Свобода или Любовь

До этого Камилла считала, что кроме нее, на корабле нет других лиц женского пола, так что уставилась на вошедшую с неприкрытым интересом, пытаясь определить ее социальный статус.

Служанка? Рабыня? Военный трофей?

Одета она была ужасно непривычно – широкая полупрозрачная рубашка, расшитая камушками, ярко-зеленые шаровары. Множество бус на шее и широкие браслеты на руках мелодично звенели при каждом движении. Черноволосая, смуглая, с карими, практически черными глазами, Камилле она казалась существом из какого-то другого мира.

По крайней мере, в ее мире горничные не имели привычки так широко улыбаться и хихикать, бормоча что-то себе под нос. Да и держалась она так, будто была здесь хозяйкой.

– Почему на тебе штаны? – вопрос прозвучал ужасно глупо. Камилла и сама не знала, что заставило ее спросить именно это.

Видимо, сыграло свою роль нежелание смиряться с действительностью, в результате чего девушка подсознательно цеплялась за всякие мелочи.

– Нравится? Это очень удобно, – смуглянка покрутилась на месте, давая возможность рассмотреть ее наряд, как следует.

Собственно, Камилла и не собиралась спорить. В детстве она постоянно гуляла с мальчишками, по их примеру надевая брюки. Увы, вскоре отец спохватился, устроил нагоняй воспитательницам, после чего по утрам ей стали выдавать исключительно платья, ужасно красивые, но вместе с тем совершенно не подходящие для игр.

– Я вам тоже что-нибудь похожее подберу, – расставляя на столе тарелки, с готовностью пообещала служанка. – Но только после ужина. Господин Ильшенис подумал, что вы могли проголодаться и вкусный ужин отвлечет вас от грустных мыслей…

– Ах, он подумал! А что я могу не желать здесь находиться, он не подумал?! От грустных мыслей я отвлекусь, только если опрокину содержимое подноса ему на голову! – Камилла понимала, что сейчас ведет себя совершенно непозволительно для настоящей леди.

Повышает голос, дерзит, срывается на беззащитной служанке, в общем, делает все то, что крайне не одобрялась в высшем обществе. Понимала, вот только ничего не могла поделать.

Как ни крути, но настоящую леди не выставляют на торги. За нее не торгуется практически жених, вслух размышляя, достаточно ли симпатично она будет смотреться в его спальне. И уж конечно, ее в итоге не выкупает мерзкий наглый южанин!

– Передайте господину Ильшенасу, что ужин…

– Госпожа, помилуйте! – перебила Камиллу изменившаяся в лице смуглянка. – Если я не сумею уговорить вас поесть, меня накажут. И вновь прикажут высечь розгами. А у меня только начали заживать шрамы после прошлого наказания…

– Тебя что, били розгами?! – Камиллу вновь затошнило, но на этот раз качка была не при чем. Девушка замолчала, но смотрела на нее с таким ужасом, что по телу побежали мурашки. Сразу вспомнилась фраза южанина о наказании плетьми. – Да какой благородный человек позволит себе такое?! Я была права, Ильшенис – настоящий пустынный демон, его место – в нижнем мире!

– Госпожа, не говорите так. Стены тонкие, ваши слова услышат и достанется нам обоим, – служанка втянула голову в плечи, будто плеть вот-вот должна была опуститься на ее спину. – Если не хотите есть, выпейте хотя бы чаю. Он настоян на травах и придаст вам сил.

– Хорошо, – крохотную чашку Камилла взяла только из жалости.

В несколько глотков выпила содержимое и поморщилась. Напиток оказался ужасно горьким, еще и пах ненавистной для девушки мятой.

– За что тебя наказа… – договорить Камилла не смогла.

Вместо обещанного прилива сил резко накатила слабость.

– Я прилягу… Только на минуту…. – девушке казалось, что она говорит громко, но на самом деле едва шептала.

С помощью вовремя подскочившей смуглянки Камилла растянулась на койке. Прикрыла глаза и мгновенно провалилась куда-то в темноту.

Проснувшись утром, девушка не сразу вспомнила, где находится и что происходит. Потянувшись, хотела было повернуться на бок, и чуть не свалилась на пол.

«Торги. Продана. Корабль».

Остатки сна слетели мгновенно. Резко сев, Камилла сдавленно застонала и обхватила руками взорвавшуюся болью голову. Приступ дурноты не продлился долго. По-крайней мере, робкий стук в дверь не вызвал очередного болезненного спазма и, поднявшись на ноги, девушка наконец-то ощутила обещанную бодрость. Правда, в комплекте к ней прилагалась и жажда. Горло пересохло, и все мысли волей-неволей крутились вокруг воды.

«Лучше умру от жажды!» – сообразив, что в чай было подсыпано какое-то сильное снотворное, мрачно подумала Камилла.

– Госпожа, вы уже проснулись? – в голосе вчерашней служанки слышалась неприкрытая надежда на отрицательный ответ.

«Хотелось бы знать, я то чем ее пугаю?!» – непроизвольно задумалась Камилла.

– Доброе утро. Как вам спалось? – впрочем, в каюту служанка вошла с лучезарной улыбкой. – Качка не слишком беспокоила?

– Вашими стараниями я даже не помню, как уснула. Ильшенис приказал опаивать меня на протяжении всего пути? Неужели боится, что иначе я выброшусь за борт, и он лишится тридцати тысяч золотых? – скрестив руки, девушка внимательно наблюдала за служанкой.

Явно не привыкнув, чтобы «покупки» столь неприкрыто выражали собственное неудовольствие, та вздрогнула и пролила чай вместо чашки, однако в целом движения были достаточно уверенными.

Камилле никогда раньше не приходилось сталкиваться с людьми, избитыми плетями, вот только не трудно было догадаться – с израненной спиной походка будет куда скованнее.

– Опаивать? Госпожа, должно быть, вы просто слишком сильно устали вчера. Это совершенно обычный чай, – в доказательство служанка сделала глоток из чашки. – Видите, мне совершенно не хочется спать.

– И часто дают похожие приказы? – Камилла надеялась, что девушка хотя бы вздрогнет, но та осталась невозмутимой. – Ильшенис явно должен заплатить премиальные за отлично выполненную работу. Я почти поверила, что тебя били.

– Вы вправе предложить это господину, – в глазах служанки мелькнул какой-то странный блеск. – Он прислал меня, чтобы я помогла вам одеться.

– Ильшенис прислал служанку, чтобы она помогла одеться другой служанке? – с горечью спросила Камилла. – Какая забота с его стороны.

– О, вы не служанка, – и вновь в голосе девушки прозвучали странные нотки. Было совершенно непонятно, завидует она или сочувствует Камилле. – И господин очень заботливый. Он редко приглашает кого-то разделить с ним завтрак.

– Что ж, я найду, что ему сказать, – тихо пробормотала Камилла.

За ночь смуглянка успела разложить ее вещи, так что она распахнула шкаф, и бегло пробежала взглядом по висящим платьям.

– Вот это, – Камилла указала на серый наряд, выглядевший достаточно строго и представительно, что как раз требовалось для предстоящего разговора.

– Вам больше пойдет это, – уверенно оттеснив девушку от шкафа, служанка проворно передвинула вешалки, достав ярко-красное платье.

Камилла купила его под влиянием подруг, но в итоге так ни разу не надела. Увы, вырез, в примерочной казавшийся допустимым, дома превратился в огромный и, даже надев украшения, девушка чувствовала себя обнаженной. Возможно, будь наряд другого, не столь вызывающего оттенка, Камилла рискнула бы «выгулять» его. Вот только в буквально пылающем платье она не могла не остаться незамеченной.

– Кажется, я уже высказала свое мнение. Неужели нужно повторять дважды? – язвительно вопросила девушка. И, уязвленная снисходительностью служанки, добавила. – Это платье можешь забрать себе. Дарю.

– Нет, вы не поняли, – смуглянка покачала головой. – Господин пожелал, чтобы вы надели это платье.

– Ах да, как можно было забыть?! Я ведь теперь не свободный человек, а вещь. Теперь мне нужно спрашивать разрешения на любые действия? Господин также будут решать, позволительно ли мне посетить уборную?! – мгновенно взвилась Камилла.

– Вы можете спросить это у господина, – вновь повторила служанка.

Сообразив, что добиться от нее чего-то путного не удастся, Камилла поджала губы. Не проронив больше ни слова, позволила себя одеть и причесать. Процесс сборов затянулся на долгих два с половиной часа. Камилле так и хотелось съязвить, точно ли ее ждут на завтрак или все же на обед, но усилием воли заставляла себя молчать.

Между тем, смуглянка тонкой кисточкой подвела ей глаза, накрасила губы, надушила приторно сладкими духами. Волосы уложила короной и заплела в них несколько жемчужных нитей. И вроде бы схожим образом Камилла одевалась дома, но, взглянув в зеркало, не сразу себя узнала.

Теперь из отражения на нее смотрела не приличная леди, а настоящая колдунья. Глаза казались больше, изгиб черной подводки сливался с веером ресниц, делая их еще гуще, а взгляд притягательнее. На этом фоне глаза приобретали вызывающий ярко-зеленый цвет. Жемчуг лег белой россыпью искр в изящных переплетениях черных прядей...... Губы казались алыми лепестками роз. Выражение лица граничило между скромностью и вульгарностью. Взгляд манил и отталкивал, а губы казались настолько желанными, что их нужно было прятать от неожиданных поцелуев....

– Пойдемте, я вас провожу, – явно довольная результатами своей работы смуглянка первой вышла из каюты.