Второй шанс

– Что вы ему сказали? – обратилась с восторгом Таня к Владилену Львовичу.

– Разбил его доказательную базу, – просипел старик с улыбкой. – Да и базы то никакой не было. Он до сих пор не опросил потерпевшую, представляете? Даже не знает точно, в какой она больнице. Все доказательство – это звонок анонимного свидетеля. Бред! Кто так работает?

– Я такая голодная, – простонала Таня. – Давайте пойдем куда – нибудь поедим. Я угощаю. А то я ничего не соображаю.

Они перешли улицу и неспешно пошли вдоль сквера с прозрачными деревьями. Холодный ветер работал всю ночь, старательно приводя город в порядок, снимая с веток все желтые сухие листья. Те грустно падали на землю, укрывая ее своим тяжелым покрывалом.

Танюша представила, как хорошо и уютно сейчас дома, захотелось туда, на свою кухню. Надеть Мишину старую рубашку и готовить ему что – нибудь вкусное на ужин, а после рассказывать обо всем, что с ней произошло.

– Вась, дай телефон, пожалуйста, – Таня даже остановилась посреди улицы, – мой разрядился, а Миша ничего не знает.

Василиса протянула свой телефон и с удивлением посмотрела на подругу.

– Вась, но у тебя он тоже разрядился! – чуть не заплакала Татьяна. – Ладно, наверное, надо говорить, глядя в глаза, а не по – телефону. А вот и ресторанчик и как раз то, что надо. Обожаю грузинскую кухню.

В помещении было тепло, горел живой очаг, пахло приправами. Уютно устроившись за столиков в углу небольшого зала, Таня со своими спутниками заказали настоящий пир: хачапури, пхали, бастурму и люля – кебаб.

– Как давно я не посещал подобные заведения в компании таких прекрасных дам, – улыбнулся адвокат.

– Да и мы сюда давно не заглядывали, – тихо добавила Василиса. – Танечка, я должна перед вами извиниться.

– За что, Василиса? Я тебе так благодарна, – Таня уже откусывала приличный кусок от горячего хачапури.

– За то, что скрывала от вас свою жизнь, точнее, то, что произошло с моей семьей за два года. Что живу сейчас в спальном районе на съемной квартире и работаю в доме престарелых и еще успеваю наводить порядок на кухне в детском саду, куда моего Ваню взяли из жалости ко мне. Кирилл потерял свой бизнес и уехал в неизвестном направлении, и от него нет никаких вестей. Единственная светлая новость в моей печальной истории это то, что у Сашки обнаружился редкой красоты голос, и она теперь учится в школе при нашей Консерватории. Так что скоро фамилия Юрьева вновь будет звучать на всю страну.

– Вась, а почему ты нам не говорила? Мы с Мишей могли бы вам помочь. Так, сегодня же переедешь с Ванечкой к нам и…

– Нет, Танюшка, спасибо. Но я уже привыкла к своей новой жизни и даже нахожу ее в чем – то привлекательной. Она простая и понятная. Не надо ни перед кем играть роль. У нас все хорошо, правда.

– Как интересно, – просипел Владилен Львович. – Жизнь зачем – то дала нам с вами посмотреть ее обратную сторону. Сначала вознесла до небес, а потом сбросила к подножию. Не ценили мы ее что ли? Или ошибок много совершали? Ну, мне, то понятно. Я иногда таких особей возвращал в общество – самому неприятно становилось. А ну, как встречу одного из них в темном переулке?

– А зачем вы это делали? – спросила поникшая Танюшка. – Мне всегда было интересно, как можно защищать преступников.

– Работа, девушка. Да и преступники разные бывают: кто – то попадает в такие обстоятельства, что не убить просто невозможно, кто – то совершает преступление от слабости. А тех, у кого души нет – я не брал.

– А как же – не убий? Это же один из смертных грехов, а вы говорите – обстоятельства, – не унималась Татьяна.

– А это, девушка, не моя епархия. Это высший суд, там свои адвокаты и обвинители.

– Может, мне самой найти ту, которую я сбила? – задумалась Татьяна. – Но я честное слово не почувствовала, ни удара, ни столкновения. Да и скорость я на том участке не превышаю никогда. Там такое место – все ползут медленно, подряд два перекрестка, светофоры, дорога узкая. Какая, уж скорость.

– А почему вы так уверенно говорите именно о том месте? – поинтересовался Владилен Львович.

– Мне следователь сказал, – пожала плечами Таня.

– Вам я советую ничего не предпринимать и с потерпевшей не встречаться. Уж, поверьте старому бывалому адвокату. А вот следователь ваш должен был уже опросить ее и в протокол занести. А то… – старик скривился и махнул рукой.

– Владилен Львович, а у вас книги есть? – вдруг оживилась Василиса.

– Какие именно вас интересуют?

– Ваши, которые вы написали? У вас же такой опыт, есть чем поделиться с молодыми юристами.

– Много раз планировал сесть за воспоминания. Но, то времени не было, то личная жизнь мешала, потом настроение не позволяло…

– А сейчас? Сейчас у вас найдется время для своих мемуаров, а я помогу вам их издать. Мне кажется, это будет интереснее детективного романа!

– Вы так думаете? – оживился старик, и глаза его оживились.

Татьяна

Таня поехала домой на маршрутке, мечтая скорее оказаться на своей кухне.

«Как же Василиска может жить, потеряв свой любимый дом и Кирилла, и жизнь свою, по сути? Я бы так не смогла, умерла бы сразу на пороге, только бы не расставаться с Мишей, с дорогим моему сердцу домом».

Таня поежилась, вспомнив рассказ подруги. Но поговорить они так толком и не смогли. Как то неудобно было в присутствии постороннего человека обсуждать, спрашивать и причитать.

«Как же Кирилл не удержал свой бизнес? Он всегда был таким уверенным в делах, знал в каком направлении нужно двигаться, каких подводных рифов опасаться. И Миша ничего не говорил. Неужели не знал? Странно!»

В маршрутке было шумно: молодой узбек громко говорил на своем языке по телефону, чему – то радостно улыбаясь; два школьника постоянно закатывались в звонком смехе, вызывая улыбки окружающих. Хмурые лица пассажиров разгладились, став не такими напряженными. Таня тоже засмотрелась на мальчишек и проехала свою остановку.

Возвращаться пришлось через грязное, раскисшее поле. Сапожки увязали во влажной земле, и каждый шаг давался с усилием. Но вот она увидела светящиеся окна своей кухни и словно кто – то вдохнул в нее свежие силы. Идти стало легче, она почти побежала в свою горку, позабыв о потяжелевших от грязи сапожках.

«Вот интересно, Миша предпринял, какие – нибудь попытки, чтобы разыскать меня? Наверное, с ума сходит от неизвестности».

От нетерпения она даже не стала искать ключи в своей сумке, а нажала кнопку звонка и давила на нее, вглядываясь с надеждой в светлые окна и ожидая скорее увидеть своего ненаглядного Пупса. Но проходили минуты, а Пупс не появлялся и никто не появлялся. Это было странно, потому что за шторами двигались тени, в доме явно кто – то был.

Порывшись недолго в недрах любимой сумки, Таня извлекла на свет ключи и дрожащими руками, принялась справляться с непослушным замком. Калитка покорилась, пропуская хозяйку, входная дверь в дом была не заперта.

Таня вошла в прихожую и остановилась, удивленно глядя на вешалку, на которой висело женское пальто с клетчатой подкладкой; стены дома содрогались от громких звуков музыки. Дом возмущенно гудел, он не привык к подобным проявлениям меломанства. Да и шансон они с Мишей не особо жаловали. Могли что – то послушать, но чтобы так громко и в таком исполнении…

На кухне лилась вода и Таня направилась туда, уже побаиваясь, что может там увидеть.

Прямо посреди ее любимой светлой кухни стояла Настя Сварова с бокалом красного вина. На ней была только белая Мишина рубашка с золотыми запонками и… все. Распущенные густые волосы рыжим облаком закрывали плечи, на губах алая помада, глаза подведены и сияют.

Таня стояла поникшая, с грязной головой. Ей казалось, что все запахи камеры просочились в ее поры и сейчас дружно устремились на волю, перетекая поближе к этой красавице.

– Интересно, что ты тут делаешь? – задала Сварова странный вопрос.

– Это я у тебя хотела спросить, – проговорила Таня охрипшим голосом и с тоской подумала, что в ванну она попадет не скоро.

– Мы тут живем с Михаилом, – пожала плечами Сварова, словно это и так ясно.

– Что происходит? Это я тут живу с Мишей. Как ты сюда попала?

– Попала просто – меня Михаил впустил, кстати, оставь мне ключи, пока я не сделаю себе комплект.

– А куда вы меня определили? – Таня не могла справиться с дрожью от возмущения и нелепости происходящего.