Виктория

Возле длинного одноэтажного здания вокзала с арочными окнами стояли деревянные навесы, на крыше которых была прибита вывеска: «Горячие обеды». Возле навесов толпился народ.

Пассажиры зашевелились, потянулись к дверям. Валентина взяла эмалированную мисочку, прихватила дамскую сумку и пошла вместе с сыном к выходу.

Вика подсела к окну. Она видела пар, валивший от больших чёрных котлов, мелькающие в руках раздатчиц круглые половники.

Неподалёку от навеса грелся большой бак, напоминающий гигантский самовар, к нему подходили люди с чайниками, котелками и кружками, отворачивали краник и набирали кипяток. Вика никогда не видела титан, только читала, а теперь догадалась, что это он.

Она давно была голодна. Валя по доброте своей предлагала то бутерброд, то варёную картофелину, Вика отговаривалась, что уже поела – купила на станции пирожок. Она достала из рюкзака яблоко и стала его есть, откусывая от красного бока маленькие кусочки.

Вернулась Валентина с мисочкой горохового пюре с маленькой тефтелькой и куском ржаного хлеба в руках.

– Ешьте, пока горячее, – поставила она мисочку на столик.

– Я не голодна, правда. Я на станции ела, – начала отнекиваться Вика.

От гороха шёл такой аппетитный запах, что у неё заурчало в животе.

– Виктория, вы никуда не ходили, я видела. Я вам даю в долг, потом отдадите, хорошо?

– Хорошо. – Вика взяла ложку, стала медленно есть, сдерживаясь, чтобы не проглотить всё за секунду. – Спасибо, Валя. Давайте уже на «ты»?

– Ничего не имею против, – улыбнулась Валентина.

***

В Куйбышев приехали через два дня.

Ошеломлённая Вика вышла на перрон. Товарные, пассажирские и санитарные поезда всё прибывали, перрон и привокзальная площадь кишели людьми, как гражданскими, так и военными. Высоченной башни из стекла, с её огромными залами и смотровой площадкой, конечно же, не было; на её месте стояло длинное величественное здание архитектора Рошфора.

С потоком людей они с Валентиной попали внутрь, и Вика с благоговением смотрела на изящную лепнину, арочные окна и бронзовые люстры. Какая же красота! Старый вокзал она почти не помнила, а вот таким видела его впервые. Очень захотелось сделать несколько снимков на смартфон, но об этом не стоило и мечтать. Плакаты со стен зданий призывали граждан быть бдительными: красная сильная рука перехватывала чёрную корявую вражью лапу. И народ бдел. Поэтому пусть телефон лежит и дальше в потайном кармане.

Валентине дали ордер на вселение в комнату в коммунальной квартире на втором этаже.

Хозяйка квартиры кисло улыбнулась, принимая бумагу, пробежала глазами:

– Здесь указаны два человека…

– Сейчас уйду, я только помогла с вещами. – Вика указала на мешки и чемоданы.

Комнатка была маленькой, не развернёшься: окно с плотной светомаскировочной шторой, старый диван под пледом, двустворчатый шкаф, маленький стол и сложенная раскладушка у стены. Но она имела большое преимущество в виде отдельного входа из общего коридора, в конце которого была большая кухня.

– Если не получится у тебя с жильём, то возвращайся сюда, – предложила Валя, – мы поместимся на диване, а Серёжа будет спать на раскладушке.

– А хозяйка что скажет? Я не заметила радости на её лице.

– Да ничего не скажет, не на улице же тебе ночевать… Серёжа, чего приуныл? Распаковывай свой чемодан. Устроимся и будем кашу есть!

Вика порезала банан и яблоко, разложила кружочки и дольки на тарелке. Вскрыла пачку, вынула три печенья да прибавила несколько конфет к чаю. Серёжа во все глаза смотрел на угощенье.

– Я никогда не видел такое печенье. – Он погладил красно-жёлтую упаковку «Любятово» с колосьями. – Это заграничное, что ли? А это банан? А почему он жёлтый? Мама покупала бананы, но они были зелёные.

Бананы появились в СССР в тридцать восьмом году. Их стали закупать по распоряжению Сталина, которому очень понравился экзотический вкус.

Бананы привозили незрелыми, чтобы не испортились раньше времени. Даже такие зелёные плоды были дефицитом. Для съёмок фильма «Старик Хоттабыч» не нашли настоящих бананов, использовали муляж из папье-маше… и окрасили его в ярко-зелёный цвет: плодов другого цвета художники не знали.

– Ты читать умеешь, Серёжа?

– Мы только буквы в школе учили, а потом в эвакуацию поехали. – Он старательно выговаривал слово «эвакуация». – Мама сказала, что здесь я буду опять ходить в школу.

Это хорошо – не сможет прочесть сроки годности и дату изготовления.

Пришла из кухни Валя с дымящейся кастрюлькой.

– Вот и каша… пшеничная с маслом… Вкусная! Керосинку надо будет покупать. Хозяйка сказала, что свою давать не сможет. – Она разлила жидкую кашу по тарелкам, нарезала горбушку хлеба на ломтики. – Приятного аппетита!

Вика, избалованная деликатесами, готова была поклясться, что вкуснее этой каши ничего сроду не ела. Было неловко есть Валину еду, но она утешала себя, что на чужой шее никогда не сидела и сумеет отблагодарить.

Потом пили чай, экономно откусывая от печенья.

– На вокзал хочу сходить, – сказала Вика, отставив чашку, – я утром видела, как приехал санитарный поезд, медсёстры раненых принимали. Медики там нужны, я думаю. Хоть у меня паспорта нет, но всё же попробую.

– Кстати, про паспорт! – вспомнила Валя. – Завтра мы пойдём в милицию, я подам паспорт на прописку, а ты заявишь об утере. Тебе справку выдадут, а потом и паспорт после проверки сведений.

«Проверки сведений»! Этого Вика больше всего боялась.

5

– Простите, я могу видеть врача?

Медсестра в белом халате с завязками на спине удивлённо оглядела Викину одежду:

– Анна Ивановна в санпропускнике.

– А где это?

– Вон там, куда носилки понесли… А вы из посольства? – полюбопытствовала медсестра.

«Почему из посольства?» – подумала Вика, а потом её осенило: выделяющаяся одежда ввела в заблуждение сестру.

Пройдя через коридор, полный людей, и тамбур, Вика заглянула в кабинет, где две женщины в белых халатах осматривали раненого на кушетке.

– Здоров, – констатировала одна, сделав пометку в журнале, – отправляем в госпиталь.

– Анна Ивановна? – осмелилась подать голос Вика.

Молодая женщина лет тридцати повернулась к посетительнице. Лицо было закрыто марлевой повязкой, но глаза были добрыми и спокойными – это её приободрило.

– Забирайте раненого, инфекций нет… – кивнула она санитарам. – Вы ко мне? Сейчас выйду.