это серьезно? – спросил он прямо с порога. Дима выглядел обеспокоенным. – Глеб позвал нас, и это немного меня напрягает.

– Думаю, он просто соскучился по Виктору, вот и придумал предлог, чтобы заманить его сюда, – попытался я успокоить брата. Зачем его волновать? Достаточно того, что я сам волнуюсь.

– Ты сам-то в это веришь? – в голосе Димы чувствовался упрек.

– Не очень, – ответил я. Врать не имело смысла, мой брат не был идиотом.

– Как бы то ни было, надеюсь, мы быстро управимся и поедем в более теплые и радостные края.

Да, мой брат не был идиотом, но он был неисправимым оптимистом и не мог долго предаваться унынию. Впрочем, сейчас я был этому даже рад. Сколько себя помню, я всегда испытывал потребность опекать его. Возможно, потому, что Дима был моим младшим братом, но скорее всего, все дело в нашей семье. После смерти матери мне пришлось рано повзрослеть. Отец уделял нам не очень много внимания, когда дело не касалось нашей подготовки, и вся забота о брате легла на мои плечи. Мне было жаль Димку, ведь у него совсем не было детства. На мою долю хотя бы пришлось семь беззаботных лет, а его безмятежная жизнь закончилась в три года. Мне всегда хотелось, чтобы он избежал той судьбы, которая была нам уготована. Но если ты однажды увидел тварей, значит, они тебя тоже увидели, и покоя уже не будет. Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя. Мы все были помечены, и от этого уже никуда не деться.

– Владислав, Дмитрий, идите сюда, – позвал отец из кухни.

Его официальный тон не предвещал радостных новостей. Мы с Димой переглянулись; похоже, он подумал о том же. Что ж, думал я, идя на кухню, этого следовало ожидать. Среди убитых Глебом тварей были действительно сильные демоны, и до сегодняшнего дня он всегда справлялся в одиночку. Я почувствовал тоску. Мне вдруг очень захотелось стать обычным парнем двадцати двух лет: сидеть в университете на парах, ходить на ночные тусовки, приглашать девчонок на свидания. В такой жизни самым опасным могло стать управление мотоциклом в нетрезвом виде, но это – ничто в сравнение с суккубом, пытающимся вырвать твое сердце, чтобы полакомиться им. Я невольно улыбнулся, вспомнив мою последнюю охоту и Анжелу. Она была забавной. Все суккубы забавны, они так уверены в своей неотразимости, что совершенно не умеют защищаться. Надо видеть, каким искренним удивлением полны их глаза, когда они понимают, что проиграли. Они просто не могут поверить, что кто-то в трезвом уме и твердой памяти сможет поднять руку на такую красоту. В первый раз это и правда трудно, но потом привыкаешь. Человек вообще ко всему может привыкнуть, это я знаю наверняка. Я тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на словах отца.

– Думаю, сегодня вечером мы навестим Оксану и Ксению. Уверен, у них есть кое-какая информация. Да и вообще было бы невежливо оказаться всего в нескольких десятках километров от них и не нанести визит. А сейчас у нас есть немного свободного времени, можете отдохнуть.

Отец, как всегда, был немногословен. Ни слова о предстоящей охоте, о том, зачем мы здесь. Ему нужна информация. А нам нет? Я почувствовал, как глухое раздражение поднимается во мне горячей волной. Чтобы не поругаться с отцом, я вышел на улицу.

Я смотрел на лес, а он – на меня. Что-то было в этом лесу, я определенно знал это. Называйте это чутьем или как-то еще, но когда тебя почти каждый день пытаются убить, невольно начинаешь чувствовать опасность. Если этого не происходит, значит, ты уже мертв. Но пока на меня никто не собирался нападать. Это я тоже чувствовал. Просто кто-то осторожный и любопытный смотрит и, может быть, улыбается. Почему бы не улыбнуться в ответ? Я послал лесу свою самую очаровательную улыбку. Лес промолчал. Что ж, возможно, идея насчет успокаивающего чая не была такой уж глупой. Обдумаю свои ощущения завтра.

Моя следующая мысль была об Оксане и Ксюше Масловых. Их история, как и любая история охотников, была грустной. Люди не приходят в нашу профессию по счастливой случайности. О, нет, только не к нам. Скорее уж, наоборот, тут прослеживается печальная закономерность. Все в этом мире происходит потому, что это кому-то нужно.

Строго говоря, Оксана и Ксения не были родственницами, но все считали их матерью и дочерью. Муж Оксаны, как и Глеб, был из потомственных охотников. Оксана знала об этом, такого ведь не скроешь. Когда в твой дом врываются твари, жаждущие твоей крови, приходиться как-то объяснять это жене. У них был крошка-сын, Оксана души в нем не чаяла и беспокоилась, что ему придется пойти по стопам отца. Но она волновалась напрасно. Однажды, когда она уехала к приболевшей матери, в дом проникли вампиры и растерзали ее мужа вместе с маленьким сыном. Не знаю, как ей удалось это пережить; я не думаю, что она с этим окончательно справилась. Такие вещи остаются с человеком навсегда, их нельзя просто запереть в нижнем ящике комода и потерять ключ. Оксана решила посвятить свою жизнь помощи охотникам. Она открыла небольшой бар, где охотники могли отдохнуть и, самое главное, обменяться информацией. Наша деятельность накладывает определенный отпечаток на характер: большинство из нас одиночки. А в баре «Медведь» охотники могли немного расслабиться среди себе подобных и поговорить о том, что их действительно волнует, не опасаясь, что кто-то сочтет их ненормальными. К тому же, как я уже заметил, там можно было обмениваться информацией, а она играет не последнюю роль в нашем деле. И вот однажды кто-то из охотников привез с собой маленькую девочку, родители которой убила нежить. Они не были охотниками, но иногда, когда твари просто голодны, это не имеет значения. Так было и с моей мамой. Охотник спас ребенка, но он не мог заботиться о девочке, и Оксана предложила свою помощь. С тех пор у нее появилась дочь, и уж поверьте, я не встречал более самоотверженной матери. Ксюше было восемнадцать, как и моему брату, и она вскоре собиралась уехать в университет. Оксана мечтала об иной жизни для своей дочери; правда, сама Ксения не разделяла эту мечту. Они обе мне нравились, и я был рад возможности повидаться.

Быстро стемнело, и угрюмый лес стал выглядеть еще более зловеще. Я не из пугливых, но тут мне стало не по себе, и я решил вернуться в дом, тем более что там наблюдалась какая-то активность.

Отец встретил меня на пороге.

– Давай, сынок, поторопись, мы выезжаем.

«Сынок»? Неужели все так плохо? Он не называл меня так с тех пор как… как все изменилось. В то лето отец изменился тоже. Иногда мне казалось, что он погиб в тот день вместе с моей матерью, и его место занял другой человек. Этот человек не был мне знаком, и за все эти годы я так и не сумел его узнать.

Мы сели в машину. Было видно, что Дима находится в радостном возбуждении от предстоящей встречи. Он и Ксюша могли бы стать отличной парой, но по непонятной причине она предпочитала меня. Мы с братом были совсем непохожи, как день и ночь – светловолосый голубоглазый Дима, и я со своими темно-каштановыми волосами и карими глазами. Дмитрий пошел в отца и был, как он, коренаст, тогда как я был высок и худощав, как мать. Самому себе я напоминал грека с четко очерченными чертами лица, этакого скучающего аристократа. Я всегда нравился девушкам. Возможно, дело было в широких плечах, высоком росте и развитых мускулах (род моей деятельности обязывал иметь хорошую физическую подготовку). Да и мой постоянно задумчивый вид играл в этом не последнюю роль. Я не был многословен; возможно, женщинам это казалось романтичным. Кто их поймет? Не то, чтобы они меня не интересовали, вовсе нет, мне было приятно их внимание. Но я не был способен дать Ксюше то, чего она заслуживала. Я чувствовал, что не создан для тихого семейного счастья. По натуре я, как большинство охотников, был одиночкой. Впрочем, это небольшое недоразумение вряд ли омрачит радость нашей встречи. Тем более, думал я, мы все выяснили в прошлый раз. Будущее показало , что я заблуждался.

Мы подъехали к бару. В обычном одноэтажном строении (похоже, наши друзья недолюбливали вторые этажи) размешался и сам бар, и жилые комнаты Оксаны и Ксении, расположенные в задней части дома.