Четыре грани мира

– Понимаешь, мы очень сильно поссорились. Поэтому он зол.

Малышка надула губы и не желала больше объяснять своё мнение, немного обижаясь на то, что Хельга не видит очевидного для нее факта.

В замке Хельга передала девочку в руки одной из горничных:

– Дигги, ты можешь помогать делать что-нибудь в замке, если хочешь. Я пока буду занята, а когда освобожусь, постараюсь к тебе заглянуть. Договорились?

– Хорошо.

Малышка защебетала что-то горничной, расспрашивая ее о том, чем можно заняться в замке, а Хельга присела за стол и стала ждать Ронга. Ей не хотелось верить в то, что ненависть осталась единственным чувством, оставшимся в его сердце. Принцесса перебирала воспоминания, опустив голову и рисуя пальцем на столе завитушки. Задумавшись, она не заметила входящего Ронга, и услышала шаги только тогда, когда он подошел совсем близко.

– Принцесса?

– Присядь, Ронг, разговор будет нелегким. Будешь вино?

– Нет.

– Скажи мне, откуда столько ненависти в твоих глазах?

– Ты знаешь.

– Нет. Но хочу знать.

– Не притворяйся! Я вытащил тебя отсюда, я спас тебя, рискуя жизнью, и чем отплатила ты мне за это?

– Разве я должна была тебе платить? Платить должен тот, кто заказывал спасение.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказала.

– Ты считаешь я предатель?

– Нет, иначе тебя уже не было бы в живых. Я хотела сказать, что моё спасение было твоей идеей. Значит, судя по твоим словам, ты сам должен рассчитаться с собой, а не требовать плату с меня. Но это все слова, Ронг. А я хочу поговорить о деле. Ты знаешь, что похороны Ливии пробудили во мне память. И я прекрасно помню наши с тобой отношения. Я считала тебя своим братом, а ты рассчитывал на большее. Разве моя вина в этом? Разве заслуживаю я ту ненависть и злобу, которую ты растишь в своём сердце?

– Мне больно, Хельга. Очень больно.

– Я знаю, Ронг, но эту боль создаешь ты сам. Ты не хочешь отпустить её, надеясь вызвать этой болью чувство вины у меня.

– Может быть. Ты умная и сильная, Хельга. Ты Аури.

– Да, может именно поэтому я не буду чувствовать своей вины сколько бы боли и ненависти ты не создавал. Для Аури гораздо важнее общая гармония мира, достигаемая через гармонию Аури, чем амбиции отдельно взятой личности.

– О, я когда-то это слышал!

– Но не запомнил.

– Что ты хочешь от меня, Хельга?

– Ничего, кроме гармонии. Пойми себя. Пойми жизнь. Пойми мир.

– Как?

– Ты воин, Ронг. Твоя жизнь – жизнь защитника. Твой мир – война. Подумай об этом.

Ронг молча сидел, глядя куда-то в одну точку. Затем посмотрел в глаза Хельге.

–Ты хочешь отослать меня подальше?

– Нет, Ронг. Я хочу возложить на твои плечи охрану замка и патрулирование рассветных вод. Но я не могу это сделать, пока не буду уверена в том, что ты распрощался с ненавистью и обрел гармонию.

– В таком случае я пока не готов, Принцесса.

– Прости, что мне пришлось прибегнуть к твоей помощи. Насколько мне известно, тунемы пока спокойны?

– Да, действие морока ослаблено после похорон Аури, к тому же все ходы тунемов к замку закрыты.

–Тогда я отпускаю тебя, можешь подумать о моём предложении, а позже поставить меня в известность. Туманной дороги, Ронг.

– Всех благ, Принцесса.

Ронг поклонился и ушел, оставив Хельгу одну.

Принцесса задумалась. Насколько проще складывались бы отношения, если бы можно было позволить заглянуть другому в свою душу, открыть её, словно книгу. А не доказывать правоту своих слов и мыслей, когда тебе не верят.

Хельга поднялась и вышла на пирс, остановилась у подножья гор и долго вглядывалась в переливающуюся на солнце поверхность воды. Именно здесь, на самой прекрасной стороне рассвета, появились враги. Враги… никто точно не знал, из каких миров они являлись сюда. В древние времена жители знали лишь четыре мира, окружавшие Замок, но Аури, обладая памятью вечности, знали и то, что их миры не единственные. Существовали входы в так называемые трепещущие миры, те, которые находятся за границей их мира, но плотно соприкасаются в определенных местах. Эти места назвали трепетами, ибо воздух на границе соприкосновения постоянно изменялся, вибрировал и трепыхался, словно бабочка на ветру. Один из трепетов находился далеко в море, корабли обходили его стороной, но в случае шторма определить их точное местоположение было затруднительно и корабли, попавшие в него, навсегда исчезали. По странным и непонятным причинам у одного из внешних миров появился ключ к открытию трепетов и они решили этим воспользоваться, чтобы завоевать себе новые пространства. Первые нападения произошли давно, но были без затруднений уничтожены Аури, исполнившей песню Смерти. И вот новая попытка. Возможно, они не посмеют явиться сюда еще раз, но нужно быть готовыми ко всему. Если бы Ронг смог, если бы согласился.

Хельга стояла, думая обо всём об этом, слушая плеск волн, набегающих на камни прибрежных скал. Шуршание песка сзади заставило её оглянуться.

– Ты задумалась о чем-то?

– Да, Шинно, задумалась. О войне. Я думала о патрулировании прибрежных вод.

– А мне показалось, что ты хочешь начать войну против трепещущего мира.

– Аури никогда не нападают, Шинно. Мы только защищаемся.

– Но на этот раз они добрались до тунемов, что будет дальше?

– Не знаю. Я очень устала, Шинно. Пойдем обратно.

Хельга оперлась на его руку и продолжила:

– Аури отсутствовали в замке довольно долго, это изменило очень многое. Понимаешь, это как корабль без капитана. Наши миры несло по волнам и никто не видел что происходит. На Аури возложена обязанность чувствовать всё, что происходит на границе Замка Рассвета и Заката, и вовремя корректировать ситуацию, направлять движение мира в сторону гармонии.

– Я буду защищать тебя, Принцесса, ведь ты всё, что у нас осталось.

– Спасибо, но я не всё. Есть еще кое-кто.