Веснянка

– Ты видел много, гость, на своем веку. Боз умный у нас. Но прав ли?

– Я слышал и раньше такие речи. Многие так думают. Но замечал я в них какое-то беспокойство, радости-то у них нет. А вот вы нашли что-то.

И вдруг гость посмотрел на всех них с каким-то мучительным, почти просящим выражением в глазах.

– Научи меня, старик, вашей мудрости.

– Ты правду сказал. Мне тоже кажется, они как будто не видят чего-то… важного, – старик то ли радостно, то ли удивленно вздохнул и раскрыл ладонь, будто поддерживая темный воздух. – Ведь человек родится для счастья. Счастливый добрее, – он протянул руку во тьму, к лесу. – И мир, как чашу хмеля…

И какая-то звонкая, голосистая птица вдруг запела. Старик не договорил, а чей-то юный голос прошептал:

– Как чашу хмеля.

Вдруг в темноте над ними закружились белые, светящиеся.

– Бабочки, смотрите!

Одна, быстрая, пролетела над стариком, слегка задев крыльями.

– То души наших предков напоминают о себе, – он обернулся к гостю. – Не знаю, что тебе сказать, гость дорогой. Быть может, главное – слушать истину земли. Потому у нас люди хорошо жили и умирали спокойно. Земля брала их, как детей.

А бабочки все вились, вились над ними.

– Смотри, Веснянка, может быть, это бабушка прилетела нас проведать? Она ведь тоже умерла весной.

– Беда приходит в дом нежданно, но если светло сердце, то дай бог всем ее встретить, как она. К старухе по вечерам заходили дети, люди, каждый день сказывала она им сказки.

– Дай бог, вам, деточки, счастья, будьте счастливы. Верьте солнцу и не обижайте землю. Она добра к нам, дети.

Однажды утром она попросила Добриту прибрать хату. И вот в погожий светлый день оделась в белую рубаху, тихо вышла утром к солнцу.

– Земля моя. За всю жизнь тебя благодарю. Ты тепла, щедра!

Долго любовалась красотой весны. А когда дети подбежали к ней, бабушка была мертва. Кругом было тихо, ясно и спокойно. Обсыпали зерном, отдали земле… И осталась ее песня Веснянке.

– Мы кончили сев, гость дорогой, выгнали стада. И теперь в честь великого солнца, которое приходит к нам, сделаем первый костер весенний. Сожжем холода, изгоним само зло. Если есть у кого печали, то и они сгорят. Огонь будет и в честь добрых предков, им весной возвращается память. В радость и скотьему дедушке, он укроет скотину в лесу от злых зверей. Пусть это будет наш подарок и тебе, добрый человек. Ты возьмешь уголь от костра, и он будет тебя греть.

Старик обратился ко всем:

– Дети мои, земля оживает. Соберите хворост для костра. Пусть услышат и придут те, кто были нам дороги. Первая чаша им. Позовем их в дом, а завтра к костру.

Он поклонился в молчащую тьму поля:

– Святые родители, приходите к нам хлеба-соли есть. Вспомните нас, а мы вас помним.

В этот вечер тихо и сосредоточенно накрыли в избе старика стол, поставили на него напитки и кушанья. Из окна опустили полотенце.

– Дорожка, чтобы пришли они, – шепнула Веснянка гостю.

Вокруг посыпали пеплом. Потом прикрыли дверь и все вышли. По улице бегали, переговариваясь шепотом, парни.

– Это они для костра собирают мусор, тайно.

– Пойду у бортника что-нибудь стащу, – Светик убежал.

– Как тихо.

Веснянка улыбнулась.

– То ж радуница[27 - Радуница – вторник на Фоминой неделе (неделе, следующей за пасхальной). Важный поминальный день, в который предки, по народным преданиям, посещают землю и свои дома. «Иногда устраивали поминки («деды» или «родичи») дома, полагая, что умершие придут ужинать». Вечер этого дня мог заканчиваться плясками и весельем («на радуницу утром пляшут, днем плачут, а по обедне -скачут»). (Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 382.)]. Говорят, до обеда пашут, по обеду плачут, а вечером скачут, и смеху еще будет, ночью же вещие сны снятся.

– А разве хорошо смеяться в такой день?

– Конечно, песней веселой и надо умерших помянуть.

– Собирайтесь в дом.

Люди медленно заходили в избу.

– Смотрите! На пепле следы птичьих лапок!

Старик вылил первую чашу меду на стол.

– Радуйтесь с нами!

И пошла тризна.

А ночью Веснянке приснился сон…

И вдруг поняла, что в лесу никого нет… Никого. Даже леших. Деревья стоят мертвые, и не дозовешься. И тогда в какой-то забытой тоске она закричала: «Бабушка, бабуся!..» И побежала, протянув руки. Где ты? В тоске по этим теплым, мудрым рукам, до боли близким. Ведь никто, никто ее никогда больше не назовет так – Веснянушкой. Лес! Верни мне мою бабушку, мне страшно! И вдруг из леса вышла черная тень. Он был огромный и страшный, но такие жалостливые и добрые глаза… Протянул лапищу к ней. Веснянка прошептала: «Где бабушка? Она ушла в твой лес… верни ее. Она мне все объяснит, только она поможет». Тогда чудище встало на колени и все протягивало лапу… Она от страха схватилась за нее. И вдруг ей стало спокойно, как от бабушкиной руки.

На следующий вечер все собрались на Ярилиной горке. Подходили и из других сел незнакомые люди. У подножия холма лежала большая куча соломы, на ней – всякий сор, старые бороны, битые черепки, наверху торчали сломанные кадки от меда. Старик подошел к гостю.

– Сейчас зажжем священный костер из живого огня[28 - О добывании живого огня см.: Рыбаков. С. 32, 34.]. Солнце любит и греет землю, земля рождает дерево, а мы освобождаем из него его тепло.

Как только зашло солнце, люди добыли трением маленький язычок пламени. Старик осторожно поднял его вверх, поднес к куче хвороста. И огонь слабо занялся.

– Гори, гори, холод лютый!

Уходи, зима!

Мы отгоним боль, и, если у кого есть какие печали, пусть они тоже сгорят.

Пусть не подойдет зло к нашему дому.

Уйди, все дурное.

Приди к нам, солнышко светлое.