Все мои дороги ведут к тебе. Книга первая

– Я хочу, чтобы женщины имели такое же право распоряжаться своей жизнью, как и мужчины. Но пока в мире правят упрямцы-мужчины, это невозможно. Разве не так? – с вызовом произнесла Саша и внимательно посмотрела на него.

– Так. И да, черт возьми, мужчины доминируют в этом мире, и редкий мужчина уступит дорогу женщине там, где он добился успехов. К сожалению, это так.

Она кивнула и прямо спросила:

– Ну, а вы? Вы тоже не готовы принять выбор женщины? Или уступить дорогу женщине, если, скажем, она будет сильнее вас в… ваших исследованиях, например?

Никита пожал плечами.

– Кто его знает? Давайте на чистоту, я встречал женщин ученых, математиков, химиков даже. Но я не встречал женщин, разбирающихся в механизмах лучше мужчин, не встречал женщин, способных лучше стрелять, годами отказываться от всего ради научного открытия или прожить в тайге без шляпок и чулок, без мыла и духов. Я не говорю, что таких вообще нет, но их, видимо, очень мало… – он заметил, как с этими словами Саша усмехнулась, внимательно слушая его, что невольно заставило Шацкого прервать свою речь и с любопытной усмешкой посмотреть на нее в упор. – Что значит ваша скептическая улыбка, юная леди? Вы не согласны?

– Разумеется, таких женщин очень мало, если учесть, что получать образование и заниматься наукой женщины в принципе могут с миллионами НО! – довольно дерзко произнесла Саша, удивляясь собственному тону.

Он не сводил с нее глаз, эта беседа становилась все более напряженной. Но его, похоже, это только забавляло и раззадоривало.

– Согласен. Здесь, вообще, безусловно, согласен, – произнес он, кивая и поддавшись слегка в ее сторону. – Смешно отрицать, что если бы женщины имели возможность свободно учиться, то, скорее всего, чисто математически, процент женщин-ученых и изобретателей, наверное, вырос. Но, ответьте, а надо ли это? Может, это и правильно: мужчина должен делать одно, а женщина другое? Женщины – прекрасные матери и жены, не кажется ли вам, что, слишком увлекшись наукой или еще чем-то, это важнейшее их предназначение они уже не смогут выполнять в полной…

– Подождите, – она совершенно не заметила, что прервала его, пытаясь быстрее выразить свою мысль, а осознав это, снова вспыхнула, но, не подавая виду, пылко продолжила: – Но ведь мужчины как-то умудряются совмещать свои дела и семью? Почему же женщина, по-вашему, не сможет? Конечно, у мужчин шансов гораздо больше, чем у женщины, и поэтому женщина вынуждена от чего-то отказываться: либо от своей мечты, либо от семьи. И это совершенно несправедливо! Ведь если бы мы были равны в своих возможностях, мы бы тоже смогли совмещать. Почему мужчины думают, что женщина – это недочеловек какой-то, и что она на это неспособна? – она сердито смотрела на него.

А он вдруг тихо подтрунивающе рассмеялся и произнес:

– Слушайте, вы так отчаянно это сказали, что, мне кажется, вы слишком часто размышляете об этом в полном одиночестве.

От этих слов она бросила на него свой самый презрительный взгляд, дернув ленту шляпы, и возмущенно сказала:

– Все мужчины одинаковые! Вас забавляет даже сама мысль, что дама может думать! – и она отвернулась, давая понять, что ее это задело.

Он снова усмехнулся, наблюдая за ней, через какое-то время произнес с улыбкой:

– Вы очень мило сердитесь… Все мужчины одинаковые, – насмешливо передразнил он ее и с ласковым укором добавил: – Как будто вы можете это знать… Я не хотел вас обидеть… Черт возьми, не сочтите за лесть, но все-таки с умной и имеющей свое мнение леди намного интереснее беседа… Оставим эти дебаты. Так от чего и ради чего вы готовы отказаться, милая незнакомка? – нескрываемое любопытство читалось в его глазах, когда он это произнес.

Она воинственно смотрела на него. От чего? Это был странный вопрос. Она никогда себе его не задавала, но ответ был пугающе очевиден. Университет и Андрей – вот две страсти, которые владели ее душой в последнее время. Удастся ли их совместить? Она бы все для этого сделала! А остальное? Пожалуй, ради Андрея она готова была отказаться от всего. ОТ ВСЕГО! Выходит, все ее представления о счастье были, как ни странно, завязаны на нем!?

Пораженная этим открытием, Саша тяжело вздохнула и отвела взгляд от его проницательных глаз, ничего не ответив, но, отрицательно покачав головой, дала понять, что не станет отвечать. Снова возникла пауза.

Наконец, как бы отгоняя волнующие мысли, она тихо спросила:

– Вы остановились в Баку?

– Да, в Баку.

– Надолго?

– Нет, уезжаю во вторник.

– Как вам Абшерон? – ей хотелось сменить тему, но голос почему-то предательски дрогнул. ОТ ВСЕГО!

– Здесь много интересного и очень колоритно. Я осмотрел Баку, даже взобрался на Девичью башню. Кстати, жаль, что она перестала выполнять роль маяка, вид с нее потрясающий. Сюда добрался уже поздно вечером, осмотреть окрестности уже не успеваю, потому что… мм-м встреча с вами совершенно смешала мои планы, – он насмешливо смотрел на нее, что-то промелькнуло в его глазах. – Может, вы мне подскажете, на что здесь стоит взглянуть?

Саша пожала плечами, еще испытывая странное волнение и пытаясь его скрыть.

– Смотря, что вы ищете. Здесь много старых святилищ и древних руин. Там дальше – остатки старой многовековой крепости. Если двигаться на юг, там выращивают самые лучшие дыни. Но сейчас еще не сезон. Если двигаться на север, там выращивают шафран, но сейчас тоже пока рано, а когда он цветет, поля становятся изумительного цвета, – она грустно улыбнулась, а сердце предательски сжалось при мысли: ОТ ВСЕГО! И ОТ ЭТИХ РОДНЫХ МЕСТ!

– Наверное, я ищу что-то особенное, – произнес он с улыбкой и продолжил, глядя в море: – Я везде ищу что-то особенное… Наверное, поэтому меня так впечатлила история погибших исследователей, – он слегка кивнул в сторону маяка, за которым был сооружен памятник в честь погибших от кораблекрушения русских моряков, исследовавших берега и течения Каспия. – Чертовски жаль моряков. Они отдали жизнь ради знаний… Знаете, а смотритель маяка мог бы дополнительно зарабатывать на своих байках, – он усмехнулся и огляделся вокруг. – Виды тут, конечно, потрясающие. А вон в ту сторону какие-то виднеются домики. Что это?

– Мардакяны, – Саша впервые улыбнулась за время их разговора, и на ее щеках заиграли очаровательные ямочки, что явно не ускользнуло от его внимательных глаз. – «Земля смелых». Это село, оно чуть поодаль от моря, сразу за Шоуланским мысом, где мы с вами…

– Земля смелых, говорите? Знаете, не сочтите за наглость, но я бы с удовольствием предложил вам составить мне компанию по изучению местных достопримечательностей. Осмелитесь? – он с интересом посмотрел на нее.

– К сожалению, я не могу, – Саша смущенно покачала головой. – Моя смелость заканчивается ровно тут, на мысе Шоулан. Это здесь, вдали от всех, я могу свободно размышлять. Ни в Баку, ни в Мардакянах это не получится. Не могу же я путешествовать с… незнакомым господином, – она невольно покраснела от смущения, стыдливо опуская ресницы.

– Не смущайтесь. Пожалуй, это и, правда, слишком смело, – сказал он, невольно заметив, как она снова от волнения поджала ноги, опираясь ими о камень, от чего стали видны ее тонкие щиколотки и маленькие розовые пальцы. Заметив это, Саша вспыхнула, быстро поправляя платье, закрывая ноги, чувствуя странное смешанное чувство. Снова возникла пауза.

Спустя время он вдруг произнес:

– Да, здесь потрясающе красиво… Вы правы, в таких местах хочется подумать. Один великий римлянин сказал: не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить[16 - Слова принадлежат римскому философу Марку Аврелию.]. К сожалению, все мы слишком боимся начать жить, по-настоящему, в ладу с собой, а?

Саша смотрела в его глаза, пытаясь понять, к чему это он. Его темно-карие глаза смотрели на нее. Может, это и есть ответ на все ее вопросы? Может, он прочитал ее мысли?

– Никогда не начать жить, – повторила она чуть слышно. Она снова думала об Андрее. Он был смыслом ее жизни последние несколько месяцев. Только мысли о нем наполняли ее истинным счастьем. Беда в том, что она прекрасно понимала, что в этом мире ее любовь обречена. У нее не было ни малейшего шанса сделать самой выбор.

Она грустно вздохнула, прижавшись подбородком к коленям, неотрывно глядя в море, беспокойные воды которого становились все темнее, местами покрываясь розовыми бликами.

– Что скрывается в вашей чудной головке? Надеюсь, вы не влюблены? Это было бы чертовски досадно, – насмешливо произнес он.

Влюблена? Саша вздрогнула и метнула на него взгляд – так сильно это звучало вслух! Влюблена? О, да! Грудь ее взволновано заколыхалась. Боже! Она никому, никому даже словом не обмолвилась о своих чувствах и вдруг как-то раскрыла свою тайну первому встречному!

Никита же несколько секунд с едва заметной улыбкой внимательно смотрел на нее, потом отвернулся к морю. Несколько минут они просто молчали.

– Я прав, – сказал он, наконец. – Наверняка, кто-то из ваших преподавателей или, может, вообще артист с открытки? – он насмешливо улыбнулся ее вспыхнувшим щекам. – Тогда, мой вам совет, сударыня, берегитесь своих желаний. Судя по всему, ваши мысли и чувства могут вас привести к ошеломительным действиям.

Саша еще сильнее вспыхнула, с досадой кусая губы, а потом решительно поднялась на ноги. Как такое возможно?! Она изо всех сил старалась не раскрывать себя, но все тайны ее души стали известны этому человеку! Она еще раз внимательно посмотрела на него, сверху вниз. Даст Бог, они больше не увидятся, и весь этот разговор, слишком откровенный, останется в прошлом.

– Довольно, – сказала она, поправив платье и шляпу. – Мне пора. Прощайте…

Она ловко спрыгнула на песок и сделала пару шагов в направлении своих туфель, почувствовав, как краешек ее платья задел руку Шацкого. Он не шелохнулся. Присыпанные песком от ветра, валялись ее туфли, и неприлично близко лежали его ботинки и серый пиджак. Саша скрутила подол платья, отжимая воду в песок, чувствуя, как Шацкий разглядывает ее со спины. Опять это странное волнение обдало ее с ног до головы. Боясь себе признаться, Саше отчего-то было приятно, что он ее разглядывает. Она подняла свои туфли из тонкой светлой кожи за ленты и вдруг резко обернулась к Шацкому, желая подловить его за подглядыванием. Но… его не было!

В недоумении Саша огляделась, приподнялась на цыпочки, заслоняя ладонью глаза от солнца, взглянула на море, пытаясь высмотреть своего недавнего собеседника. Но его нигде не было!

– Что за шутки? – прошептала она и поднялась на большой валун на берегу. – Уф… – вырвалось у нее, когда она, наконец, увидела, как Шацкий отчаянно плыл наперерез волнам в противоположную от берега сторону. Его голова то скрывалась из виду, то показывалась над волнами. Он и не смотрел в ее сторону. – Вот шайтан, – тихо проворчала Саша, невольно копируя интонацию няньки Амины, и торопливо подняла велосипед. Вынула из корзины бутылку из зеленого стекла с водой, ловко зубами открыла пробку и жадно сделала несколько глотков. Затем закрыла бутылку и зачем-то положила ее под серый мужской пиджак.

Уже обувшись, с трудом затащив по неровной тропинке велосипед на пригорок, она постояла еще пару минут, наблюдая за плавающим, и покатила домой.

«Не смерти должен бояться человек, – думала она, – он должен бояться так и не начать жить… А может, так и не осмелившись любить?»

1.5.

Саша мчалась по пыльной дороге в сторону дома. Путь ее лежал к северу от Шоуланского мыса до небольшой островной гряды, оттуда шла прямая проселочная дорога к Майскому. Начинало смеркаться. Вдоль дороги попадались кустарники, кое-где даже сосны. Это был ее любимый путь к уединению. В это время уже было безлюдно, лишь изредка стремительно проносились фаэтоны, поднимавшие клубы пыли.