Настроение жить

– После… нам надо будет поговорить.

Оля кивнула. Да, ей тоже хотелось поговорить. Например о том, почему он не навещал их, почему так редко звонил. Куда делись деньги от проданной квартиры, почему их с Серафимой Павловной так и не позвали в Казахстан «на всё готовое».

Поминки были скромными. После смерти мужа Серафима Павловна значительно сократила круг общения, и Оля не стала приглашать тех, с кем свекровь ни разу не виделась за последние три года.

Кроме Вити.

Все подходили к нему, выражали соболезнования. Он печально кивал и вздыхал, а Оля почему-то никак не могла его пожалеть.

После того, как все разошлись, в квартире повисла звенящая тишина. Оле вдруг расхотелось задавать все эти неприятные вопросы, и она просто сказала:

– И что дальше?

Витя немного поморщился.

– Оль… мы виноваты друг перед другом. Я предлагаю всё спокойно обсудить. Я не буду упрекать тебя за то, что ты недосмотрела за мамой, но и ты меня не суди строго.

Олю будто накрыло ватной пеленой. Всё, что говорил Витя, стало вязким, застревало, не хотело доходить до сознания. Как – недосмотрела? И чем же она виновата?..

– Мне было тяжело, очень. Новое место, люди… Ни от кого нет помощи, ни дома, ни на работе. Приняли меня не сразу. И ты ещё давила, хотя я говорил, что не время… В общем, я не буду ходить вокруг да около.

Витя достал из кармана телефон, немного покопался в нем и показал Оле. С экрана на неё смотрела улыбающаяся девушка с задорным взглядом и жгуче-черными волосами.

– Это – Азиза.

– Твоя любовница? – хрипло спросила Оля. Витя поморщился.

– Нет. У нас с ней ещё ничего не было… в этом смысле. Она из приличной семьи. Но я хочу на ней жениться.

Оля бы засмеялась, если бы могла. Вот значит, как? А она, Оля, из какой семьи?

– Ты можешь пока пожить в маминой квартире. А через полгода, когда я вступлю в наследство, мы что-нибудь решим.

– Витя, а где деньги от нашей квартиры?

– Ты имеешь в виду от квартиры, за которую я один выплатил почти всю ипотеку? – вызывающе вздернул голову Витя, – я вложил их. Неудачно. Но я не хочу это обсуждать. Да, я потратил их неразумно. Но и заработал – тоже я. И тебе не кажется, что сейчас не лучшее время обвинять меня за это?

Оля посмотрела ему в глаза, и он не выдержал взгляд. Хотелось смеяться и плакать. Напомнить, как он просил уволиться с работы. Напомнить, как она ухаживала за его матерью, пока он сватался к красавице из приличной семьи… Но что толку? Кажется, Витя всерьез убежден, что это именно она, Оля, виновата в том, что Серафима Павловна не дожила до второй свадьбы сына.

Молнией вспыхнула мысль: а свекровь-то, кажется, всё знала… Вот за что она просила прощения! Но почему не сказала? Боялась, что Оля её бросит?

Оля вздохнула. Хотелось верить, что не бросила бы.

***

Утро началось с грандиозного скандала. Оля несколько раз отстраняла раскалившуюся от криков трубку и задумчиво смотрела на неё: а может, не стоит всё это выслушивать? Но почему-то так и не нажала «отбой».

Как оказалось, интуиция не подвела – концовка разговора стоила того, чтобы её дождаться:

– Я не знаю, как именно ты смогла её убедить, – устало сказал Витя, –пусть это останется на твоей совести, тебе с этим жить. И тебе очень повезло, что я порядочный. Я не стану с тобой судиться, хотя мог бы.

«Не мог, – подумала Оля, – у тебя билет на завтра и свадьба через месяц».

Но вслух она просто попрощалась. Максимально вежливым тоном, каким обычно разговаривала с самыми истеричными клиентами.

Пора на работу.

Сегодня бесконечная череда продуктов не утомляла. Возможно, помогал свежий маникюр на ногтях.

Как же давно она его не делала!

Но это не пустые траты, не каприз. Не могла же она прийти на собеседование неопрятной. Поэтому за стрижку и уход за руками она отдала почти половину зарплаты. Ну и пусть. Обещанный ей оклад должен был окупить все расходы с лихвой.

Олю ждали на новой работе хоть завтра. На этой – готовы были отпустить без долгой отработки. Но Оля медлила. Всматривалась в тележки покупателей, но не находила того, что искала.

Знакомая многодетная мамочка заметно посвежела. Её младший карапуз подрос и уже не сидел в тележке, а держался за руку старшего брата. Впрочем, с таким же важным видом.

Отмечавший зимой день рождения парень выложил на ленту упаковку дешевых сосисок и три пачки макарон. Оля улыбнулась и едва не поздравила его с новосельем.

Обыкновенно вредная и медлительная бабуля шустро метала из тележки непривычно много всего. Не иначе, ждёт гостей…

Олю охватил «синдром выпускника». Работа кассира ей не очень подходила, но по историям из мозаики продуктов, она, пожалуй, будет скучать.

До закрытия оставалось всего десять минут, как вдруг на ленте появился знакомый набор: самый дорогой кошачий корм, лапша и колбаса.

Оля пробила товары, и поставила к ним контейнер с домашней едой из-под прилавка.

– Подарок, за шоколадку и настроение. А хотите, я расскажу вам, как нормально питаться по цене этой колбасы? Так, что ваш кот обзавидуется?

Мужчина улыбнулся.

– Когда?

Оля посмотрела ему прямо в глаза.

– А знаете… сейчас – самое время.

Возврат

По улице уверенной походкой шёл мужчина. Он изредка бросал взгляд на дорогие наручные часы, после чего хмурился и ускорял и без того быстрый шаг. Почти запыхавшись, он всё же вовремя достиг своей цели.

Большое старинное здание вполне подходило для того, чтобы стать музеем. На крайний случай – библиотекой, или сдавать залы под театральный кружок и танцевальную студию. Но металлические буквы, дурно и неуместно смотрящиеся на вычурном фасаде, гласили:

«Центр духовной медицины».

Названия у центра не было, потому что он был единственным не только в городе, но и в стране. И вполне мог себе позволить расположиться в самом престижном районе, заняв один из наиболее впечатляющих домов города.

Что, впрочем, ничуть не помогало примирить архитектуру семнадцатого века с дизайном современности. Открыв дверь, мужчина попал в холл, куда более подходящий для небоскрёба, чем для исторического здания.