Веснянка

– Волк, волк!

Кто-то могучий в шкуре встал около светлого пятна от факела.

– Темен твой лес?

– Темен.

– Наш дом светел. Уйди от нас!

И пастух сделал шаг к нему, взмахнул сильнее прежнего факелом и ударил того вербой. В отличие от предыдущих ряженых этот замер, долго не двигаясь с места, потом повернулся и исчез в темноту. Мой путь – путь волка, черный лес меня спасет и мне поможет. Глубже, в чащу… Мой путь – путь волка, путь волка… Вслед за ним с шумом помчались и остальные, прячась в деревьях, в кустах, свистом ответили им настоящие звери, убегая в дикую темноту лесного чрева.

Они возвращались уже в обычных одеждах, спрятав маски и шкуры. Веснянка подошла к Ярилке.

– Волком ты был?

– Нет, скорее всего кто-то из-за болота, они любят рядиться в таких зверей. Зря ты спрашиваешь, все равно тебе никто не скажет.

Да, разгадать это было трудно, все уже стояли тихо и спокойно. А над ними появились звезды.

– Зажглись.

Торжественным светом залило луг, лес, людей, стадо. Светик запрокинул голову.

– Сколько их! Наверное, они горят, чтобы нам не было страшно.

Старик поднял руки.

– К добру это, да такие крупные.

Люди встали в круг.

– Как звезда загорелась на небе, быть хлебам высоким!

– Можно я? – Светик выбежал на середину круга. – Засветись, звезда ясная, по поднебесью на радость миру земному! Ты загляни, звезда ясная, на двор к нам. Ты освети, звезда ясная, огнем негасимым белоярых овец. Как по поднебесью звездам нет числа, так бы у нас уродилось овец более того.

– Ну вот, отогнали зверей в лес. Садитесь, у нас сегодня много гостей собралось.

Вечер был теплым. Все рассаживались вокруг старика и гостя на опушке леса. Гость спросил:

– Как это называется? Окликать звезду? Вы и со звездами разговариваете?

Сидевший рядом с Ярилкой и Веснянкой Боз вступил в разговор:

– А толку-то… Звезды далеко, разве они могут спасти от волков?

– Да ты, Бозко, как будто звезд и не замечаешь, не нужны они тебе, что ли?

Наклонившись к гостю, старик пояснил ему:

– Это наши добрые соседи из-за болота, мы дружны с ними.

– А зачем? Хлеб мне нужен, мясо, пахать надо, а не на звезды смотреть. И то правда, всякой звезде молитесь, и дереву, и воде… Да чем они лучше меня. И почему я должен ждать от них милости? Да хотя бы и так. Надо брать ее, а не выпрашивать. Давно я говорю, чем перед каждой березой песни петь, надо бы прорыть канаву, вода бы по ней из болота пошла, дорогу вдоль нее проложить можно между селами. Дома вокруг понастроить, побольше. И хорошо, и богато. Так ведь нет, не тронь их, деревья да холм этот.

Бортник пожал плечами.

– Да сколько раз тебе, Боз, надо говорить, честное слово, кикимора и та уж поняла бы. Канава твоя родник нарушит. А куда деть нашу березу, если вон там, – он показал рукой, – дорога. Не срубить же? Ради чего? Да эдак даже вся нечисть взвоет. На, лучше выпей меду, – бортник протянул Бозу чашу, – ежели вместо березы твоих домов понаставить, что ж из этого выйдет? Они вроде как черепа торчать будут.

– Вот это верно, – поддержал его пастух, – зачем нарушать красу земную?

– Нельзя не слушаться земли, – сказал и Добрита. – Ей и так больно, когда мы взрыхляем ее грудь. Мы все от нее берем, но обижать землю нельзя. Потому у нее и просим.

– Скажи, Добрита, ну не стану я слушаться твоих богов – и что? Убьет молнией?

– О нет, самая страшная кара тогда в тебе самом, Боз. Ты плоть от плоти, кровь от крови ее. И если уйдешь от закона солнца, придет страх. Ты будешь жить по-другому. А потом – смерть. И вот тут тебе станет страшно, когда поймешь, что все время отгораживался от жизни, от того, что в глубине ее.

– Это такой дар нам, мир наш, – поддержал Добриту пастух. – Каждой веткой надо любоваться и будто взять в себя. Иначе песня без вкуса, душа без тепла.

– Главное – знать, чем дышит трава, то истинное знание, – сказал кто-то.

– А зачем? – Боз пожал плечами. – Знать надо не чем дышит трава… Ну, сколько ее скотине положить, на зиму заготовить – это еще куда ни шло. Дерево растет, чтобы меня греть, поле – чтобы мне есть.

– Неправда, – старик покачал головой, – нет, она дана тебе и в светлую радость. Ты любуешься ею, а без этого ты мертв, как сухой пень, не пускающий побегов. Рассуди нас, странник. Если вырубить все рощи, Боз, земля высохнет, по лицу ее пойдут морщины, и улетят от нас соловьи. А если люди не услышат, как шумят березы, они перестанут петь песни.

– Ну, кому нужны твои песни, старик, и без них можно прожить, песнями сыт не будешь.

– В том, что ты только сыт, еще не истина. Ты будешь пахать, чтобы есть, но ты ведь умрешь, Боз. И все. А песня останется. В этом истина. И вот в этом, – старик указал на поле, на рощу, на звезды.

– В этом? Истина? – Боз усмехнулся.

Тут Веснянка, сидевшая рядом, отодвинулась от него.

– Запах земли, травы, – вдруг у нее расширились глаза. – Да ты, Бозко, всего того будто не чувствуешь, ты же слепой! За что же тебя обидело солнце?

Боз насмешливо взглянул на нее.

– Не говори так, дочка, – старик сурово покачал головой. – Боз – наш добрый сосед. Что ты?

Ярилка нагнулся и тихо прошептал ей:

– Эх ты, не нравится? А какой парень… Не бегал бы за тобой, по-другому бы с ним говорила, потому и пристаешь к нему. Все вы такие, – и подмигнул.

Веснянка отвернулась от него.

– Тоже мне, мудрец нашелся.

– Пойдем-ка мы, – гости из-за болота поднялись. – Хорошо с вами, да неспокойно в нашем лесу стало. Разное поговаривают. Дорога не близкая. Хоть и попугали зверей, а боязно.

Когда они ушли и остались только жители Ярилиной веси, старик спросил гостя: