Камертон

Фотина кивнула и села на другой край дивана, но внутри у нее все сжалось: говорить за спиной у мужа и хранить что-то от него в секрете было ей не по душе.

Грейс молчала, рассматривая невестку. Под ее взглядом Фотина почувствовала себя неуютно. Сама Грейс выглядела безупречно, как будто сошла с фотографии придворного фотохудожника. Фотина знала, что на ее фоне смотрится как непричесанная домохозяйка. Она не ждала гостей, не наряжалась, ей было вполне удобно в домашних бриджах и футболке, которую она наверняка забрызгала водой или маслом, пока готовила…

Грейс вздохнула, и Фотина поняла, что ей и самой тяжело и страшно.

– Фотина, – сказала она наконец. – У меня не получилось, не получилось поговорить с Джудом. Я не ожидала, что он такой.

– Он очень хороший, – не выдержала Фотина. – Очень хороший. Он добрый и вообще лучше всех в мире. Дело в том, что вы… вы возникли так непредсказуемо. Он не успел подготовиться, и тут все на него разом обрушилось.

– Он вырос, – пожаловалась Грейс.

– Ну… да. – Фотина стиснула подушку. – У вас же уже взрослая дочь от другого мужа. А он ваш первенец, насколько мне известно.

– У меня взрослая дочь, сильфида, – согласилась Грейс. – Юная. А он вырос. Я знала, но… Не представляла. Фотина, вы полукровка, вы, должно быть, слышали, что в мире фейри время течет не так, как в мире людей. Рип ван Винкль, Карл Катц, все эти фольклорные истории, когда человек провел под холмом одну ночь, а вернулся в деревню через двадцать, пятьдесят, сто лет, да?

Фотина недоверчиво покачала головой.

– Вы не могли думать, что ушли на неделю, когда тут прошло двадцать лет. У вас взрослая дочь.

Грейс посмотрела на нее умоляющим взглядом.

– Я этого и не говорю. Я попала к своим, к кромешникам, сразу после того как ушла от отца Джуда. Он сильно пил. И… бывало всякое. Я сбежала. Но я собиралась вернуться, хотя бы за детьми. У меня было трое сыновей. У меня трое сыновей, – исправилась она. – У вас пока нет детей, Джуд мне вчера сказал, что пока нет. Но вы можете представить себе, если бы они были…

– Я знаю, что кромешники совсем не так относятся к своим детям, как люди, – отозвалась Фотина. – Я знаю множество примеров. Для большинства кромешниц и кромешников брак с людьми и рождение ребенка в этом браке – вынужденная мера, когда они хотят задержаться подольше в нашем мире, это своеобразный выкуп. Необходимая уступка.

– У меня трое детей! Не один, а трое. Я собиралась вернуться. Я просто не смогла. Если после того, как начнешь жить в мире людей, ты возвращаешься к своим и остаешься там на три дня, обратной дороги уже нет. Разве что вот такие мимолетные появления. – Грейс взглянула на часы. – А толку от них… Я нечаянно задержалась там дольше, чем на три дня. Я не хотела. Меня задержали. Наверное, я не дождусь сегодня Джуда. Не могли бы вы передать ему письмо?

Она протянула Фотине запечатанный конверт.

– Да, конечно. – Фотина приняла письмо и инстинктивно прижала к сердцу. – Вы написали там о том же, что сказали мне?

– Нет, – ответила Грейс, поднимаясь. – Если вы сочтете нужным, вы объясните Джуду, что я не так сильно виновата перед ним. Я не хотела. И я не думала, что он так вырос за это время… В письме говорится о Мишель. Надо, чтобы он разыскал ее. Она несчастна.

Заторопившись, Грейс ушла. Растерявшись, Фотина не спросила у свекрови, как же все-таки с ней связаться, и до самого прихода Джуда казнила себя за это. Мать с Джудом разошлись всего минут на пятнадцать.

– Привет, – поздоровался Джуд и тут же почувствовал неладное. – Что-то случилось?

Фотина, помотав головой, вручила ему конверт.

– Здесь была твоя мама, – сказала она. – Письмо. Там про Мишель. Я тебе потом расскажу, что она говорила.

Джуд принял конверт и взвесил его в руке.

– Зачем она приходила?

– Джуд…

– Нет, Фотина, зачем она приходила? Почему без меня?

У него были больные глаза. Фотина обняла его, отчаянно пытаясь дотянуться до той глубины, где гнездилась эта боль, – и понимая, что ничего пока у нее не выходит.

– Она давно ушла из мира людей и не может задерживаться здесь надолго, а ты пришел с работы поздно.

– И она чувствовала, что меня нет дома. Кромешницы умеют чувствовать своих. Она не хотела меня больше видеть, а пришла, чтобы привлечь тебя на свою сторону, Фотина.

– Нет никаких сторон, Джуд! – вспыхнула она. – Все хотят помочь твоей сестре.

– Да, – согласился он, прошествовал к дивану и распечатал письмо.

Фотина слишком хорошо знала такие «да» в исполнении Джуда. С возгласом досады она скрылась на кухне.

Он позвал ее минуты через две. Когда Фотина вошла в комнату, голова Джуда лежала на спинке дивана, он закрыл глаза, сжимая письмо в руке, и вид у него был усталый.

– Мишель в России, – сказал он. – Сообщила ее бабушка. По отцу которая. Надо туда ехать.

– Ты хочешь поехать один? Или со мной вместе?

– Конечно, я хочу поехать вместе с тобой, если ты согласишься.

Фотина села рядом и боднула его свободную руку, подстраиваясь под нее.

– Я с тобой.

Глава 5

Стоило Яну с Элей приняться за бутерброды, как раздался пронзительный звон, и снова, и снова.

– Что это? – сказала, нахмурившись, Эля.

– Домофон. Погоди…

Ян снял трубку, скромно прятавшуюся в уголке близ входной двери.

– Да? …Блин.

Он нажал на кнопку, впуская нежданных визитеров в подъезд.

– Это что такое ночью?

– Это кто. Мои родители.

– Твои! – Эля вскочила.

– Закрой глаза, – скомандовал Ян, поспешно стягивая пижамную кофту. – И, если есть такая опция, может, немного притушишь собственный блеск, а не то…

– А не то что? – пискнула Эля, зажмурившись. – Ты ж полукровка! Кромешники иллюзии насквозь видят!

Вместо ответа Ян издал досадливый рык. К моменту, когда позвонили в дверь, на нем уже были мятая футболка и концертные брюки.