Огонь посредине зимы

Спир замер напротив него. Руки по швам, лицо безо всякого выражения – солдат солдатом!

– Давно ждет?

Хотя и так понятно: давно. Рудольф успел взглянуть на часы – начало пятого.

– Подайте ему чего-нибудь горячительного, шерри, например, извинитесь. Скажите, я уже иду. Он в гостиной?

– Нет, в кабинете покойного графа. Простите, в вашем кабинете, ваше сиятельство.

Высокий голос спира резал слух. Или это еще не выветрилось действие неведомой плесени-гриба? Бред, конечно, никто в дрова ничего не подмешивал. Да и как, специально вырастил ядовитую породу? И уж тем более мать, при всей нелюбви к покойному мужу, не пошла бы на убийство. Она слишком правильная, гордая, терпела бы, но не замарала рук.

– Хорошо, ступай!

Рудольф взмахом руки отпустил слугу, прошел в ванную комнату и бегло оценил свой внешний вид: бледный, но уже без прежних кругов под глазами. Все же сон – лучший целитель.

* * *

Нейл Шафрон не спеша, как и полагалось человеку его солидного возраста, поднялся с кресла. Кожаный портфель с бумагами остался лежать на столе – коричневое пятно на темно-синем сукне.

Прежде Рудольф бывал в отцовском кабинете всего пару раз: в первый, когда отец отдал его в колледж, и во второй, когда заезжал попрощаться перед заграничным турне. Помнится, Фердинанд тогда ворчал: «Хватит с тебя образования, пора послужить родине!» Откуда ж ему было знать, что именно этим Рудольф и занимался последние пять лет. Для всех он баловень судьбы, получил королевскую стипендию и отправился перенимать знания лучших человеческих университетов. Рудольф действительно числился вольнослушателем в нескольких, изредка посещал лекции, но самые важные дела вел на балах, за карточным столом и в постели. И ведь никто ничего не заподозрил! Рудольф был вхож даже в дом браунвергского канцлера.

Стряхнув с себя воспоминания, словно прошлогодний снег, Рудольф протянул Нейлу руку:

– Рад видеть вас в добром здравии, исл Шафрон!

– Я тоже, я тоже, палаэр Рудольф. Жаль, что при таких обстоятельствах!

Поверенный с сожалением покачал головой и пожевал губы. Несмотря на возраст, рукопожатие его было твердым.

– Полагаю, – он кивнул на свой кожаный портфель, – мы быстро закончим. Дела вашего покойного отца были в порядке.

– От чего он умер?

– Сердечный приступ. Старость, знаете ли, не радость, успеваешь обзавестись целой россыпью болезней. Меня, к примеру, все чаще подводит спина.

Рудольф в сомнении покачал головой. Спина Нейла была идеально прямой и явно здоровой.

– Кто обнаружил тело? Где?

Он хотел разом покончить с сомнениями, иначе она станут терзать его, словно червь яблоко.

Поверенный задумался, почесал покрытый редкой бородкой подбородок.

– Дворецкий, вроде бы. Милорд не спустился к завтраку.

– Так он умер ночью?

– Во сне.

– Один?

– Этого я не могу знать, палаэр, – развел руками Нейл. – Я всего лишь поверенный, а не исповедник.

– Моя мать была здесь?

Рудольф стиснул кулаки и с облегчением расслабил мышцы, услышав ответ:

– Ваша матушка вот уже много лет безвыездно живет в Зюдхофе, так что нет. Она прибыла порталом к полудню, я и мэтр Одуш встретили ее – сами понимаете…

– И как она… Как она отреагировала?

– Сдержанно. – Поверенный подозрительно глянул на него. – Милорд хочет услышать что-то конкретное? К чему ваши вопросы?

– Да так…

Рудольф не хотел признаваться в глупых подозрениях, но Нейл без труда о них догадался.

– Смерть вашего отца была вызвана естественными причинами. Заключение врача однозначно.

– И… И мэтр Одуш осматривал отца в спальне?

– Разумеется.

– И не почувствовал дурноты или головной боли?

Не могло же ему померещиться! Или могло? Нейл уже смотрит на него как на сумасшедшего. Выходит, ничего такого мэтр Одуш не почувствовал.

Рудольф нервно прошелся по кабинету.

Виной всему усталость и недосып. После трех дней утомительной дороги и не такое привидится! То, что ему стало плохо возле камина, – чистая случайность. Может, кровь прилила к голове или, наоборот, отлила – он плохо разбирался в медицине.

– Вы хотели бы еще что-то услышать о смерти вашего батюшки? – в любых обстоятельствах Нейл оставался предельно вежлив.

– Нет, спасибо, достаточно. Можем вскрыть завещание.

Поверенный кивнул и потянулся к портфелю. Щелкнул замок.

– Полагаю, моя мать и сестра должны присутствовать.

– Графиня уже отбыла в Зюдхоф. Мы успели переговорить, пока вы отдыхали. А палаэри Евгении нездоровится – мигрень.

– Вот как…

Рудольф задумчиво постучал по столу костяшками пальцев. Если с матерью все понятно, то с сестрой он серьезно поговорит. Сдается, Евгении есть, что скрывать, и она прячется от брата.

– Приступим!

Рудольф отодвинул старинное резное кресло и занял место владельца дома. В нос сразу ударил аромат роз и старой кожи – противоречивое, но такое знакомое сочетание, запах отца.