Вслед за тенью. Книга третья

– Шшечь мосты – это так недальновидно, правда? Боллее того – это гллуупо… А глуупость – самое шкверное, что мошет с нами шлучиться, – несло подругу.

– Верно, – односложно ответил сотрудник заведения. Казалось, теперь он двукратно усилил внимание к маске на её лице, видимо, не совсем понимая, что она от него хочет на самом деле.

– Как вы относитесь к глуупости, о покоритель моего шердца? —

– Отрицательно.

– Вот и я! Я тоше, шударь! Именно отрицательно! Крайне! Поэтому… Наверно, не штоит… Но што, если нам всё ше вштретиться? Там… Там – за пределами этого магищеского местещка? Я уверена, мы не разощаруем друг друга!

– Простите, – вдруг вступила в разговор Вика, – Моя приятельница – сегодня – настоящая загадка. Невозможно догадаться, что она выкинет в следующий момент.

– О да! Кто шнает, што взбредёт мне в голову, – заверила Марья «шударя», коротко кивнув в подтверждение своих же слов.

– Это всё – нервы, – продолжила Вика, – Понимаете, она… на взводе… Или, скорее – в раздрае… Ей просто нужно отдохнуть, поэтому мы здесь.

– Вижу, что нужно. Не смею вас больше задерживать, сударыня, – обратился он к Марье и коротко кивнул Виктории, – Можете пройти.

– О, благодарю вас, шударь! Не подумайте обо мне дурного, но подумайте, ладно? Ой, каламбур шморозила! Надо же! Поверрьте, обычно я просто душшка. Серая мышь и всё такоэ, но ссегодня… Ссегодня я готова на многое, шударь!

Сотрудник заведения снова выставился на подругу с немым вопросом.

– Я о моём предлошении, – с придыханием напомнила ему моя авантюристка. – Вы пленили меня, шударь. Продумайте ше о моём предлошении! Пока я не передумала.

– Непременно обдумаю его. На досуге. А сейчас, простите, занят по службе.

– Именно на дошуге, шударь! На шлушбе – ни-ни!

– Простите мою подругу, она весь день… под впечатлением, – снова вступила в разговор Вика.

– Под впечатлением от чего? – уже с интересом спросил портье.

– Её бросил жених, – вздохнув с печалью поистине вселенского размаха, известила его Виктория и продолжила: – С утра была в жуткой печали, а теперь – под впечатлением от… ммм…

– От открывшихся возмошшшностей, дорогая! – пришла ей на помощь моя заноза.

– Точно. Пойдём уже, дорогая! – велела ей Вика, – иначе твои возможности ограничатся арестом до выяснения…

– Арестом?! – в ужасе округлились глаза подруги, а децибелы в её голосе вынудили Викторию замолчать. – За што?! – не унималась она. – Я ше не шделала ничего плохого! Правда же, шударрь?!

– Правда, – бросил он ей в ответ, и нейтральным тоном распорядился: – Пройдите к гардеробу. Вход в зал в верхней одежде запрещён.

– Конешно-конешно! – воскликнула Марья ему в ответ, – Мы никогда не нарушаем правил!

Сотрудник гардероба, молчаливый мужчина средних лет, принял нашу верхнюю одежду, казалось, ни разу не подняв на нас глаз. Но, вернувшись к нам с номерками, он всё же одарил меня странным взглядом и произнёс, зачем-то склонив голову:

– Добро пожаловать, госпожа.

Я была шокирована этим обращением и тем, что из нас троих он обратился так только ко мне, показательно проигнорировав Вику с Машей. Я была шокирована и благодарна маске за то, что она полностью скрывает моё лицо, оставляя заметными лишь мои новые «полуночные» глаза.

«Что это значит? К чему был такой странный пиетет именно к моей скромной персоне?» – мысленно недоумевала я, с немым вопросом заглянув в глаза Виктории. Та ободряюще взглянула на меня в ответ и чуть коснулась моего локтя, затем подхватила номерки, которые мужчина аккуратно возложил на стойку перед нами, и убрала их в свой клатч.

Марья сегодня была просто «зажигалкой»! Стоило нам отойти от гардеробной стойки – и она снова перетянула всё наше с Викой внимание на себя – любимую!

– Ой, подрушшеньки вы мои золотые! – заголосила она, как только мы отошли от гардеробной стойки на приличное расстояние, – Как же я рада, что вы шоставили мне кампанию в штоль трудный период!

Она сгребла нас с Викой в охапку в самом центре холла и принялась манерно расцеловывать нас в маски, вернее – в те места на них, под которыми подразумевались щёки.

– Зачем ты притянула к себе его внимание? – зашептала ей Виктория.

– Мне нужно было отвлечь его от моего костюма. Ну, и от Катьки, конечно, – ответила ей чуть слышно моя авантюристка.

– Зачем? – шепотом уточнила Виктория.

– Так она еле дышит! Того и гляди – в обморок грохнется!

– От костюма – зачем? – настояла на ответе Вика.

– А, это, – прошептала Марья, ещё крепче сжав нас обеих в кольце своих объятий, – чтобы пронести диктофон. И у меня получилось!

– Теперь ты у него под колпаком. Глянь, как смотрит, – шёпотом заметила Вика.

– Смотрит, говоришь, – лукаво подмигнула ей моя забияка, даже не оглянувшись на сотрудника, – Пусть смотрит! – шёпотом провозгласила она, – Он смотрит на Марьяну Брошкину. Вот пусть Марьяна и останется у него в памяти.

– Ты весь вечер будешь этой самой Брошкиной, – резонно зашептала я, – А значит – весь вечер будешь у него под колпаком.

– А вот и нет! – шепотом воскликнула подруга мне в ответ, – Я переоденусь. Костюм двусторонний, сечёшь? – Машкина маска чуть дёрнулась, как, если бы она под ней задорно вытянула губы трубочкой. – Так что, зайду в эту дверь Брошкиной, а выйду – Барби.

– То есть ты переоденешься в костюм Барби? – не поняла я.

– Угу.

– А почему именно в Барби? – снова не поняла я.

– Потому что с безмозглой куклы – и взятки гладки. Только надо найти местечко, чтоб войти, так сказать, в образ.

– Вряд ли это будет возможно, – прошептала Виктория.

– Ошибаешься. Есть у меня на примете один уголок. Рядом с приват зоной. Главное – туда просочиться. Но это – дело техники.

– Рискуешь, – зашептала Виктория ей в ответ. И заметила, осуждающе качнув головой: – Неоправданный риск может навредить операции.

– Какой ещё операции? – чуть слышно спросила я.

– Нашей, – через паузу проговорила Вика мне в ответ.

– Да не ссы ты! Кассандра ты, или как! Где этот твой малахольный взгляд в будущее, а?

– Он всегда при мне, – чуть слышно ответила она Марье.