В плену твоей любви

Сделав глубокий вдох, собравшись с силами, я твёрдо произнесла:

– Я могу дать слово, что я мало того, что не верю в любовь с первого взгляда и всякую там любовь предначертанную судьбой или звёздами, но я так же с уверенностью могу сказать, что никогда и ни при каких обстоятельствах я не влюблюсь в мужчину, который меня похитил и держит насильно в своём доме.

Арарс снисходительно улыбнулся, посмотрев на меня как на несмышлёного ребёнка, что было очень даже обидно. Похоже, он вообще не воспринимает мои слова всерьёз.

– Во-первых, никогда не говори никогда. Во-вторых, я из тех мужчин, кто всегда добивается желаемого. И ты моя Фейт, только моя.

– Нет, я своя собственная. – Ух, слышал бы сейчас кое-кто эту фразу, он бы долго надо мной смеялся.

– О нет, моя сладкая, – Арарс коварно прищурил глаза и шагнул ко мне, – Ты моя и только моя.

– Нет! – упрямо выдавила из себя, бочком приближаясь к мирно лежащей на столе кастрюле. Ну это так, на всякий случай. Хотя что-то мне подсказывает, что мне всё-таки придётся ей воспользоваться, а то вон как вздымается от тяжёлого дыхания мужская грудь, и его приоткрытые губы так и говорят, что кое-кто задумал что-то нехорошее.

– Но я-то знаю, – спокойно ответил Арарс, но в его взгляде не было ни грамма спокойствия. Чёрные глаза вновь стали переливаться красным, пугая до дрожи в коленках своим жутким цветом.

– Но ведь так нельзя! – чуть ли не с детской обидой выкрикнула, возмущаясь такой несправедливостью. Я тогда тоже так хочу. Чтобы вот так вот пальчиком на что-нибудь или кого-нибудь тыкнуть и сказать – это моё. И всё, это и правда становится моим. Вот только мне для такого надо обладать не хилыми силёнками, чтобы никто и пискнуть против этого не посмел.

– Но я ведь тебе нравлюсь, правда? – неожиданно серьёзно спросил Арарс и я чуть не подавилась смехом.

Ага, нравится! Я ведь просто голову теряю, когда незнакомые мужчины запирают меня посреди опасной пустыни и говорят, что теперь я принадлежу им. Ведь для счастья как раз и нужен жуткий, явно властный тип, за которым охотится стража и, как мне подсказывает чутьё, кое-кто похуже, к примеру императорские гончие.

Я не сдержала улыбки и ответила:

– Да. – Даже Арарс был удивлён, явно не ожидая, что я скажу «да», ещё и таким искренним тоном, без тени сарказма. Про себя я уж промолчу. Я даже язык прикусила от возмущения, не понимая, как вместо трёх букв произнесла две, да ещё и ни одна из них не совпала с планируемым результатом.

– Правда? – удивлённо выдохнул Арарс и тут же хитро улыбнулся, шагнув ко мне.

– Конечно же да, это была правда. – И это сорвалось с моих губ вместо – «конечно же нет, это был сарказм». И ладно бы слова прозвучали как-то язвительно и зло, так нет же, мой голос снова был вполне искренним и даже до противного смущённым, словно я только что добровольно сделала признание в любви.

Неужели это всё ещё действие зелья правды? Да ну, быть не может! Столько времени прошло, к тому же головокружения и ненормального хихиканья уже давно нет. Так, стоп! Даже если предположить, что это всё-таки последствия того, что я надышалась большим количеством этой правдивой смеси… Правдивой! Какое ужасное слово! С какого это перепугу этот черноглазый тип должен мне нравится? Хотя слово «нравится» можно рассматривать под разными углами, ну внешне там и… и всё. Я ведь не ответила положительно на вопрос про любовь, так что всё нормально. Просто красивый мужчина, хоть в голове у него и полный бардак. Вот смотрю на него и сердце не трепещет. И вообще, у меня лишь одно желание – воспользоваться кастрюлей, чтобы стереть эту раздражающую меня ухмылку с его тонких губ.

Не знаю, что отразилось на моём лице, но моё желание сбылось и Арарс перестал улыбаться. Он даже как-то вмиг помрачнел и, насупив брови, впился в меня пронзительным взглядом. Может быть, до него наконец-то дошло, что я не собираюсь бросаться ему в ноги со своей любовью?

– Хорошо. Пусть будет так, – тихо произнёс мужчина, задумчиво опустив взгляд.

А мне даже стало интересно, о чём он таком подумал, что всего за секунду так сильно переменился в лице. Раз – и он уже сама серьёзность. Вот когда он в таком задумчивом, довольно спокойном состоянии, он и не кажется опасным, и я даже меньше его боюсь. Но расслабляться пока не стоит, надо быть всегда наготове. Главное, что он больше не приближается ко мне и, к моему счастью, он ещё и перестал раздеваться.

Да и вообще, мне сейчас лучше куда-то спрятаться, а то вдруг мне ещё зададут какой-то неприятный вопрос, а остатки испарений, явно бракованного зелья правды, вновь поставят меня в неловкое положение. И не дай Бог Света мои ответы подтолкнут моего якобы «истинного» к решительным действиям.

– Ну ладно, очень не рада была тебя снова видеть, но я, пожалуй, уже пойду спать. – Я ещё и рукой на прощанье помахала и, быстренько развернувшись, поспешила к двери.

Так, для начала спасусь от близости Арарса, выкину его из головы, запрусь в своей спальне и снова попытаюсь придумать план своего спасения.

И продвижение к двери проходило очень хорошо, даже слишком хорошо, что меня и порадовало, и пробудило подозрения. Мне было трудно поверить, что Арарс так спокойно позволит мне уйти. Неужели даже не скажет что-то напоследок? Это странно. И это, если честно, меня пугает. Просто Арарс явно из тех людей, за которыми остаётся последнее слово.

И вот стоило мне открыть дверь, как за моей спиной, на опасно близком от меня расстоянии, прозвучал довольно грустный мужской голос:

– Спокойной ночи, Фейт.

И я машинально ответила:

– Спокойной. – Стоило этому слову сорваться с моих губ, как я вбежала в комнату и захлопнула дверь, только после этого перестав ощущать на себе внимательный взгляд. Пропал и приятный запах мужского парфюма, который всё это время настойчиво кружил вокруг меня, и на который я всеми силами старалась не обращать внимание.

Я на мгновение застыла у двери, почувствовав, как разорвалось пространство. Ну вот, Арарс опять куда-то ушёл, а это значит, что я наконец-то могу вздохнуть спокойно… Вот только мне почему-то стало грустно.

Глава 5

К сожалению, мне пришлось на время отложить план побега. Стоило мне оказаться в спальне, как я вдруг почувствовала настолько сильную усталость, что мне не хотелось больше ничего делать, кроме как лечь в кровать и забыться сном.

Что сказать, это безумный день всё-таки сумел окончательно меня измотать. Даже удивительно, как это я всё ещё могу стоять на ногах. При этом моё скромное тонкое платье словно потяжелело килограмм на десять, а туфли уподобились приспособлениям для пыток. Нет, я определённо не смогу сейчас сделать ни одного шага, пусть от него и будет зависеть моя жизнь.

Собрав воедино оставшиеся силы, я разделась, быстренько умылась в ванной и с удовольствием легла в кровать. И меня сразу же сковало абсолютное равнодушие. Мне стало всё равно, где я нахожусь и с кем я нахожусь, а ещё откуда-то появилась неоправданная уверенность, что Арарс мне не навредит, по крайней мере сегодня, так что я смогла расслабиться и избавиться от ненужных мыслей.

Сон пришёл довольно быстро, окутав меня тишиной и спокойствием, позволившими провалиться в сновидения. Эх, если бы они ещё были радужными, а не граничили с кошмарами. Но я уже привыкла, это ведь всего лишь сны. Правда очень часто мне снятся отрывки из прожитого дня, словно специально для закрепления событий, которые со мной приключились за время моего бодрствования.

Вот и опять я окунулась в сегодняшнее утро, ещё до возникновения у Криса этой дурацкой идеи, когда мы только вышли из дома, даже не зная, чем себя занять. Я даже во сне испытывала ту же безмятежную радость, которая бурлила во мне радужным водоворотом, позволяя увидеть что-то хорошее абсолютно во всём: и в довольно мрачном утре, которое встретило нас серыми тучами, и в холодном утреннем ветре, коварно касавшегося моей кожи сквозь поношенную накидку, и даже в облаявшей нас мелкой собачонке, чей пронзительный лай вспугнул умиротворяющую тишину только начавшего просыпаться города.