Шелковая лента

Как, как он мог так спокойно растягивать губы в пустых, официальных вопросах?!

– Благодарю, – пролепетала Стефания.

Во рту пересохло и, знаком подозвав слугу, она попросила налить полный кубок вина. Прежде виконтесса не отличалась любовью к выпивке, но сейчас, казалось, она бы опорожнила целую бутылку.

– Я сам!

Ноэль предупредительно забрал кувшин и, наклонившись к жене, с усмешкой заметил:

– Рад, что тебе нравится местное вино, немногие оценили его по достоинству.

Стефания еще ниже опустила голову и отвернулась, не в силах смотреть на мужа. Хотелось многое ему сказать, но вбитое родителями и Церковью воспитание заставили промолчать. Молитвенно сжав руки, виконтесса изучала узоры на скатерти.

Вслед за негодованием пришел страх. Стефания давно так никого не боялась, только отца, но иначе, не до дурноты. Лэрд Эверин, хоть и суров, обычно ограничивался строгим внушением и запирал в комнате без еды. Он лишь трижды порол дочерей и то Хлою, по ее же вине: она не умела держать чувства в узде. А тут Стефанию тошнило от мужа, сводило желудок от одной мысли о новой близости с ним.

Виконтесса понимала, нужно поесть, но кусок не лез в горло. От выпитого вина она немного захмелела, поэтому старалась не двигаться и молчать.

Ноэль занимался гостями, его мало волновала супруга, лишь бы не выходила за рамки приличий, зато Сигмурт пристально наблюдал за невесткой. Стефания спиной чувствовала его взгляд и еще больше пунцовела. Она не понимала, зачем деверю понадобилось участвовать в жуткой оргии. Молодая женщина раз за разом вспоминала его лицо с лихорадочно блуждающим взглядом, липкое тело, тяжелое дыхание, поцелуи. Справедливости ради, он делал все аккуратнее брата, хотя бы не кусал, но в остальном… Господи, скольким приятелям Сигмурт Сибелг уже рассказал о том, как развлекался с женой брата?

– Боитесь пополнеть, миледи?

Стефания вздрогнула и едва не выронила вилку, которой лениво ковырялась в тарелке, однако заставила себя взглянуть на деверя.

Васильковые глаза Сигмурта улыбались. Он казался воплощением лукавого беса, о котором вещали с амвона.

– Вам нездоровится? – не отставал северянин.

– Да, пожалуй.

– Обычные женские недуги, – лениво отмахнулся Сигмурт. – Не откажите в любезности, попробуйте кабана. Он изумителен! Вам нужно хорошо питаться.

Стефания невнятно поблагодарила за заботу и попросила отрезать себе немного мяса. Вздохнув, виконтесса начала медленно жевать: пока она занята едой, деверь снова не заговорит с ней. Да и отец странно смотрит, недоволен. Счастливая супруга ведет себя иначе.

Воспитание и выдержка помогли перебороть внутреннюю боль. Отрезая по маленькому кусочку, Стефания отправляла кабана в рот, улыбнулась нахмурившемуся родителю и приняла участие в короткой светской беседе двух дам. Роль давалась тяжело, но честь рода Эверин дороже собственной слабости.

После десерта Стефания с ужасом осознала: коварное вино сыграло с ней злую шутку. А ведь ей предстояло пройти мимо всех через огромный зал в одну из внутренних комнат, оказаться в центре внимания дам, играть в карты или фанты, сплетничать, вышивать. Господь требовал от Стефании невозможного.

Гости медленно растекались по заму, а задумчивая, растерянная виконтесса не двигалась с места. Положение казалось безвыходным, позор неминуем. Если она встанет, то упадет.

Как ни странно, Стефанию спас муж. Оказалось, Ноэль тоже следил за женой во время обеда, видел, что она много выпила, но мало съела. Последствия проступили на щеках в виде легкого румянца, который гости принимали за стыдливость.

Ноэль обошел стул Стефании и протянул руку.

– Обопритесь, миледи. Вижу, вы не рассчитали собственных сил.

На этот раз Стефания с благодарностью приняла его ладонь.

Виконт оказался надежной опорой, с ним каждый шаг не превращался в пытку. Стефания даже поверила, что сможет вырваться из ловушки.

К супругам подошла чета Эверинов и еще раз поздравила со свершившимся союзом. Лэрд уже видел простыню. Он не одобрял архаичных обычаев, но гордился тем, что дочь вступила в брак непорочной душой и телом. Виконт вспомнил, что не обсудил с тестем пару вопросов насчет приданого, и мужчины удалились, оставив жен в пустом зале.

Гости разошлись, только слуги сновали вдоль столов, собирая объедки, унося грязную посуду и задувая свечи в канделябрах.

Леди Эверин отвела дочь к окну и с укором, поджав губы, заметила:

– Надлежит знать меру. Я не узнаю тебя, Стефания!

Ну вот, она тоже заметила.

– Мне не хотелось есть, – оправдывалась виконтесса. – Все волнение.

– Безусловно, – мать приняла объяснение, хотя лицо по-прежнему выражало скепсис. – Как у вас прошло? Судя по всему, виконту понравилось.

Выражение глаз леди Эверин чуть смягчилось. При всех недостатках, Стефания смогла угодить супругу, она ее хорошо воспитала.

– Да, матушка, он остался доволен, – эхом повторила виконтесса.

– И остался с тобой до утра, я узнавала, – с гордостью добавила мать. – Проспал завтрак – хороший признак. Дай вам Бог скорее наследника! – она молитвенно сложила руки. – Смотри, Стефания, ты должна постараться.

– Я постараюсь, матушка.

Вспомнив о том, что теперь она выше матери по положению, Стефания, не спрашивая разрешения, удалилась. Она едва переставляла ноги, но тело подвело. Держась за стену, виконтесса кое-как добрела до окна в проходной комнате и плюхнулась на подоконник. Здесь темно, никто не заметит, не обратит внимания на пьяную госпожу с разбитым сердцем, разве только кому-то из слуг понадобится горка для посуды. Пусть судачат, Стефании нет до этого дела. Она прислонилась головой к оконному проему, закрыла глаза – даже сейчас кружилась голова. Вспомнила, что должна была переговорить с экономкой или управляющим, раздать указания по хозяйству, но в таком состоянии Стефания не способна на такие подвиги.

Виконтесса благодарила вино за то, что оно притупило воспоминания, горечь и стыд, позволило сидеть рядом с Сибелгами, не думать о прошлой ночи.

Боже, ночь! Впереди ведь еще одна. Оставалось надеяться, муж получил ее записку. Несомненно, он больше не приведет брата.

Стефания не знала, сколько просидела на подоконнике. Кажется, она задремала, потому что ничего не помнила и не слышала. Очнулась, когда комната полностью погрузилась во мрак, а ночь вступила в свои права.

За окном серебрился снег. Стефания, как зачарованная, смотрела на него. Приложила холодные пальцы к вискам, слегка надавила.

Виконтесса мельком слышала о пользе свежего воздуха при похмелье, даже если нет, куда она без накидки? И где сядет, не на крыльце же?

– Вот вы где! Я весь замок на уши поставил, а вы забились в норку и сидите.

Стефания судорожно сглотнула и обернулась, заморгала от света, казавшегося нестерпимо ярким.

Муж поставил канделябр на горку с посудой и стянул супругу с подоконника. Она покачнулась и чуть не упала.

– Забавное письмо ты написала! – Виконт обнял за талию и потянулся к губам. Стефания отчаянно отворачивалась, упиралась в грудь руками, препятствуя поцелую. – Не устраивает, значит, исполнение супружеского долга? А, по мне, он выдался отменным.

Ноэлю наконец удалось поймать губы Стефании, но разжимать их жена не спешила. Стефания надеялась, мужу наскучит, но виконт оказался упорным охотником. Его бедра плотнее прижались к супруге, потерлись о платье. Первый день в новом статусе жене дозволялось спускаться в домашнем платье без гауна, всего с одной нижней юбкой, поэтому Стефания остро ощущала и тепло тела супруга, и его ласки.

– Пожалуйста, я хочу побыть одна, – пролепетала молодая женщина. – Мне нехорошо. Простите, я не смогу изображать радушную хозяйку.

– Надеюсь, в дальнейшем вы справитесь лучше, – поджал губы Ноэль и отпустил ее. – Скажу, что вы устали и спите.

Стефания с облегчением вздохнула. Однако виконт не спешил уходить. Он крикнул слугу и, велел посветить, подхватил молодую супругу на руки и понес наверх. Разомлевшая от вина Стефания не сопротивлялась. В конце концов, не спать же на подоконнике, а лестница – слишком тяжелое испытание. Лучше Ноэль, чем позор. Раз ее ищут, тихо наверх не прошмыгнешь.