Охотник на вампиров. Бездна

Дальнейшее было делом техники, и найти Анатолия Сомова уже не составило труда. Он тоже оказался не так прост, подозревался милицией Москвы в паре нападений на женщин, но очень вовремя успел покинуть город.

Я ликовал. Возможно, вы сочтете меня сумасшедшим, но отныне я был уверен, что выбор Амаранты не случаен. Конечно, мне еще нужно было узнать имена остальных трех жертв и проверить свою теорию, прежде чем делиться ею с окружающими. Может статься, Амаранта и правда была не такой уж злобной вампиршей, какой ее видел Глеб.

Но какое это теперь имело значение? Я вдруг вспомнил, что сам посоветовал ей уходить из этих мест подальше и не возвращаться ради ее же безопасности. Я больше никогда в этой жизни не увижу ее. Разве что мне повезет, и есть рай, где вампиры и люди могут быть вместе. Тогда я готов подождать ее там, я могу быть терпеливым, когда того требуют обстоятельства.

Но все же, подумал я, мое открытие не было совсем уж бесполезным. По крайней мере, теперь я могу быть уверен, что не являюсь соучастником каких-то злодеяний. Моя прекрасная Эмми в какой-то мере была невинной. Она убивала лишь насильников и рецидивистов. Хотя если разобраться, неважно, заслуживают люди смерти или нет, нельзя лишать их жизни – сказал мне внутренний голос. И я не мог просто отмахнуться от него. Так много противоречий! Мой мозг разрывался на части, я не знал уже, что плохо, а что хорошо. Я где-то потерял ориентир в этой жизни, а найти новый, кажется, не так-то просто.

Что мне было делать? Радоваться, что Амаранта лишала жизни лишь выродков, или грустить, что она была убийцей? Можно было биться над этим вопросом вечно, ответа я все равно не видел. Поэтому я просто встал и выключил компьютер. Довольно на сегодня, тем более что я не знаю имен остальных ее жертв.

Я вышел из-за стойки в основной зал. Пора было ехать домой.

– Не может быть, чтобы это действительно был Влад Климентьев. Эй, Влад! – кто-то окликнул меня, когда я расплачивался за трафик и кофе.

Медленно обернувшись, я оглядел зал. Моему удивлению не было предела, когда я увидел Дениса Хлестова. Он стоял посреди кафе, раскинув руки для объятия. Мне нравился этот двадцатипятилетний охотник, темноволосый и кареглазый, с обветренным лицом и открытым дружелюбным характером. С ним легко и весело работалось, несмотря на то, что он был одиночкой. Я был рад видеть его здесь. Мы познакомились с ним года три назад во время совместной охоты на оборотней, он был знатоком по их части. Денис вообще увлекался бестиологией и знал о тех, на кого мы охотимся, много интересного и полезного. Не думаю, что его появление здесь именно сейчас было простым совпадением. Наверное, его, так же как и нас, позвал Глеб.

– Влад, кто бы мог подумать, что я встречу тебя здесь? Глеб ничего не говорил мне о твоем участии в деле, –говорил он, обнимая меня.

– И я рад тебя видеть, Ден. Думаю, отец и Дима тоже будут рады, – моя догадка о приглашении Глеба подтвердилась.

– О, они тоже здесь? Вот так удача!

– Ты только приехал? – спросил я с замиранием сердца. За радостью встречи я совсем забыл о своем новом статусе друга вампиров. Знал ли о нем Денис?

– Да, только вошел сюда. Паршивый городишко, не так ли? Слушай, я заказал обед, может, присядешь со мной, а потом поедем к Глебу вместе?

– Конечно, – согласился я, и мы пошли к столу. Я уже понял, что он не в курсе последних событий. Но он неизбежно узнает всю историю после общения с Глебом, так что будет лучше, если я все расскажу ему сам. Так у меня будет шанс повлиять на его мнение, и может, даже сохранить друга.

Сначала разговор шел о том, кто как жил то время, что мы не виделись, потом мы немного поболтали о старых друзьях. Но вот Денис спросил, как обстоят дела сейчас, и я невольно замялся.

– В чем дело, Влад? Ты что-то скрываешь от меня? – он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Все немного изменилось за последние несколько дней. Не знаю, как тебе это объяснить, – я растерянно замолчал.

– Да ладно, меня не так-то просто удивить. Не бойся, расскажи. Возможно, я смогу дать тебе неплохой совет, а если нет, то хотя бы выслушаю.

Не знаю, что на меня так подействовало – его внимание или добрый взгляд – но слова сами полились из меня нескончаемым потоком. Я еще никому не рассказывал о случившемся так подробно. Я описал нашу первую встречу с Амарантой; я пытался объяснить ему, как волшебно звучит ее голос; я говорил о ее глазах, наверное, минут десять, о том, что я мог бы смотреть в них вечно, и большего счастья мне не нужно; я поведал ему все свои сомнения и даже постарался объяснить, как больно мне было расстаться с ней.

Он слушал меня, не перебивая, и я был ему благодарен уже за это. Когда я, наконец, замолчал, Денис вздохнул и положил руку мне на плечо.

– Да-а, – протянул он, – это была, наверное, самая необычная история в моей жизни. Даже не знаю, чем я могу тебе помочь.

– А ты бы хотел? – я был удивлен его реакцией: он не вскочил с места и не убежал от меня в ужасе, как я сначала предполагал.

– Конечно. Ты – мой друг. Поверь, в этом мире не так уж много людей, которых я могу назвать друзьями. Стоит ли терять их?

Я смотрел на него с благодарностью. Что бы я делал, если бы не люди, окружавшие меня? В каждом из них оказалось столько понимания и сочувствия, что я ощутил – моя жизнь не так уж плоха. И стоит прожить ее до конца хотя бы ради них.

– Знаешь, я тут вспомнил, – между тем продолжал Денис, – однажды я уже встречал подобного вампира. При жизни он был, кажется, доктором, и после того, как стал вампиром, решил пить донорскую кровь. Думаю, он до сих пор живет где-то в Твери, – задумчиво закончил он.

– Живет? – недоверчиво переспросил я. Я не мог поверить своим ушам. – Ты оставил его в живых? – моему удивлению не было предела, и в то же время я испытал облегчение. Я не один такой ненормальный! Но если у меня были более или менее веские причины оставить Амаранту в живых (моя любовь к ней была сильнее доводов рассудка), то почему Денис поступил так же?

– Он был неплохим парнем, и никому не причинял вреда, – он пожал плечами. – Я не видел причин, чтобы его уничтожать. Я все-таки охотник, а не убийца.

Значит, не было ничего невозможного в том, чтобы сохранить вампиру жизнь. Интересно, остальные знали об этом? Вот почему Денис так спокойно воспринял мою историю. Хотя, возможно, ему и показалась странной сама идея любви к вампиру.

– Понимаешь, – попытался он объяснить мне свои мотивы, – девяносто процентов вампиров не выбирали свою судьбу. Они вовсе не хотели становиться такими. Но опять же, большинство из них, обретя новую сущность, практически сразу смиряется с ней. Думаю, дело в том, что борьба с голодом слишком тяжела. Но есть исключения, как твоя Амаранта или мой знакомый, хотя они в меньшинстве. Таким, как они, трудно принять свою новую природу. Возможно, при жизни они были добрыми и светлыми людьми. Ведь вампир не сразу после превращения становится злобным монстром. Да и люди тоже не всегда бывают милыми.

– Расскажи мне еще об этом, – попросил я, когда он замолчал. У него было так много сведений об интересовавших меня вещах, что я просто не мог удержаться. Наконец-то у меня появился шанс хоть что-то узнать о жизни Эмми, попытаться понять ее. Пусть теперь это не имело смысла, но я чувствовал, что даже если больше никогда не увижу ее, это не помешается мне думать о ней всю оставшеюся жизнь.

– Я просто хочу сказать, что, похоже, ты прав, и она не такое уж чудовище. Так что можешь перестать корить себя за свой поступок. Конечно, убийство ужасно само по себе, но нам ли ее судить? Разве мы сами не являемся в каком-то смысле палачами?

Это были интересные вопросы, они помогли мне увидеть ситуацию немного в ином свете. Действительно, некоторые из наших жертв вели обычный образ жизни, у них даже могла быть семья, родные, которые не догадывались об их истинной сущности. Но это не останавливала нас в нашей работе, так что для кого-то мы тоже были безжалостными убийцами близкого человека. Мог ли я после этого судить ее? Амаранта боролась с тем, что с ней случилось, как могла. Не ее вина, что она использовала лишь доступные ей способы.

– Как происходит превращение? Ты, кажется, сказал, что оно случается против воли? – задал я еще один очень интересовавший меня вопрос.

– Не всегда. Есть люди, которые сознательно стремятся к этому. Как правило, они-то и становятся потом самыми безжалостными вампирами, за исключением «первых», конечно. Но среди обращенных, так сказать, по неволе, тоже хватает выродков. Последняя и самая малочисленная категория вампиров – это те, кто старается приспособиться к новой жизни, не теряя своего старого «я»

– Ты считаешь, она из таких? – спросил я с замиранием сердца.

– Почему нет? По крайней мере, те данные, что ты нашел, говорят об этом, – он помолчал какое-то время, давая мне возможность осмыслить сказанное. – Что касается непосредственно самого перерождения, то тут все просто, – снова заговорил он, – выпей кровь вампира, и дело в шляпе.

– А укус? Разве он не несет в себе заразу? Я думал, что если вампир укусит человека и не станет до конца пить его кровь, то тот тоже станет вампиром.

– Распространенное заблуждение. Ты бы знал, сколько вампирских нападений срывается. Если бы каждая из этих жертв становилась вампиром, у нас вообще не было бы выходных, – он усмехнулся. – Думаю, я ответил на этот вопрос. Давай следующий, – он выжидающе посмотрел на меня.

Он был прав, у меня еще оставались вопросы, но мне было немного неловко их задавать.

– Когда я касался ее, она была теплой, как человек. Помнится, я где-то слышал, что вампиры становится теплокровными на какое-то время после… ну ты понимаешь, после чего. Расскажи мне об этом подробнее, – любопытство все же оказалось сильнее.

– О, я понял, что ты имеешь в виду. Выпитая кровь, ты уж прости за прямоту, наполняет их вены и делает вампиров более сильными и ловкими… и не только это. Я сравнил бы это с тем, как ящерицы греются на солнце. Без солнечного тепла тело ящерицы холодеет, и все жизненные процессы в нем останавливаются. Так же и вампирам нужна человеческая кровь для поддержания функций их организма. Чем больше времени проходит после кормежки, тем более вялыми они становятся. Поначалу они даже не спят, они полны сил и энергии, но потом все сильнее слабеют, им становится нужен отдых. И так по нарастающей, до новой крови.

– Значит, если вампир не будет пить кровь, он погибнет?

– Именно так, но вряд ли до этого может дойти. Голод включает инстинкт самосохранения и не дает им погибнуть, – он замолчал, подбирая слова. – Если вампиру не давать есть достаточно долго, он, если можно так сказать, звереет и делается неуправляемым. Это не зависит от них; в такой момент ни один вампир не в состоянии себя контролировать. Понимаешь, о чем я?

Я кивнул головой. Он пытался объяснить мне, что при определенных обстоятельствах даже Амаранта может стать очень опасной, смертельно опасной, я бы сказал. Я посмотрел в окно. Солнце уже перевалило за зенит. Сколько мы сидим в этом кафе? Должно быть, отец уже волнуется. Надо возвращаться, решил я.

– Думаю, нам уже пора, – сказал я Денису. Тот кивнул, соглашаясь, и подозвал официантку. Расплатившись, мы вышли на улицу. Ден был на своей машине, и я поехал впереди, чтобы показывать ему дорогу.

На обратном пути никто не преследовал меня среди деревьев, и это огорчало. Безусловно, умом я понимал, что сегодня с утра меня сопровождали всего-навсего олени, но все же так приятно было помечтать, представить хоть на секунду, что она могла ослушаться меня и остаться здесь. Правда, мне на ум не приходило ни одной причины, по которой она стала бы это делать.

Вот после очередного поворота показался дом Глеба. Отец стоял на пороге, должно быть, он услышал шум машин и вышел нас встречать. Его руки были в карманах брюк, а взгляд, насколько я мог судить, не предвещал ничего хорошего.

– Я рад, что с тобой все в порядке, – отец внимательно осмотрел меня, как только я вышел из авто, и перевел взгляд на машину. – Надеюсь, ты был аккуратен? Ты же знаешь, у нас нет денег на новую.

Это была правда. Как вы уже, должно быть, поняли, вся наша жизнь подчинялась охоте. Мы ездили из города в город, преследуя разных тварей. В подобном графике совсем нет места для работы и учебы. Конечно, мы с Димой окончили школу, но вот продолжить образование у нас не было возможности, хотя я периодически, когда выдавалось относительно свободное и, главное, спокойное время, любил заняться самообразованием. В последнее время, например, меня очень интересовала астрономия.

Таким образом, денег у нашей семьи было немного. Мы не были богаты, как и все, кто занимался нашим делом. В свое время отец продал дом и все остальное, чем владела наша семья, и теперь у нас не было своего угла, но зато был депозитный счет в банке и проценты по вкладу, которые мы использовали на свои нужды. Еще одним источником доходов для нас, как странно это не прозвучит, была сама охота. Конечно, никто не платил нам за то, что мы делали. Это была работа на добровольных началах. Но мы, как и многие другие охотники, умели извлечь выгоду из своего ремесла. Дело в том, что после смерти нечисти, как правило, оставалось тело, некоторые части которого могли быть полезными. Например, кровь вампира была незаменимым ингредиентом для ряда зелий, а пепел сожженного инкуба или суккуба служил прекрасным средством для отпугивания призраков. Если нам удавалось добыть что-либо подобное, мы продавали это скупщикам. Разумеется, они были из наших, и мы могли быть уверены в том, наш товар не попадет в руки к темным магам или ведьмам. И все же мы были вынуждены беречь каждую копейку.