Архитектор

– Какой у вас номер? – не поднимая глаз и, к слову сказать, весьма угрюмо пробормотал Архитектор.

– Триста тридцать шесть, – ответила его собеседница. – Какое счастье, что именно этот номер стоит на том же столе, что и Ваш, – с толикой сарказма и явной наигранностью сказала женщина в красном.

Она была весьма и весьма привлекательной: выдающаяся грудь и тонкая талия делали её фигуру женственной и желанной, а красное платье, удачно подчеркивающее достоинства, не давало мужчинам ни единого шанса упустить её из виду. Чёрные локоны, элегантно уложенные волной, перетекали в длинный хвост, собранный сзади, и свисали на плече, чуть прикрывая откровенное декольте. Большие чёрные глаза с длинными ресницами, такие же лисьи, как и голос девушки, смотрели на Архитектора в упор. Девушка достала из маленькой сумочки сигарету.

– Здесь нельзя курить, – пробормотал Архитектор.

– Боюсь, дорогой мой, что с Вами мне можно всё. Вы только посмотрите на них, даже если Вы будете сидеть здесь голый или же Вам вдруг почудится, что Вы в туалете, никто из них не скажет Вам и слова.

Архитектор промолчал. Он знал, что она права и, несмотря на всю его нелюдимость и скромность, никто из них не осмелился бы сказать или сделать что-то, что могло бы раздосадовать Архитектора.

– Так значит, балерина? – в голосе собеседницы появилось нескрываемое раздражение.

– Нет.

– Что? – женщина резким движением убрала сигарету и подвинулась к Архитектору чуть ближе. – Вы шутите, господин Архитектор?

– Совершенно нет.

Звонкий женский смех разлетелся по залу взрывной волной и спровоцировал неоднозначные взгляды окружающих.

– Вы умудрились сломать ещё одну судьбу для какого-то конкурса.

– Мне кажется, что нужно прекратить разговор.

– На счету святого Архитектора три сломанных судьбы, так ли он свят, – не унималась собеседница, закуривая сигарету. – Надеюсь, что в этот раз не женщина, иначе легко прослыть женоненавистником в наших узких кругах.

– Это не так.

– Ну, раз Вы говорите, что это не так, то, конечно же, это не так. Вы же у нас всегда правы?

– Инес, прекрати! – жёстким властным голосом рявкнул Архитектор. – Не устраивай сцен хотя бы здесь.

– Где же мне их устраивать, если моя единственная возможность поговорить с Вами – это публичные места, или Вы осмелитесь всё же пригласить меня на чашечку чая и объясниться?

Архитектор промолчал. У него с Инес была история, которую он так и не смог завершить на словах. Архитектору искренне хотелось верить, что время и расстояние не оставит надежды в этой чудесной, умной и талантливой женской голове, но два года спустя Инес всё так же трепетно, так же эмоционально и возбуждающе ревновала его к маленькой фигурке балерины в одном из экранов.

– Как Ваша балерина?

– Прекрасно, – практически по слогам ответил Архитектор, выказывая своё раздражение и желание прекратить разговор.

– Не дадите мне взглянуть на неё? Хотела бы увидеть, как один из величайших мастеров в нашем деле смог её исправить?

– Безусловно, – после неловкой паузы промычал Архитектор.

Инес пристальным взглядом посмотрела в его лицо, отодвинула сигарету и с ужасом, мгновенно проявившимся на её милой физиономии, подо-двинулась ближе к Архитектору.

– Вы её не исправили? – прошептала она, оглядываясь по сторонам, чтобы никто не услышал. – Два года…

– Это незаконно, – перебил Архитектор и затараторил, оглядываясь по сторонам: – Я своевременно и профессионально вношу все изменения, но некоторые судьбы приходится чинить постоянно.

– Ого, – Инес с наигранно-удивлённой улыбкой перешла на шёпот: – Не беспокойтесь, я не выдам Вас. Но подумайте о ней.

Между Архитектором и его собеседницей повисла пауза, разговор продолжился во взглядах: Архитектор искал то ли прощения, то ли понимания, а Инес была готова на всё ради любви, даже на жестокость в словах.

– Через десять минут начинается церемония награждения, просим всех занять свои места, – отчётливо проговорил мужчина на сцене, и гудящая толпа начала вливаться в Зал награждения из холла. За несколько минут жужжание рассредоточилось по всему залу и притихло.

Архитектор смотрел на Инес, которая вела беседу с приятным молодым человеком с большим острым носом, таким же треугольным, как углы его смокинга. Он больше походил на пианиста, который вот-вот выпрыгнет на сцену и сыграет что-нибудь утончённо великое. Инес то и дело бросала взгляды в сторону Архитектора, который, к слову говоря, был в десятки раз менее симпатичным и складным, чем юноша, открыто флиртовавший с ней.

Как только свет в зале приглушили, в воздухе повисло долгожданное молчание с примесью ощутимого волнения. Все взгляды устремились на сцену. Участников выставки поприветствовал глава Бюро архитекторов судеб, он же председатель жюри и главный меценат Архитектурного сообщества, и он же сын учредителя и основателя выставки судеб.

– Добрый день, коллеги, – тяжёлым размеренным голосом проговорил человек на сцене. – Благодарю всех участников выставки судеб за предоставленные на конкурс работы. В очередной раз хочу отметить качество ваших работ, а в некоторых случаях и изысканность. Нашему новому Бюро чуть больше пяти тысяч лет, но, несмотря на молодой возраст нашей организации, мы успели проделать огромную работу и показать важность нашего объединения в сравнении с индивидуальной работой на подряде.

И пока глава Бюро распинался на сцене с помпезной речью, наш Архитектор продолжал смотреть на Инес, совершенно игнорируя всё происходящее. Честно говоря, речь из года в год ничем не отличалась, в ней лишь периодически менялись цифры. Архитектор же всё никак не мог выкинуть из головы Инес, он то и дело ронял на неё взгляды из-под своих тёмных густых бровей.

Несмотря на всю открытость своих чувств к Архитектору, Инес всё же знала, как вести себя с мужчинами. Она ни разу более не взглянула на Архитектора, но была уверена, что этим вечером он смотрит на неё, что где-то внутри его сухой души разгорается огонь ревности к молодому и красивому собеседнику Инес. Ей не нужны были доказательства его чувств к ней, она прекрасно знала, что это не любовь, а лишь инстинкт собственника, но ей нравилось, что в этом зале он смотрит только на неё.

– Первое место в номинации «Счастливчик» заслуженно достаётся Аде, автору судьбы Гузель Бюрие, – зал взорвался аплодисментами, и на сцену поднялась тучная дама в тёмно-синем сарафане с ромашками и вязаном кофейном жакете поверх. Архитектор усердно захлопал в ладони, наконец-то переведя взгляд с Инес на сцену. Это была его соседка, в некотором роде хорошая приятельница, которая частенько забегала в мастерскую Архитектора, чтобы починить случайно поломанные судьбы. Так к судьбе Гюзель прикоснулась и рука Архитектора.

Одним ветреным, хоть и солнечным утром Архитектор попивал кофе в своей каморке, которая служила ему и спальней, и кухней, но, что радует, хотя бы не туалетом. Предполагаю, что, чувствуя приближение бури в виде своей соседки Ады, Архитектор проснулся значительно раньше и потому уже держал в руках вторую чашку кофе. Витринные стёкла мастерской зазвенели под частыми ударами по двери.

– Архитектор, ты здесь? – визжал испуганный женский голос. – Просыпайся, просыпайся скорее.

Архитектор вскочил, мигом подбежал к двери и, чуть не сломав внутренние затворы, с размахом открыл дверь. На пороге стояла Ада в ночной рубашке и с чемоданчиком в руках. Как только она увидела Архитектора, её круглое лицо размякло, расплылось от горя и беспомощности, а из глаз покатились слёзы.

Ада трясущимися руками протянула Архитектору коробку и заплакала ещё сильнее.

– Я лишь хотела, чтобы она хорошо провела вечер, – шмыгая носом, тараторила Ада, – а она возьми да влюбись в этого.

– Кто? В кого? – заулыбался Архитектор, зная, как Ада любит преувеличивать.

– Гюзель. В этого афериста. А он ей не пара… А я ей сегодня встречу с другим… А она не пошла… А он… А она… – продолжала всхлипывать Ада, протягивая чемоданчик трясущимися руками.

– Ада, прошу, зайди в мастерскую и расскажи по-хорошему, что произошло.

– Ты только посмотри, она же сейчас всё испортит. Я всё испортила, – протяжный и весьма противный плач вырвался из груди Ады.

Архитектор взглянул на экран маленькой коробочки: улыбающаяся темноволосая женщина в годах, вполне привлекательная, пусть и не юная, сидела в отделении банка в ожидании служащего и крупной суммы денег, накопленной ею в течение жизни.

– Ада, но я не понимаю. Она улыбается.

– Она снимает все накопления, всё, что копила на квартиру, чтобы отдать этому проходимцу и купить долю в его бизнесе.

– Ну и?

– Ну и бизнеса у него никакого нет, а вот билет на самолёт на вечерний рейс у него есть.

– Заходи и рассказывай, что сделала.