Связанные небом. Крыло к крылу

Незнакомец посмотрел более внимательно. Я знала, что разглядеть мою ипостась он не сможет, но все равно напряглась еще больше.

– Но носом чую – врет. Это дочка князя, – словно зачитывая смертный приговор, припечатал Джарлат.

– Что вы, господа? Какая из меня княжна? – не будь мои запястья скованы наручниками, я бы всплеснула руками. – Мне даже видеть ее не по статусу.

– Княжна… – задумчиво повторил мужчина. – Говорят, она красавица.

Брошенная словно мимоходом фраза хлестнула кнутом. Все действительно превозносили красоту девушки, но лишь потому, что княжне положено быть красивой. На людях и художники, и менестрели воспевали русые, словно жемчужный песок, волосы, и серо-серебряные глаза, и тонкий стан, хотя за глазами иначе как облезлой мышью, ее не называли.

– Конечно, господин, – я часто-часто закивала, пряча за упавшими на лицо волосами навернувшиеся слезы.

– Да, не слишком похожа, – вынужденно согласился Джарлат. Скользнув по моей фигуре оценивающим взглядом, внезапно скомандовал. – Раздевайся.

– Что?! То есть, раз я не княжна, можно со мной, как с продажной девкой себя вести? А когда развлечетесь, убьете, чтобы не пожаловалась? – вскочив, я выставила вперед руки, готовясь защищаться до последнего. – Только попробуйте!

– Наша ласочка показывает коготочки? – стражник хищно усмехнулся, глаза сверкнули торжеством. – Расцарапаешь мне лицо сразу или сперва перечислить, как я стану обучать тебя послушанию?

Джарлат лишь слегка наклонился, делая вид, что встает, а взметнувшаяся внутри паника буквально отшвырнула меня в угол. Прижавшись спиной к двери, я переводила заполошный взгляд с одного мужчины на другого, судорожно прикидывая, что делать. Справиться с двумя не получится, если чудом выскочу в коридор, стража все равно поймает и за шкирку притащит обратно. Сказать правду – верная смерть, но и насилия над собой я вытерпеть не смогу!

– Тебе еще не надоел этот спектакль? – устало спросил мужчина у Джарлата. – Я отсюда слышу, как колотится ее сердце. Того и гляди, вовсе из груди выскочит.

– Она сама выбрала роль. Ваша светлость, я лишь делаю свою работу и желаю, чтобы правда восторжествовала, – почтительно отозвался тот.

Я же подумала, что ослышалась. Сглотнув, вновь уставилась на оборотня. Конечно, аура сразу указывала, что он занимает не последнее место при местном «дворе», но князь? Неужели у их правителя нет других дел, как допрашивать нарушителей границы?

– Для этого можно поступить проще.

Отлипнув от стены, князь в пару шагов оказался рядом. Нависнув надо мной, одной рукой вдавил в стену, гася малейшее сопротивление, а второй грубо дернул рубашку. Та с громким треском разошлась по шву, обнажив не только плечо, но и выбитую на коже золотую татуировку. Крохотное солнце – знак, который с рождения набивали каждому ребенку в нашей семье.

– С днем рождения, Айлантария, – глядя мне прямо в глаза, медленно произнес он.

ГЛАВА 2

После вывернувшего наизнанку допроса меня вновь заперли в камере. Ни князь, ни Джарлат не обмолвились и словом о моей дальнейшей судьбе, но я и так знала, что меня ждет. Это во владениях отца золотая татуировка означала благословление богов, для местных же моя отметка была позорным клеймом.

Испугаться по-настоящему пока не выходило, слишком сильным оказался шок от всего увиденного. Дома о пустоши ходили дурные слухи. Запретные земли сами по себе были опасным местом. Каменистая, заросшая колючим кустарником почва, бродящие по округе дикие звери. Выжить здесь без должной подготовки было почти невозможно, разрешенное вместо смертной казни изгнание служило милосердием лишь на словах, в действительности являясь все тем же отстроченным приговором. Сосланные преступники в таких условиях представлялись мне еще одним видом хищных животных, сбивающихся в стаи и безжалостно грызущимися друг с другом за крохотное место под солнцем. И тут князь, стражники, явно соблюдаемая дисциплина…

«Впрочем, какая разница, чтят местные обитатели закон или нет? Для всех изгнанных преступники все равно мы».

Волоски на коже встали дыбом, в шею словно дохнула смерть. Поежившись, я плотнее запахнула порванную рубашку, прижала колени к груди. Закрыв глаза, заставила себя глубоко вдохнуть, призывая на помощь жалкие остатки мужества.

«Только бы сохранить лицо. Только не расплакаться на радость мучителям!».

Сдержать слово оказалось непросто. Все оборотни любили свободу, пребывание в тесном, запертом помещении было для них сущим мучением. И даже моей птице требовалось небо над головой. Низкий потолок давил, железный ошейник на шее казался удавкой, от недостатка воздуха меня знобило. Чтобы хоть как-то отвлечься, я считала вслух, надеясь, что звук собственного голоса отвлечет от печальных мыслей.

– Десять тысяч пятьсот шестьдесят семь, десять тысяч шестьдесят во…

Конец слова поглотил скрежет распахнувшейся двери. Вскинувшись, я подобралась, по-звериному зашипела.

– Леди, ну что за манеры? Вы же так хорошо вели себя днем, – укоризненно нахмурившись, Имон ужасно напомнил мою наставницу, также цокающую языком, когда я допускала очередную оплошность. – А ведь я к вам с приглашением. Его светлость желает разделить ужин со знатной дамой и будет разочарован, когда вместо нее заявится дикарка.

– Пусть ваш князь засунет приглашение к себе в задницу! – понимая, что под «ужином» тюремщик может подразумевать и пытки, и казнь, грубо выругалась я. – Никуда не пойду.

– Леди, никто не смеет говорить в таком тоне о его светлости, – Имон по-прежнему выражался чинно, но глаза у него похолодели.

Запоздало дошло, что это не галантный паж и не строгая воспитательница, в худшем случае способная взяться за розги, а суровый стражник, имеющий в своем арсенале способы куда хуже.

– Быстро беритесь за ум, не заставляйте краснеть за вас, – вытащив из кармана дротик с синим оперением и покрутив его в руках, ненавязчиво посоветовал мужчина.

Я сглотнула, намек оказался более, чем ясен. Не пойду добровольно, на встречу с князем меня притащат в виде безвольной, готовой к закланию туши.

– С превеликим удовольствием составлю его сиятельству компанию, – вспомнив о собственном титуле, с лучезарной улыбкой прощебетала я.

– Совсем другое дело, – дротик исчез словно по волшебству. – Пойдемте.

В сопровождении Имона и вдвое увеличившимся конвоем меня проводили на второй этаж. На улице давно стемнело, но коридоры были освещены плохо, на свечах в замке явно экономили. Да и не только на них. В нашем доме роскошью веяло отовсюду. Арочные потолки, витражные стекла, массивная тяжелая мебель. От многообразия картин и вытканных гобеленов в позолоченных рамках, порой рябило в глазах, а среди колонн и статуй немудрено было заблудиться, но отец считал богатый декор символом успеха и интерьер пополнялся чем-то новым едва ли не каждую неделю.

Без громоздких кованых подсвечников, щитов с оружием и тканевых драпировок коридорные стены казались пустыми и голыми. Непривычно было видеть под ногами каменный пол, а не начищенный до зеркального блеска паркет. По дороге нам почти никто не встретился, хотя в родительском замке неизменно наткнулись бы на целую толпу из придворных, гостей и слуг.

К моему удивлению, Имон не соврал, и меня действительно привели в столовую. Она выглядела получше, небольшая, светлая, с огромной люстрой на потолке и вышитыми цветами шторах на окнах. Несмотря на то, что посуду собрали из разных сервизов, круглый стол был накрыт по всем правилам.

– Добрый вечер, Айлантария., – взмахом руки отпустив охрану, князь поднялся. С момента нашей встречи он успел переодеться, сменив простую одежду на синий сюртук и черные штаны – Спасибо, что приняла мое приглашение.

«Будто бы мне дали выбор!».

– Садись, – словно не понимая, что играть в гостеприимного хозяина поздно, мужчина галантно отодвинул стул. – Какое блюдо тебе положить?

– Еда что, отравлена? Не жалко было пищу переводить? – оставшись на ногах, фыркнула я.

– С чего мне тебя травить? – кажется, искренне удивился правитель.

– А с чего кормить? В допросной ты отлично продемонстрировал свои намерения, – я передернула плечами, отчего порванная рубашка снова поползла вниз.

– Нужно было признаться сразу. Ты ведь понимала, что все равно никого не проведешь, и только зря тянула время, – глядя мне в глаза, ровно произнес мужчина.

Я сердито засопела. Крыть было нечем. Не объяснять же, в самом деле, что утопающий станет хвататься за любую соломинку. Пусть даже уже сломавшуюся в его руках.

Князь, впрочем, не стал развивать щекотливую тему. Достав из кармана ключ, снял с меня кандалы, а затем накинул на плечи собственный камзол. Нос мгновенно защекотал едва уловимый аромат полыни.

– Веришь или нет, но здесь тебе ничего не грозит. Наше знакомство не задалось, приношу извинения за свою грубость и грубость моих людей. Живя здесь, мы немного… одичали, – виновато развел руками он. – Ужин – попытка загладить произведенное впечатление. Поешь, ты наверняка голодна.

Хотелось язвительно фыркнуть, что подачки мне не нужны, но в животе предательски заурчало. Перед ритуалом оборотням обязательно полагался сытный завтрак, но я так волновалась, что едва проглотила пару кусочков хлеба.

Стараясь не смотреть на одобрительно кивнувшего князя, я села, незаметно принюхалась. Блюда пахли аппетитно, но попробовать что-то было страшно. Несмотря на заверения правителя, в голову упрямо лезли мысли о полагающемся приговоренном последнем ужине.

– Советую куриные ножки. Мой повар обжаривает их в томате, выходит очень вкусно, – не дожидаясь ответа, князь положил мясо нам на тарелки. Давая понять, что все страхи написаны у меня на лице, отрезал кусочек и демонстративно прожевал. – Теперь попробуешь?

Заданный нарочито невозмутимо, вопрос шипящим маслом пролился на и без того уязвленное самолюбие.