Красная кнопка

– Че, вот прям такой простой владелец юридической фирмы в заштатном городке смог договориться, чтобы сын попал на контракт, да ещё и в спецназ? – недоверчиво переспросил Кузин.

– Так спецназ меня сам с руками оторвал, – усмехнулся Макс.

– Ну, это – то да, ты ж у нас вон какой молодец, раскидал всех с утра на рукопашке. А теперь из-за тебя, мы как два дятла должны всю ночь в карауле сидеть без смены. Нужно же проявлять уважение к старшим товарищам, хоть немного поддаваться, а не лупить их как котят несмышленых.

– Сам зачем впрягся? – спросил Максим.

– Тебя, дурака пожалел, ты же их вон как разозлил, побоялся, что они из тебя отбивную сделают, будешь в лазарете лежать, а мне без тебя скучно.

– Нашел клоуна, – беззлобно отозвался Максим.

– Вот, давай, весели теперь меня рассказами, а то усну и все, накроется наш дозор, старики потом жизни не дадут.

– Ты от моих рассказов ещё быстрее засыпаешь, – привалившись к скале, произнес Макс.

– Так ты веселее рассказывай, с позитивом, а ты как драму расписываешь, – не остался в долгу Кузя. Рассказал бы, где так научился один против целой толпы драться, явно не у себя в спортзале.

Людмила Валерьевна, учитель начальных классов сделала свой второй набор. Учителем пошла работать сразу после института, опыта было маловато, но справилась, и ко второму своему набору подходила уже вполне заматеревшим педагогом, по крайней мере, она так думала.

Классная жизнь протекала мирно, до поры до времени, пока детей не стали заставлять дежурить по классу. Дежурство состояло из простых вещей: полить цветы, чисто вытереть с доски и поставить стулья на парты. И тут учитель совершила роковую ошибку, а именно: распределила детей на дежурство по списку. В списке класса последним был Ящеров, оно и понятно, Я – последняя буква в алфавите, но перед ним в этом списке была фамилия не чья-то на Ш, Ц, Ю, нет перед ним была фамилия на Ф, Фролова.

В принципе Макс решил ее игнорировать, молча помыл доску сверху, понятно, что она со своим ростом туда не достанет, полил цветы на шкафу и благополучно хотел составить стулья на первом ряду, чтобы быстрее свалить домой.

Фролова все ещё пыхтела у доски, как в класс ввалились четыре четвероклассника. Высокие ростом, модно одетые, с хулиганскими улыбочками на лицах. Пришли они явно не для того, чтобы помогать дежурить.

– Чё, малышня, чистоту наводите, – начал один из пацанов, – ну трите, трите, золушки.

Макс решил их игнорировать, таким только повод дай, пристанут, потом не отвяжешься, по каждой мелочи цеплять будут. Молча, продолжал составлять стулья, надеясь, что Фролова проявит благоразумие и последует его примеру, промолчит. Надеялся он зря, когда на небесах раздавали благоразумие, Фролова стояла в другой очереди.

– Золушка за принца замуж вышла, а крысы так крысами и остались, – заявила оппонентам.

– Чего? – протянул самый высокий мальчишка, – малявка, ты кого крысами обозвала? Щас мы тебе покажем крыс.

Один из мальчишек схватил мел и принялся им чиркать на доске, где Элька только что помыла.

Та такой наглости стерпеть не могла, и, размахнувшись, заехала меловой тряпкой, которой мыла доску прямо мальчишке по уху, тот развернулся, намереваясь девчонку оттолкнуть.

Макс всегда отличался отменной реакцией, поэтому лихо переместился от парт к доске, задвигая Эльку себе за спину. Толчок от мальчишки был ощутимым, но сдвинуть с места Максима не смог.

– Первак, ты берега попутал? – ухмыльнулся мальчишка, – на грубость нарываешься.

– Девочек бить нельзя, – спокойно констатировал Максим.

– Борзый что ли?

– Я не борзый, я Ящеров, – все также спокойно произнес Макс.

– Ну, держись, Ящеров, – произнес, замахиваясь, мальчишка.

Максим удара дожидаться не стал, поставил блок и сам нанес удар ногой в коленную чашечку. Мальчишка взвыл от боли. Друзья его думать долго не стали, и набросились на Макса. Понятно, что выстоять одному против четверых ему явно бы не удалось, но падать на пол и закрываться от ударов он бы никогда не стал, поэтому удары терпел, старался уворачиваться, чтобы не попало по лицу и сам молотил соперников, стараясь выбирать наиболее болезненные места.

Рукав рубашки был порван, кровила губа, саднили кулаки, болело ребро, но Макс старался держаться на ногах.

В классе раздался жуткий визг, и на одного из четвероклассников сзади налетел маленький рыжий ураганчик, повиснув на спине и молотя кулаками по голове.

Мальчишка такого не ожидал и тоже завопил, неудивительно, перестав его молотить, Элька вцепилась ему в волосы, вырвав клок. Он ее сбросил со спины, и Элька кубарем скатилась на пол, закричав ещё сильнее.

Их крик услышали, потому что в класс заглянул ещё один мальчишка и закричал:

– Шухер, пацаны.

Четвероклассники сорвались и быстро выбежали из кабинета. В разгромленном классе остались только Максим, сидящий у стены, на которой висела исчирканная доска и Элька, скулящая на полу. В класс первой ворвалась учительница третьего «В» класса, они учились во вторую смену и вопли из их кабинета мешали ей вести урок. Оглядела класс, который напоминал поле после Куликовской битвы, и принялась звонить Людмиле Валерьевне.

Их отправили к директору, туда же вызвали родителей, полюбоваться на их чад. Людмила Валерьевна сокрушалась по поводу разбитых цветочных горшков и испорченной мебели.

Павел Ящеров слушать эти стенания не стал, сразу сказал, что мебель заменит. Осмотрел сына, кивнул чему-то одному ему понятному. И коротко сказал всем:

– Если это все, то сына я забираю.

– Но как же? – запричитала завуч, – ваш сын побил девочку, у нее вон ссадины на коленке.

Павел одарил тётку – завуча таким взглядом, что она сразу замолчала.

– Мой сын избить девочку не мог, запомните это хорошенько, и в следующий раз учитель пусть тщательнее составляет список дежурства, по психологической совместимости так сказать, – кивнул директору и вышел вместе с Максом из кабинета.

На крыльце остановился, похлопал себя по карманам, пытаясь что – то отыскать.

– Пап, ты ж не куришь, – тихо произнес Макс.

– О чем очень сожалею, – вздохнул Павел, – ладно, поехали, мама сегодня дежурит, совместим приятное с полезным, проверим насколько сильные повреждения, и маме поведаем о твоих подвигах.

– Пап, – заныл Максим, – мне не так уж и больно, может, не будем маму расстраивать.

– У тебя губа разбита и костяшки разодраны, а мама у нас врач, соврать, что упал, не получится, тем более, что обманывать родителей нехорошо.

– Ладно, – опустил голову Максим.

– Хочется процитировать известный советский фильм, – поджав губы, произнесла Мария Игоревна, – сынок, драться нужно только за правое дело.

– За правое, мам, за правое.

– Ну, и сколько их было? – поворачивая его лицо за подбородок из стороны в сторону, чтобы лучше рассмотреть разбитую губу, спросила мама.

– Мам, – мотнув головой, чтобы освободиться от ее руки произнес Макс, – это не важно.

Мария Игоревна красноречиво посмотрела на сына.

– Четверо, – пробурчал Макс, опуская голову.