Душа января

Я не помню, чем закончились мои размышления, я заснул. Утром я проснулся с ощущением глубокого похмелья, хотя ничего не пил накануне.

Жена спала, я приготовил на завтрак бутерброд с маслом и стакан крепкого черного чая с сахаром. Меня бесило то, что моя жена постоянно заботливо пичкала меня здоровыми завтраками. Каша, блинчики… Старалась, а меня это бесило, я тупо любил ломоть черного хлеба с маслом и, может, кусок колбасы на завтрак. И когда в выходные она позволяла себе поспать подольше, я вставал и с аппетитом ел то, что мне надо. А так… она обычно просыпалась раньше меня и готовила эти здоровые вкусные завтраки, которые я люто ненавидел. Но никогда от них не отказывался – как же можно отказаться от еще одного повода для раздражения по отношению к ней?

Я съел свой хлеб с маслом, одел джинсы с ветровкой и… пошел на городскую барахолку, блошиный рынок. Просто побродить, посмотреть на старые вещи, купить пару предметов отчаянного барахла, которое моя жена потом определенно выкинет втайне от меня. Старые алюминиевые подстаканники, древние как кости динозавра радиоприемники, тем не менее исправно работающие, тарелки советские, из которых даже есть особенно приятно – они хранили таинство спокойного уюта и забытого благоденствия. В общем, я пошел на барахолку.

И когда я, меланхолично бормоча какой-то навязчивый мотивчик, вышел из дому во двор, то понял – настоящие мои страдания еще только впереди. Увиденное оглушило и парализовало мой разум до такой степени, что я по инерции продолжил свое движение, не останавливаясь, вышел на улицу и остановился только в середине следующего квартала. «Боже, – подумал я, – только не это. И только не сейчас!».

Причиной такой разрушительной реакции была следующая картина – по соседскому двору задорно бегала здоровая черная псина, то ли питбуль, то ли стаф, я не знаток тонкостей собачьих пород… Но я точно понимал – моей относительно спокойной жизни пришел полный конец. Сосед завел собаку, и не просто собаку, а именно такую собаку, которая рано или поздно убьет мою кошку. Я упоминал, что начал слегка недолюбливать собак, и даже с опаской их сторониться, но вот именно этих… Этих я боялся до паники! Ужас, смешанный с отвращением, пронизывал меня до слабости в ногах, когда я смотрел на их бессмысленные абсолютно мертвые глаза и морды, напоминающие маски африканских злых духов.

Причина подобной фобии лежала своими корнями глубоко в прошлом, в середине девяностых годов, когда один мой приятель, веселый и компанейский парень, за бешеные деньги приобрел подобное животное, редкость, новинку, предмет зависти и любопытства. Мы часто ходили друг другу в гости, много общались, и я тоже, не скрою, испытывал восторг перед таким удивительным «предметом роскоши», каким являлась эта заморская псина. Почему я назвал собаку «предметом роскоши»? А потому, что это совершенно точное обозначение того, чем являлся этот здоровый дурной пес для меня, всей нашей компании и собственного хозяина. Крутая тачка под задницей, тощие двухметровые девки вокруг, что там еще было круто? И ну да… такие вот дорогущие псины на поводке… А еще лучше без поводка.

Скоро мой восторг улетучился полностью. А произошло это потому, что однажды вечерком я пришел к приятелю в гости на пиво и увидел… как «предмет роскоши» ужинает живыми щенками, которых со смехом кидали ему МОИ ХОРОШИЕ ДРУЗЬЯ, чтоб он догнал, разорвал и СОЖРАЛ несчастных.

Я не собираюсь в подробностях описывать данную сцену и драть нервишки кровавыми деталями, это не относится к делу. Меня тогда не заметили в пылу кровавой забавы, я просто повернулся и ушел. Мы выросли вместе, и объединяло нас мало что, кроме общего веселого времяпровождения. Да, конечно, после этого я ни с кем из них не общался. Пса этого через некоторое время сильно разодрали на собачьих боях, куда его выставлял «заботливый» хозяин, он заболел и мучительно издох.

В общем, кроме глубочайшего отвращения к данному типу псов, я не должен был получить ничего. Но, не все было так просто. Долгое время после этого инцидента меня глодала мучительная червоточина в душе. Красавец! Я гордо удалился, развернулся и не стал участвовать в кровавом развлечении!!! Молодец!

Но почему же я не помешал, не попытался убедить их в том, что они поступают жестоко и отвратительно?! Если бы они не послушались, я бы запросто отобрал у них силой мешок с живыми щенками! Почему, почему я этого не сделал? Ведь это были не посторонние парни, а старые приятели, и, скорее всего, они бы уступили моему натиску, не драться же они стали бы со мной, в самом-то деле? Нет, конечно. Высмеяли бы обидно, мы бы поссорились, ну, может, поорали друг на друга полчасика. Но я ничего не предпринял, я просто удалился… Не сделав и попытки вступить с ними в беседу. Я даже не попытался что-то объяснить и, может быть, что-то поправить в их мозгах. Вероятно, мне бы удалось спасти не только тех несчастных щенков, но и самого пса, которого не потащили бы биться насмерть с другими такими же зверюгами. Не исключено, что я бы помог в чем-то и самим этим парням, притормозив в той точке, где «свернувшую не туда» душу и психику еще можно направить верной дорогой. Они же не были ни жестокими садистами, ни моральными уродами, просто… эмоционально неразвитые, не совсем понимающие, что такое хорошо, что такое плохо, молодые люди…

Скорее всего, сейчас я не сомневаюсь в этом, у любого из них эта сцена с щенками вызывала неприятие, но каждый боялся показаться «бабой» перед дружками. И если бы я вмешался – они бы все почувствовали глубокое облегчение, свалили бы на меня вину за сорванный ужин милейшей собачки, покричали бы, обложили бы меня унизительными насмешками, да и мирно бы разошлись пить пиво.

Почему же я ничего не сделал в тот момент? Наверное, ярко сыграла моя внутренняя сущность, предпочитающая отстраниться от гадости, нежели эту гадость исправлять тем или иным способом. Я осуждаю и молча отхожу в сторону. Затем долго и мучительно рефлексирую, размышляя о том, как должно было поступить, но в следующий раз поступаю точно так же! Как будто этот душевный мазохизм является моей основой – постоянно делать не то и не так, чтоб за тем иметь возможность долго ковыряться в душевных ранах, изводить себя чувством вины и запоздалым раскаянием…

А может, просто-напросто, та ситуация не преисполнила чашу моего терпения, когда ты тупо хватаешь дубину в руки и идешь крошить все вокруг, невзирая на последствия. Я малодушно отвернулся и с содроганием ушел.

И вот с тех самых пор даже вид этих собак вызывал во мне чувство слабости, подавленности, унизительного страха. А эта заведенная соседом псина была даже такого же цвета – черная с маленьким белым пятном на груди в виде звездочки. Прямо-таки призрак из прошлого.

На фоне всех испытываемых мною последнее время нервных перегрузок и жесточайшего уныния это событие ударило меня с такой силой, что я потерял свою способность мыслить длинными логическими цепочками и только какие-то ужасные картины уродливыми пятнами всплывали в мозгу. Я буквально видел свою кошку в пасти этой твари… Я уже чувствовал те сокрушительные отчаяние и боль, что испытаю, потеряв последнее живое существо, которое люблю и которое столько времени являлось для меня якорем на этом свете, единственной живой зацепочкой в жизни, единственной радостью и спасением. Для меня это было даже не борьбой за кошку, это было борьбой за собственное существование!!! Я прекрасно понимал, в какую пучину черного безумия я опущусь, случись что…

Я не знал, что делать… Кошку нельзя удержать в четырех стенах, кошку нельзя запереть в клетке. Даже если устроить дома все предосторожности, рано или поздно произойдет какой-то сбой, который закончится трагически. Дворик моего соседа кошка воспринимала как свою вотчину и постоянно там валялась на солнышке, как у себя дома…

Боже мой!!!

Стукнула под дых меня следующая простая мысль!!! Что же я, идиот, делаю??? Куда я поперся, уже, может, прямо сейчас, а не в отдаленном будущем, моя жена, проснувшись, откроет дверь, кошка выскочит наружу и все будет кончено.

Я бежал домой с такой скоростью, с которой не бегал, наверное, с детства.

Соседа не было, собаки тоже не было, дверь в доме была благополучно закрыта.

Наверное, если бы у меня была судьба умереть от сердечного приступа, это могло бы случиться именно в ту минуту. Я сел прямо на порог, выкурил сигареты три подряд и решил убить эту собаку.

У меня нет времени на какие-то меры, я бессилен сделать что-либо иное – по закону мой сосед имеет такое же право заводить эту псину, как и я свою кошку. Нет таких законов, запрещающих держать крупных собак в своих домах и дворах. Нет никаких законов, защищающих меня в эту минуту, значит, я впервые должен реально и физически защищаться сам.

* * *

Начались дни какого-то исступленного фундаментального ада, которые совершенно отвлекли меня от размышлений о своей убогой жизненной ситуации. Кошка была заперта в задней комнате, где отчаянно орала и пыталась вырваться на волю. Я уже нашел во всезнающих сетях интернета все необходимые способы убийства соседского животного. Но я постоянно находил какие-то поводы не привести свое решение к развязке, оттягивая его и понимая одновременно, что времени на отсрочки уже не оставалось. Жена смотрела на меня полными ужаса глазами, закономерно думая, что я окончательно свихнулся и неизвестно зачем запер в комнате орущую кошку.

Я понимал, что мой грядущий поступок бескрайне отвратителен. Я прекрасно понимал, что ни эта новая соседская собака, ни та, жравшая щенков и издохшая от ран, полученных на ринге – ни в чем не виноваты! И те растерзанные щенки, и тот зловещий пес – в совершенно равной степени жертвы человеческой жестокости, человеческих дурных амбиций и бездумного бессердечия. Но как поступить мне – пожалеть безразличную мне чужую собаку или подвергать смертельной опасности собственную любимую кошку? Это была тяжелейшая душевная дилемма, которую мне когда-либо приходилось вот так конкретно решать. Убить ли чужого, тебе не нужного, чтобы спасти своего любимого? И не в момент, когда этот чужой и ненужный летит в атаку, а вот так превентивно и расчетливо? Решение мое было определенным: конечно, я буду спасать того, кто дорог… Но мне так сильно не хотелось делать ту вещь, которая составляла суть данного спасения!

Видимо, эти терзания настолько отражались на моем перекошенном лице, что моя жена не выдержала и вдруг подошла, села напротив, подперла кулаком подбородок и твердым, чуть осипшим голосом сказала:

– Я знаю, что ты собираешься сделать! Ты хочешь отравить нового соседского пса. Не делай этого ни в коем случае!

Я с удивлением посмотрел на нее, потому что не делился с ней ни мыслями, ни решениями, как, впрочем, и по любому другому поводу.

Она сказала еще громче и еще уверенней:

– Если ты заплатишь такой ценой за жизнь своей кошки, ты все равно ее потеряешь тем или иным способом! Это факт, в который я непреложно верю! Молчи и не перебивай меня! Мне плевать на собаку, мне плевать на твою кошку, но совершив то, что ты хочешь совершить – ты добьешься только чего-то еще более плохого. Ты окончательно сломаешь себя и разрушишь нашу и без того покосившуюся жизнь. Я не позволю тебе сделать эту ошибку. Если хочешь, мы немедленно переедем на съемную квартиру, продадим дом и купим новый, я согласна на любые безумные вещи, чтобы помочь тебе… И себе. Я готова на всё!!! Только не трогай эту проклятую собаку…

Она посмотрела на меня прямо, ясно и с такой леденящей кости внутренней энергией, которой я никогда не замечал в ней и не ожидал от неё…

Сказать, что я был ошеломлен, это не сказать ничего. Я был… парализован не меньше, чем когда увидел пса в соседском дворе. Ничего себе… Никогда и ни от кого я не слышал, что пойдут на всё, чтобы мне помочь. Она все прекрасно понимала, не высмеивала меня, пришла на помощь в самую главную минуту и помогла мне принять одно из важнейших решений, которое я никак не мог принять в одиночку. Наши отношения что-то значили для нее, и я, видимо, что-то значил, и это было для меня… откровением.

Я что-то пробормотал, похлопал ее по колену и увидел, что во двор вышел сосед с дымящейся кружкой кофе, а за ним выскочил пес.

Я встал и пошел.

Поприветствовал, спросил что-то незначительное и, как бы вскользь, поинтересовался – что это за псина у него появилась такая… большая… такая… страшная. Сосед улыбнулся и объяснил. Что псина не его, и никакая она не страшная, хотя действительно большая. Это собака его десятилетнего племянника, он тяжело и давно болеет, собака – его единственная радость и единственный друг. Племяшку родители повезли куда-то на лечение, вот и взял псину погостить. А завтра вечером благополучно отвозит ее обратно. Потом сосед, сквозь шум в моей окончательно поплывшей голове, рассказал, что эта неделя была сущим адом для него, он постоянно психовал, что псина может сбежать на поиски своего хозяина-пацана и пропадет, а малец просто не переживет такого варианта. А еще он понял, что никогда не заведет себе собаку – все-таки столько хлопот, выгуливать надо, ботинки его новые разгрызла, на ковер столько луж наделала, что его выбрасывать только… Так что – ни за что! Никаких собак. Если заведет кого, то только кошку… А еще лучше – хомячка.

Я не думаю, что к сказанному выше стоит что-либо добавлять, та буря эмоций, которую я испытал, вообще трудно передается словами… Я чуть не грохнул собаку маленького больного мальчика, находящегося на лечении… А ведь ситуация не стоила выеденного яйца. МНЕ СТОИЛО ВСЕГО ЛИШЬ СРАЗУ ПОДОЙТИ К СОСЕДУ И ПОГОВОРИТЬ!!!

ПОГОВОРИТЬ – и столько ужасных моментов не произошло бы. Вот она, моя проклятая сущность! Добрая половина моих внутренних раздраев от того, что когда надо просто поговорить с человеком и разрешить возникшие проблемы, я молчу, замыкаюсь в себе и накручиваю какие-то чудовищные лабиринты событий и последствий… Проживаю внутри себя драмы, когда можно просто – ВЗЯТЬ и ПОГОВОРИТЬ.

Сосед с явным удовольствием допивал кофе, соседская псина, добродушно скалясь, задрала ногу на колесо его машины, моя жена стояла в доме у окна и вся светилась радостью, как будто бы точь-в-точь и дословно слышала весь только что произошедший разговор…

И казалось, полмира улыбалось мне в эту минуту… И была в этом какая-то высшая, неземная и так долго разыскиваемая мной – БЕЗУСЛОВНОСТЬ.

Несовместимость

И как только на мгновение моя жизнь озарилась хоть каким-то светом, оказалось, что возник он только для того, чтобы я смог увидеть, какая долгая и беспросветная тьма ожидает меня впереди…

Будто бы в темном туннеле, после бесконечных попыток зажечь отсыревшие спички, вдруг вспыхивает одна, последняя. Ты с тревогой всматриваешься вдаль и видишь – идти еще очень долго… И огонек гаснет. Снова оставляя тебя во мраке и уже без всякой надежды, даже… на последнюю спичку, на секундный огонек.

Буквально на следующий день мы поссорились с женой. Причем на этот раз все было совершенно не похоже на наши прошлые сцепки, которые заканчивались угрюмым примирением и затяжным тяжелым молчанием, приводящим к усталой стабильности. Мы поссорились по-настоящему!

Конфликт начался практически на пустом месте. После инцидента с соседской собакой наши отношения с женой существенно потеплели, и мы оба находились в приподнятом настроении и какой-то беспечной кокетливой веселости. Жена появилась дома в обед в приподнятом настроении, ярко подкрашенная, в нарядном зеленом платье, которое не надевала давным-давно.

Мы обедали, обменивались какими-то словами, а потом она сказала:

– Слушай, ты же сегодня выходной? Сделай небольшую услугу, хорошо?

– Конечно, – ответил я – А что нужно?

– Да ничего особенного, сходи в зоомагазин, купи морскую свинку, главное, вот точно такую как эта, – она показала фотографию на телефоне, – их там полно, я звонила в магазин.

Я крайне удивился.

– Я схожу, нет вопросов… Только зачем тебе морская свинка???