Зверь чуть повернул голову набок, прислушиваясь. Потом вдруг спрыгнул с груди парня – и пошел на меня. Незадачливый бандит тут же поднялся на ноги и, зажимая руку, побежал куда-то в посадки рядом с дорогой, бросив тоскливый взгляд на мотоцикл, стоявший слишком близко к оборотню.
Я отступала до тех пор, пока не споткнулась о железного коня – и неожиданно оказалась на земле…
Зверь приблизился вплотную ко мне, чуть оскалил клыки… но не зарычал.
– Яр, ты меня пугаешь, да что с тобой, очнись! Ну пожалуйста…
Мне пришло в голову, что я ведь ничего не знаю об оборотнях. Они встречались так редко, что считались скорее страшной сказкой…
Я ничего о них не знаю… а вдруг он больше не станет прежним?! И я его… потеряю?!
Меня словно окатило ледяной водой – в довершении к ливню.
– Яр, ты же мне обещал, – я готова была сказать, что угодно, только бы подействовало, – ты мне обещал привести меня в лес, помнишь? Ты должен сдержать слово!
Зверь смотрел мне в глаза, не двигаясь… и меня вдруг начало трясти. В памяти всплыли знакомые синие глаза, улыбка на лице – он улыбался всегда с такой теплотой… и он так обо мне заботился… а я тут о каком-то обещании толкую… да наплевать… только бы он снова стал прежним… наплевать на всё остальное…
– Яр! – зверь встрепенулся, услышав отчаяние и панику в моем голосе, – пожалуйста, вернись ко мне, ты мне очень нужен… я так хочу снова тебя увидеть… пожалуйста…
Всхлипнув, я зажмурилась – и крепко обняла зверя за шею, уткнувшись лицом в теплую шерсть.
Падали на землю капли дождя, меня колотила дрожь, но было уже все равно. Я плакала навзрыд – впервые за всё свое существование, и было очень больно где-то на уровне сердца.
Я не сразу почувствовала, что изменилось… но когда его руки крепко прижали меня к груди – разревелась еще сильнее, уже от облегчения.
– Вита, всё хорошо, не плачь, – Яр гладил меня по спутанным прядям, пытаясь согреть своим телом, но колотило нас обоих.
– Я испугалась, – наконец подняв на него глаза, выдавила я.
– Я тоже, – серьезно ответил оборотень, вспомнив, что спровоцировало обращение, – ты в порядке?
Я кивнула, и Яр встал на ноги, помогая мне подняться.
Мужчина окинул взглядом мотоцикл – и на его лице появилась злорадная усмешка:
– Ну что ж… теперь хотя бы у нас есть средство передвижения.
И протянул мне шлем, улыбнувшись при виде моего ошарашенного лица. Пока я приходила в себя – еще и надел на меня свой рюкзак – из которого испуганно выглядывал Заяц, благополучно переживший все передряги в надежном убежище.
– Но… я не умею… – попыталась отвертеться, но не вышло.
– Зато я умею, – «утешил» он, – а ты держись крепче за меня – и всё будет нормально. Не волнуйся.
И сел на мотоцикл, выжидающе глядя на меня.
– Хм… ну ладно, – осторожно согласилась я, – но если вдруг свалюсь – я тебе этого не прощу!
– Держись крепче, – повторил он, улыбнувшись в ответ.
Я мертвой хваткой обхватила Яра за талию, прижавшись к его спине.
***
Ну, если подумать… было в этом что-то особенное, определенно было. Даже для меня, привыкшей к лесной тишине.
…Летящая вдаль дорога, дикая песнь ветра, соло мотора – и заходящее солнце, брызгами небрежно разлитых на небосводе красок. Бешено билось сердце, перехватывало дыхание – и я всё сильнее прижималась к спине оборотня, разделяя с ним этот сумасшедший, безрассудный полет в неизвестность.
С чувством выполненного долга ушел дождь, забрав с собой вереницу спутниц-туч, о нем напоминал только мокрый асфальт – и промокшая насквозь одежда.
Начинало смеркаться, ветер с новой силой набросился на нас, отчего я задрожала еще сильнее. Сбавив скорость, Яр наконец остановился.
– Замерзла? – хотя мог бы и не спрашивать, мой вид и так был довольно красноречив – мокрая одежда, бледное лицо, и клацанье зубами от холода.
Мужчина огляделся – рядом живописно раскинулся небольшой лесок, приманивая путников гостеприимной тропкой, уходящей вглубь.
Решившись, Яр забросал мотоцикл ветками, снял с моих плеч рюкзак, и привычно взяв за руку, повел по тропинке.
– К-куда м-мы идем? – имея в виду – зачем, поинтересовалась я.
– Греться, – лаконично ответил мужчина.
Придирчиво оглядев встретившую нас полянку, он достал из рюкзака пару теплых одеял, и, усадив меня на землю, начал собирать ветки. Несколько минут спустя рядом с нами потрескивал уютный костерок, Яр подбрасывал в него новые веточки, помогая разгореться сильнее. Оборотень задумчиво смотрел в огонь, в глазах отражалось пламя… и я не могла даже предположить, о чем он размышляет.
Становилось теплее, но я все равно никак не могла согреться.
– Вита, иди сюда, – наконец не выдержал мужчина моего устрашающего клацанья зубами. Он повернулся ко мне, окинул взглядом мое посиневшее от холода лицо – и протянул мне руку. Почему-то мне показалось, что этот жест значил намного больше, чем обычная дружеская поддержка.
Было невероятно тяжело заставить себя встать, я с трудом поднялась на ноги и коснулась его ладони. Яр мягко притянул меня к себе, усадив чуть ближе к пламени костра, и запахнул одеяло, укутывая нас обоих…
И стало так тепло и уютно, так спокойно… непривычно… чудесно…
Я почувствовала, как тяжелеют веки, исчезают мысли, остается только тепло… и ощущение сильных рук, согревающих меня… оберегающих…
…Заяц высунулся из рюкзака, подбежал к одеялу, попытался закутаться в него, неодобрительно глядя на парочку. Потом плюнул – и медленно подошел к Ярославу, вызывающе вздернув мордочку. Впечатление немного портил насморк и дрожь.
Мужчина усмехнулся – и чуть приподнял край одеяла. Пушистая мордочка расплылась в улыбке, Заяц тут же подлез под край полотна, прижавшись к теплому боку девушки, и блаженно закрыл глаза, согреваясь и начиная посапывать.
Оборотень не спал.
Плясали огоньки пламени в темных глазах, взлетали вверх искры костра… а он так и сидел всю ночь, бережно обнимая девушку с рассыпавшимся по одеялу пеплом волос, дважды сумевшую перевернуть его жизнь.
***
…Дом стоял на окраине города, укрытый от любопытных взглядов высоким каменным забором. Хотя домом назвать этот двухэтажный величественный особняк было бы скорее преуменьшением. Когда-то давно здесь жила семья русского князя, эмигрировавшего впоследствии во Францию. Особняк долгое время оставался пустым, по причине баснословной стоимости покупки, пока однажды в город не приехал незнакомец.
Темноволосый, пожилой мужчина с посеребренными сединой висками и странными карими глазами, цвет которых менялся, становясь иногда светло-карим, практически желтым, а порою черным… Лицо хранило заметный отпечаток азиатского происхождения – чуть раскосые глаза, смуглая кожа, и неуловимая с первого взгляда жесткость во взгляде, как у привыкшего повелевать.
Он купил развалины, нанял строителей и сделал из дома настоящую крепость – неприступную и надежно охраняемую наемниками, которых в городе прозвали Сворой.