Тёмные стороны любви. Психологический роман

Тёмные стороны любви. Психологический роман
Ольга Скалмант

Они из разных миров. Он – молодой француз, родился в бедной провинциальной семье. Она – богатая дочь русских эмигрантов. Что объединяет их? «Их обоих, как и большинство людей в этом мире, сковывало кольцо прошлых событий, тянувшихся из детства». Смогут ли они быть вместе?

Тёмные стороны любви

Психологический роман

Ольга Скалмант

© Ольга Скалмант, 2017

ISBN 978-5-4485-4161-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Лизы мечтала, как они продадут её шикарную виллу в Ницце и поселятся в небольшом, уютном домике вдали от Лазурного берега. Она сама выберет место в центре Франции в затерявшейся среди лесов и коммерчески невыгодной деревне. Лео будет заниматься каким-нибудь своим любимым делом, а она – рисовать и разводить цветы в их саду. Её денег хватит для беззаботной жизни надолго.

– Мы всегда будем вместе, – шептал Лео, – я так хочу, чтобы ты была счастлива рядом со мной.

Как же им хорошо в этом домике на опушке леса.

«Нет, приторно, слишком сладко. Всё это – ложь. Такого не бывает.» – подумала Лиза и усилием воли заставила себя отказаться от мечты, но мечта успела выпорхнуть на волю, желая обрести реальные очертания и стать живой.

1

– Дети, обедать! Де-е-е-ти! – Мать поставила на стол противень с дымящей жаром картофельной запеканкой.

– Мам, мяса меньше, чем в прошлый раз, – Лео быстро съел свою порцию.

– Бедными родились – бедными и помрём, – ответила мать.

Лео зачерпнул из тарелки сестры.

– Куда лезешь! – Сестра с размаху вставила в руку Лео вилку.

– А-а-а-а! – Закричал он от боли. – А-а-а-а!

– Заткнись! – Громко сказал отец. – Поесть спокойно нельзя.

Отца слушались с полуслова. Ненавидели, боялись и слушались.

– Потерпи, сынок, заживёт. – Мать, легко касаясь, погладила больное место.

От воспоминаний о полуголодных младших братьях и сестре, готовых запросто пырнуть друг друга вилкой за еду, у Лео защемило в груди. Он лежал на бугристом матрасе и смотрел в пыльное окно на потолке. Безоблачное предрассветное небо Ниццы обещало солнечный день.

«Неужели мне никогда не выбраться из нищеты?» – подумал Лео.

Он резко и так небрежно откинул одеяло, что раскрыл спящую рядом девушку.

Комната по размеру напоминала большой шкаф. Впритык к кровати стояли почерневший от времени стол и стул с плетёным из лозы сидением. Прутья лозы потрепались от слишком долгой жизни и местами торчали в разные стороны.

Лео стянул со спинки стула полотенце. Зацепил его за выбившийся прут. Выругался.

Полотенце отдавало плесенью и тоской. В комнате-шкафу сыро и холодно без отопления. Каждый раз после душа Лео развешивал полотенце для просушки на стуле, но оно всё равно оставалось влажным и передавало свой гнилой запах коже.

– Фу, как от тебя воняет, – скривила лицо Кристалин, когда Лео обнял её в первый раз. – Меня сейчас вытошнит.

Он тогда обиделся и уже открыл рот, чтобы ответить: «Это меня сейчас вытошнит от твоего старческого тела», но сдержался, проглотил ком обиды – ему нужны были деньги.

Кристалин давала Лео деньги за любовь, молодость и красоту. Но уже неделю она не отвечала на телефонные звонки. Деньги закончились, а нужно платить за комнату. Лео всегда вносил оплату вовремя, поэтому хозяин квартиры вошёл в положение и дал отсрочку на пару дней.

Лео пригнул голову и направился к двери. Потолок повторял наклон крыши, поэтому стоять в полный рост можно только на выходе.

Хлопнул дверью не заботясь, что разбудит девушку.

Туалет и душ общие в коридоре. Вода на верхний этаж под крышей, или просто – на чердак, доходила с трудом. Хозяин объяснял, что давления не хватает, и, мол, ничего нельзя сделать.

Лео повернул кран. Труба задребезжала. Тонкая струя еле тёплой воды (хозяин из экономии ставил электронагреватель на минимум) в неотапливаемом помещении показалась счастьем.

Намылился большим куском мыла цвета хаки «Савон де Марсей». В детстве мать всегда мыла их только этим мылом с головы до ног – оно самое дешевое. Но как же Лео обожал запах мыла из оливкового жмыха! Запах детства, солнечного зайца на мокром белом кафеле и большой желтовато-серой от старости ванной, где они сидели вместе с сестрой и двумя младшими братьями в горячей воде с намыленными головами. Они смеялись, баловались в воде, а кожа после этого мыла хрустела от чистоты.

Когда Лео после душа вернулся в комнату-шкаф, на кровати уже сидела Фани.

Короткие завитки чёрных волос торчали спросонья. Маленькая, белокожая, хрупкая Фани со смазанным неясным лицом – фотограф то ли фокус не настроил, то ли дёрнулся в последний момент перед вылетом птички.

– Ты так ляпнул дверью, что разбудил меня, урод, – недовольно сказала Фани. – Воскресенье же.

– Одевайся.

Лео, согнувшись под низким потолком, развешивал полотенце на стуле. Зацепился за торчащие прутья лозы, тихо выругался и отметил про себя, что Фанина растрёпанная голова похожа на сидение этого стула.

Фани вытянула губы и процедила голосом ребёнка:

– Кофе хочу.

– Перебьёшься. На последние деньги вчера поужинали. – Лео взял в охапку сваленные на столе вещи Фани и бросил в неё: – Одевайся, я сказал.

– Мне холодно. – Фани накрылась с головой одеялом. – Хоть бы обогреватель купил.

– За электричество ты будешь платить?

Ссутулившись под низким потолком Лео подошёл к этажерке в углу возле двери. И здесь уже поднял голову. На двух верхних полках лежали аккуратно сложенные вещи Лео. Одежды немного, но красивая, дорогая и почти новая – подарки Кристалин.

На следующей полке – ноутбук, большая толстая тетрадь для конспектов, несколько книг по экономике и менеджменту, флакон с духами.

На нижней полке – дешёвые джинсы. Их мать покупала в супермаркете сразу на всю семью со скидкой. Ещё свитер неизвестного цвета и пару застиранных футболок. Лео всё собирался выбросить это тряпьё, в котором приехал в Ниццу полтора года назад, но руки не доходили.