Баллада о горизонте

Тревожный сложился вечерок… Раздели всех буржуев, отобрали кофты, куртки, прочие нужные тряпки, нужен был запас теплой шмотки для пострадавших.

Страшным, очень страшным вспоминается мне один момент. До сих пор эта яркая картинка иногда приходит ко мне во сне. Перед выходом «в открытый космос», то есть из приюта в беснующийся шторм, каждый из ребят по очереди, не сговариваясь, подходил ко мне, типа пожать руку, хлопнуть по плечу, чмокнуть в щечку «на прощанье», и тайком засовывал мне в карман куртки свой паспорт… Просто так. На всякий случай…

Ребята по одному переступали порог, и воющая ледяная темнота проглатывала их сжавшиеся фигурки. Как только за последним закрылась дверь, шквальным ударом ветра повалило опору и во всем здании погас свет, «Приют-11» погрузился в абсолютный непроницаемый мрак!!! Мистическое такое символическое действо… Хиса, пожилой, очень сдержанный человек позвал меня в свою комнату… На связь наши смогли выйти один раз, но мы почти ничего не разобрали из их слов… Только вой ветра и шипение помех… На приюте тряслись стены и койки. Мы сидели с Хисой за его столом, молчали, вглядывались в раздираемую вспышками молний тьму за окном. Хозяин приюта налил по чуть-чуть спирта, чтоб не мучиться от холода и нервного напряжения. Эта ночь, без единого слова, несла в себе больше, чем можно выразить любыми словами. Под утро Хиса встал и велел мне будить все и вся на приюте, безжалостно пинками, любыми способами. И зажигать огни – чтоб наши ребята смогли найти дорогу на приют… Это было нечто! Буржуев без всяких церемоний вытряхивали из «гнездышек», объясняли, что надо делать. Все переполошились, забегали, в каждом окне горел либо фонарик, либо лампа, и мы ждали… Только бы они спустились!

Свет в окошках приюта указал нашим ребятам путь, и в пять утра они вошли в здание! Какая это была встреча!!! Они все обледеневшие, левая сторона лица у каждого – сплошной кусок льда, шатаются, губы немые отмороженные, двух слов связать не могут, мы обнимаемся, башкирцы бегут в буфет организовывать праздничный …завтрак. Хиса будит девочку-буфетчицу, командует извлекать все самые «шикарные» запасы. Когда мужики отогрелись, смогли рассказать, что было. Сильно штормило, они вышли под седло и начали давать световые сигналы. Японцы увидели и ответили ракетой. А дальше так и двигались потихоньку – наши периодически давали световые сигналы, а заблудшие самураи по ним спускались. Японцы зарылись в снег, типа помирать по-самурайски, с честью, вытащили уже ледорубы для харакири, а тут – свет и путь!

На спуске начали блудить. Темно, шторм, молнии не сверкали, а включались и светились, ослепляя, по несколько минут. Ребята рассказывали, что от статического электричества светились бороды, вокруг голов были нимбы, а путь они освещали себе поднятым вверх ледорубом, который сиял холодным электрическим синим огнем, как какой-нибудь магический жезл… Спасло то, что Колек Фирсанов взял азимут, когда выходили, а потом они увидели огни в окнах приюта…

Гид, который вел злополучных японцев, вышел часов в десять утра.

У мужика побило и обожгло глаза, он полуслепой, один, на ощупь шел по корыту, это такая мощная зона разломов на Эльбрусе. Его увидели с крыши немцы и побежали к нам, что-то лопоча по-своему и тыча пальцами в сторону человечка далеко на льду. Мужики мгновенно подорвались и привели его на приют. Часов в одиннадцать подъехали спасатели и забрали всех вниз… Оказалось, у них антенну оторвало. Только утром восстановили связь.

А самым интересным в этой истории было вот что. Когда на приюте разворачивалась вся эта драма с самураями, их же японские товарищи, как ни в чем не бывало, бегали по инструкторским комнатам, требовали горячей воды и возмущались, почему нет электричества. В происходящем они не видели ничего особенного – ну загибаются, и что?

К чему я это все? Не хотелось бы дожить до тех времен, когда подобное отношение будет нормой и в наших рядах. Но, как говорят продвинутые аналитики, эпоха романтического альпинизма неизбежно подходит к концу…

Не уходи, эпоха!

Не уходи, пока живы одухотворенные тобой, воспитанные на убегающих в прошлое идеалах романтики, вечно идущие за горизонтом, не ожидающие ни наград, ни аплодисментов, ни даже понимания. Ты зажгла в наших душах огонь, который мы сбережем от всех ледяных штормов и, как величайшую драгоценность, передадим дальше. По эстафете поколений. От сердца к сердцу. От вершины – к вершине.

Ну ладно, лирическое отступление сделано, продолжаем!

А наутро…

ЗАСЛУЖЕННАЯ НАГРАДА

И неизвестно, чем был призван каждый,

Какая собирала нас судьба —

Мы родились, чтоб встретиться однажды, Собраться вместе и прийти сюда.

Вот уж точно поверишь в мистику… Над всем районом стояла ПРОСТО НЕОБЫКНОВЕННО ПРЕКРАСНАЯ ПОГОДА. Ни ветерка, ни облачка, воздух звенел, снег сверкал, а небо резало глаза нереальной космической синевой!

Уже с ночи в сторону Казбека с метеостанции потянулись караваны восходителей.

У форпостовцев необходимость в раннем подъеме отсутствовала. Наша стоянка располагалось довольно высоко, идти до Казбека отсюда не особо далеко, и мы хотели как следует отоспаться.

Но не тут-то было! Так как мы стояли в самом удобном месте и наше сооружение просто напрашивалось на возможность перекурить, весь народ отдыхал прямо возле наших палаток. И, надо сказать, очень шумно. Пили чай, танцевали, песни пели! Чирк выполз из палатки и с ужасом сообщил: «Их там тыщи, тыщи…».

Потоки восходителей продолжали идти и тогда, когда мы, наконец, повылазили из палаток.

Особенно насмешило, когда подошедший полковник Кореньков обратился к своей команде, показывая на нас: «Эй, давайте с местными сфотографируемся!».

Да уж… За все эти дни мы точно уже стали тут местными. Гнездо у нас здесь!

В тот день мы замечательно сделали Казбекский крест – Малую и Большую вершины горы Казбек, познакомились с командой грузинских ветеранов (младший 52 года – старший 72), чуть помогли Коренькову спустить своих юных защитников правопорядка с Казбека, а главное – ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ МЫ СМОГЛИ С КАЗБЕКА ХОТЬ ЧТО-ТО УВИДЕТЬ!

Это была настоящая награда!

Сколько раз поднимались – вид один. Полное отсутствие какого бы то ни было вида.

Но, наверно, за все наши муки боженька решил нас немного побаловать! Уж очень все это было символично…

Казбек – добрая гора, душевная… По крайней мере, к нам он относился очень мягко. А Эльбрус каких только штучек не вытворял с нами, как только не испытывал на прочность наши жалкие организмики, но, видно, не всерьез – игрался, как великан с мышонком. Если бы ненароком задавил, прослезился бы, наверно… Хотя мы, конечно же, себе льстим. Но всегда хочется верить в хорошее!

Недалеко от вершины Казбека стоит православный крест – его поднимала на гору команда легендарного Владимира Скрипака из Владикавказа.

Вспоминались уникальные кадры его видеосъемки – идет группа, в обычном туристском прикиде, несет большой деревянный крест… Непогода, снег метет, а с группой идут два батюшки в полном облачении! Представляете? Вот это мужики! Как их не убеждали переодеться, не согласились. Им нельзя – надо идти «по форме». Уже под вершиной надели пуховки поверх рясы – стоят, улыбаются, все в снегу, бороды обледеневшие, и рясы под пуховками…

Торчали мы на вершине долго, любовались всем Кавказом, когда еще такой шанс выдастся?

А еще пришла в голову околофилософская мысль – однако, как оно все в жизни возвращается. Как жизнь логична, а события в ней связаны невидимыми возвратными механизмами. Сначала грузины помогли нам, когда порвало палатку, предложив стол и кров, а потом судьба дала нам шанс немного поддержать их в трудную минуту.

И еще одна мысль. Мы с грузинскими альпинистами нынче иностранцы. Нас разделяет государственная граница, но в душах – ничто не разделяет. Советского Союза уже давно нет. Но что-то очень важное, хорошее, заложенное им, осталось. Сохранилась, несмотря ни на что, наша некая общность духа – ведь мы читали одни и те же книги, смотрели одни и те же фильмы, и сегодня многие из нас одинаково однозначно воспринимают добро и зло. Какая-то связь не разорвалась. По крайней мере – пока. И, наш общий бог, не дай этой связи разорваться никогда.

Мы стояли на вершине, немые и обалдевшие от восторга, смотрели на наш прекрасный и ослепительный Кавказ. А впереди грозно маячила громада Эльбруса. Он был виден отсюда, словно на ладони, и одновременно далек – как горизонт.

И дух захватывало от мыслей. Во-первых, нам до него, такого заоблачного и прекрасного… еще идти и идти… А во-вторых, я так четко представила – через некоторое время мы обязательно будем стоять вон там, на той далекой белой громаде, прыгать от радости, махать руками Казбеку: «Смотри, видишь нас?! Вот они мы, живые, здоровые, плачем от счастья и кричим тебе «ПРИВЕТ!».

И на минуту покажется, что как будто там, на Казбеке, стоят наши десять фигурок и машут руками нам в ответ…

Реальность ли это?

А может, сейчас картинка поплывет и исчезнет… И мы поймем, что на самом деле лежим на леднике в разорванной палатке и снег заметает последние следы нашего присутствия на этой земле…

ОТ БЕЛЫХ ЛЬДОВ К ЗЕЛЕНЫМ ТРАВАМ

Двигайся вперед и никого не слушай, пока ты молод.

Или наоборот: пока ты двигаешься вперед и никого не слушаешь – ты молод.

(Мысль, пришедшая на Майлийской полке)

И вот наступил долгожданный момент выхода на линейную часть маршрута.

Сходили на вершину Спартак Казбекский, перевал Мна и отправились на Майлийский ледник.

Майлийскую полку мы пробежали без проблем, ожидали худшего, но там ничего особенного не было. Двигались в связках, трещин немного, закрытый ледник, сверху висят тонны льда, но это не вызывало опасений. Эти карнизы могут еще 10 лет висеть, не обязательно им прямо сейчас нам на голову свалиться. Красотища, конечно, – не пересказать! Мы на головокружительной высоте, вокруг горные хребты, снежные вершины до самого горизонта, чистое небо над нами, сверкающий лед под ногами. Погода замечательная, видимость исключительная, связочкой идем, видами любуемся, шутками перекидываемся, одним словом – туристы.

Ледопад Майли после катастрофического удара Колки сильно изменился, его вздернуло вверх, мы вообще не нашли мест нашей прошлогодней ночевки.

Пересекли зону обвалов, этакая ноголомка – огромные куски льда, хаотично наваленные друг на друга. И вот мы вышли на перевал 50 лет СССР. Широкая, красивая седловина, записки не обнаружили, опечалились и решили ставить лагерь повыше, на склоне вершины Майли-хох. С завтрашнего утра начинался многодневный переход по хребту до горы Джимарай, через все горки, которые будут встречаться по пути.

На рассвете мы начинаем новый этап путешествия, где нас ждет только снег и лед, высота без спуска к зеленой травке, близкие звезды над головой, далеко внизу облака, закрывающие пространство до горизонта. И ни одной живой души не встретится нам по дороге. С одной стороны хребта – Грузия, с другой – Россия, а мы будем идти и идти по границе, совершенно одни в этом бесконечном царстве Высоты. Позади Казбек – впереди траверс, все хорошо, все идет по плану…

Последующие дни были похожи один на другой, они слились в памяти в какой-то безостановочный белый коридор. Мы вставали рано утром, ели, надевали снаряжение, собирали лагерь, и шли… лезли… поднимались… спускались… шли… лезли… Иногда что-то видели вокруг, чаще – нет. Потом выкапывали место под стоянку. Ели. Ночевали. А с утра повторялось то же самое. Казалось, мы тут уже навсегда. И до конца дней не увидим ничего, кроме этого бесконечного белого коридора… Но почему-то не было тревожно. Наоборот, мы пребывали в некоей безмятежности и умиротворении. Здесь нет никого, кроме нас, нам никто не сможет помешать или отвлечь. Здесь только мы и Горы. И если случится оплошать, нам некого винить, не перед кем стыдиться, некого звать на помощь. А если вдруг не повезет, только скальные склоны отзовутся слабым эхом и наша веселая история закончится тихо, достойно и бесследно. Ясное осознание этого придавало удивительное спокойствие и удивительные силы.