Он вытянул из стопки новых вещей кашемировый свитер, за стоимость которого сестра с братьями в Лионе питалась бы целую неделю вкуснейшими мамиными запеканками с большим количеством мяса. Одновременно выскользнула и полетела вниз затерявшаяся между одеждой денежная купюра. Лео подхватил её, не дав упасть на пол.
– О, двадцатка! Тебе повезло, Фани, позавтракаем в булочной внизу.
Фани скинула с себя одеяло:
– Только умоляю, не душись так сильно. У меня голова потом болит целый день. Вкус у твоей Кристалин просто отвратный. Как она могла купить такую гадость.
Лео обильно полил себя духами прямо из флакона:
– Ты ничего не понимаешь. Богатых издалека по запаху определить можно. Они много душатся, не жалеют.
– Им просто бабки некуда девать. – Фани быстро одевалась, чтобы успеть за Лео. – От такой вони нормальный человек задохнётся. А ты всё равно на богатого не похож, хоть ведро духов на себя вылей. Глаза как у голодного кота на помойке.
– Лучше заткнись.
На входной двери – массивная, непропорционально большая для комнаты-шкафа, деревянная вешалка. Лео снял с крючка кожаную модную куртку, тоже подарок Кристалин.
Спустились на первый этаж в булочную-кафе.
В булочной тепло. Беспрерывно работает кондиционер. Уютные запахи ванили, расплавленного сливочного сыра и молотых кофейных зёрен.
Фани ела круассан и запивала из большой чашки кофе с молоком.
– Просто обалдеть как вкусно. Финэ дель мундо (конец света ит.). – Фани говорила с набитым ртом. Наполовину итальянка, она любила вставить итальянские фразы в разговор.
Лео сделал глоток чая и отодвинул стакан:
– Горячий.
Достал из кармана куртки телефон, набрал номер Кристалин. Длинные гудки не обещали ничего хорошего.
– Что, финита ля комедия (конец спектакля ит.)?
– Она заблокировала мой номер.
– Лучше работу найди.
– Какая тебе разница, где я беру деньги.
– Ведёшь себя как урод. Любовь за деньги – это так мерзко.
– Ты что, ревнуешь?
– Ха-ха! К этому сморщенному как чернослив ископаемому?
– Когда она давала бабки, тебя не волновал её возраст.
– Главное, он не волновал тебя.
– Не твоё дело. – Лео резко встал, направился к выходу.
Он не знал куда идти, но чувствовал, что нельзя оставаться на месте – нужно двигаться вперёд, чтобы привлечь обстоятельства.
– Подожди! Я с тобой. – Фани вскочила, запихнула в рот остаток круассана и побежала за Лео.
2
Лиза – тридцатилетняя вдова русского происхождения – лежала с открытыми глазами на удобном матрасе у себя в спальне.
– Ку-ка-ре-ку-у-у-у! – На улице надрывался в предрассветном крике петух.
– Ненавижу, – прошептала Лиза. – Даже в воскресенье не даёт поспать.
Этот петух был прихотью соседских детей и уже который день будил жителей элитного посёлка под Ниццей. Он кукарекал беспрерывно до восхода солнца с интервалами разной длины. Засыпать в минуты затишья бесполезно.
Лиза вспомнила, что подростком любила просыпаться по утрам раньше родителей. Вытаскивала из-под подушки тетрадь, шариковую ручку и рисовала в тишине. Девушка в длинном платье кружилась со страницы на страницу.
Однажды Лизе приснился юноша. «Мой муж,» – подумала она. В деталях запомнила его лицо и нарисовала. Теперь девушка кружилась в танце не одна, а с юношей.
Тетрадь прятала за холодильником, потому что мать Евгения Всеволодовна любила обыскивать Лизину комнату в поисках следов личной жизни дочери. Возвращаясь со школы Лиза часто замечала, что её вещи меняют места.
В тот день заболел учитель. Лиза пришла из школы раньше и застала Евгению Всеволодовну врасплох с тетрадью в руках.
– Отдай! – Закричала Лиза. – Отдай!
– Думала, я на кухне не найду, – не растерялась, помахала тетрадью Евгения Всеволодовна.
– Не смей! Это моя тетрадь. Я сама рисовала.
– Догадалась, что сама. Кто ещё может нарисовать такую пошлость.
Лиза перестала дышать. Это смерть. Она умерла. Стыд, позор. Часть её души – пошлость. Маме не нравятся её рисунки.
В комнату вошёл отец Николай Петрович.
– Что здесь происходит?
– Посмотри, Николя, чем занимается твоя дочь, – после переезда во Францию Евгения Всеволодовна называла мужа по-французски: Николя.
– Философские рисунки, – листая страницы тетради сказал Николай Петрович, – хотя пропорции не совсем, но вполне реалистично.
– Да это же бред! Как до такого можно додуматься? У неё с головой не в порядке. Вся тетрадь измалёвана портретом какого-то мужчины. Кто он? Отвечай!
Лиза с надеждой посмотрела на отца: что он ответит? заступится ли за неё?
– Женечка, она же ребёнок. Возможно, фильм какой-то повлиял или книга.
– Николя, какой фильм? Не было никаких фильмов! – Выкрикнула Евгения Всеволодовна. – Как нормальному ребёнку подобное может прийти в голову?! Её нужно отвести к врачу. У меня есть знакомый психолог – очень приличная женщина.