Жила-была Катька

– Сейчас поедим, и пойду к Колотухиным, конфеты отдам. Им и одной коробки хватит, а мы сейчас чаю с «Птичьим молоком» попьём.

Ой. Потолок, казалось, стал ниже и опустился прямо на Катьку. Она съёжилась на табуретке.

– Ты чего? Живот болит? – забеспокоилась мама. – Нет? Ну ладно, ешь быстрее. Уже всё остыло.

Она открыла дверцу шкафчика и достала коробку конфет.

– Пахнет-то как… м-м-м… – зажмурилась мама. – Умеют же делать, когда захотят.

Она сняла картонную крышку, ахнула и долго смотрела на ириски, даже взяла одну и поднесла к самым глазам.

– Вот же сволочь! – с чувством сказала мама. – Я купила у Галки «Птичку», целый рубль переплатила, а она что сделала!

– А ну-ка, Наташа, вторую коробку посмотри, – приподнялся папа, но мама и без подсказки достала из буфета «Птичье молоко». Там тоже, разумеется, оказались ириски.

– Этого не может быть… – прошептал папа.

Катьке захотелось провалиться сквозь пол. Раз – и нету её.

– Почему не может быть? Ты думаешь, Галка такая честная и её на кондитерской фабрике обманули?

– А ты открывала конфеты?

Мама ответила, что не открывала. При Галке было неудобно, а потом она убрала их в буфет и забыла.

– А я открывал, – с нажимом сказал папа, – там «Птичье молоко» было, во всяком случае, утром. Я одну попробовал.

Мама посмотрела на Катьку:

– Ты не знаешь, куда делись конфеты?

Та соврать не смогла, потому что «боженька ушко отрежет», как стращала бабушка. Катька молчала, только щёки полыхали.

– Катя?

Она всхлипнула и разразилась слезами.

– Это не я… Это Женька с Валеркой первые начали, а нам с Алёнкой мало досталось… Потом Женька сказал: «Давай ириски положим, они тоже вкусные». Ы-ы-ы-ы…

Папа захохотал.

– Ну вот, – сквозь смех сказал он, – хотела Иру Колотухину отблагодарить, считай, что уже отблагодарила!

Мама побледнела:

– Вы съели две коробки на четверых?

– Да чего там… – задыхался от смеха папа, – по десять штук каждому!

Катька замотала головой:

– Нет, мы с Алёной только пять штучек… нет, шесть или семь…

Мама закрыла коробку.

– Теперь живот заболит, сейчас дам тебе касторки. Надо Колотухиным и Русаковым сказать. Это же вредно столько конфет сразу!

Она бросила недопитый чай и ушла. А позже стало слышно через потолок, как завопил Женька.

«Видно, попа у него всё-таки слиплась», – догадалась Катька.

Маленькая и с ножками

Наступила суббота, самый любимый Катин день, потому что не надо было идти в детский сад. Воскресенье тоже хороший день, но не такой, потому что в садик идти уже завтра. Вот бы всю неделю была суббота!

Папа съел омлет, попил чай и собрался в гараж чинить машину.

– Ну и хорошо, хоть уберусь спокойно, – сказала мама, как будто папа только и делал, что мешал ей спокойно пыль вытирать.

Папа ушёл, мама спокойно пылесосила и мыла полы, а Катя в своей комнате играла с бумажной гирляндой со снеговиками, которую в Новый год вешают под потолком. Гирлянда растягивалась гармошкой, и Катя возила её по полу, сворачивала дугой.

И тут мама заглянула, уже одетая в пальто.

– Я быстренько в магазин сбегаю, куплю колбаску и пирожные. Если тётя Валя придёт, ты ей открой, а больше никому, ладно?

Тётя Валя – это мамина сестра. Она полная, громкоголосая и когда говорит, то всегда руками машет.

– Ладно, – согласилась Катька.

Она большая и самостоятельная, ведь пятый год пошёл. В розетки не полезет: знает, что они бьют током; газ открывать не станет, со спичками баловаться не будет, да их всё равно прячут высоко, в шкаф.

Мама включила телевизор и ушла. Катя забралась с ногами на диван и несколько минут прилежно смотрела «АБВГДейку», но вскоре заскучала: передача ей не нравилась, неинтересная.

Катька открыла шкаф с одеждой и вытащила новую курточку, которую мама привезла из Москвы, ярко-оранжевую, с блестящей пряжкой на пояске и нашивкой на рукаве – тигриной головой. Катька визжала от восторга, когда первый раз увидела куртку, и хотела надеть обновку в гости, ведь не зря купили. Папа говорил, что ещё холодно, пусть куртка лежит до весны, а Катька дулась и бубнила, что никогда не мёрзнет.

Мама посмотрела в окно и вдруг легко согласилась. Сказала: ладно, иди в куртке. Катька, радостная, надела курточку поверх кофты, застегнула поясок, полюбовалась на себя в зеркало.

Вышли из подъезда, и шагов через двадцать-тридцать Катька почувствовала, что мёрзнет: ветер продувал лёгкую куртку насквозь, швырял в лицо колючие снежинки.

– Холодно? – спросила мама.

– Н-нет… – неуверенно ответила Катька.

– Может, вернёмся?

Она сконфуженно кивнула. Да, папа прав, для обновки время ещё не пришло.

Катя со вздохом засунула куртку обратно в шкаф. Шмыгнула в кухню, подтащила табуретку к раковине и открыла кран. Вода была тёплой и приятной. Катя принесла куклу и устроила ей душ. Капли летели на платье и пол.